* * *
На другой день в земской избе собрался совет. Подьячие и дьяки уже подсчитали всё, что было собрано за вчерашний день. Хотя и в этот день горожане всё ещё несли вклады.
Несколько дней собирали всё, что было положено заплатить по договору тем, которые имели большую мошну. Те же, с большой мошной, расставались с деньгами тяжело.
Мало, Кузьма, мало, засопел Андриан Спирин, владелец шести лавок; он отдавал их москательникам в наём, за немалые деньги. Одних пожертвований мало. Сбор надо поставить, обложить окладом! На корм ратным, чем быть одету. Да и оружных поставить воеводе. И с монастырей и монастырских вотчин тоже надо собрать оклады.
Поднялись мы, мужики, на великое дело, согласился с ним Кузьма. Но не по силам оно посаду! Нашему-то, одному! К городу надо обращаться! Ко всем людям! А затем уже и ко всему уезду, когда город даст добро!
Но это же наше дело-то! запротестовал Потапка. Мы же его начали!
В его голосе мелькнула обида, что задуманное ими отнимут у них большие люди, непременно отнимут. Так было всегда: чуть мужик начнёт какое-то дело и оно оборачивается прибылью, тут же налетают желающие отнять его.
Не потянем мы его, без уезда-то, без иных городов! стал уговаривать Кузьма их, своих единомышленников, чтобы они не сопротивлялись.
Он и сам-то пока ещё смутно понимал, насколько велико то, на что замахнулись они. А как всем этим руководить и во что это выльется, они представляли слабо. Знали они только, что так нельзя всё оставлять в государстве, как оно есть. Это затрагивало и их интересы.
С воеводами надо вместе, с городскими, с духовными! Вот когда они будут с нами, то иные города послушаются нас!.. А так: кто ты есть такой? Вот ты, Потапка? спросил он его. Тебя на посаде-то не все знают! А что уж говорить об уезде, иных городах! И кто тебя послушает?! Вон разве что ярыжки на торгах! Хм! усмехнулся он над своим приятелем, над его копеечной ревностью.
Ну и что же теперь пробурчал, обидевшись, Потапка, задетый его откровенным высказыванием в свой адрес.
Он и сам, в глубине души, знал, какой он мелкий человек. А вот это дело, которое они затеяли, подняло его в собственных глазах. Он стал уважать сам себя. И вот теперь у него снова отнимают всё.
Пойдём на городской совет, к воеводам, к духовным, ответил Кузьма. К тому же Алябьеву! Ко всем дворянам обратимся, детям боярским, служилым, стрельцам тем же! стал перечислять он те слои населения города, которые надо было вовлечь в дело «всей земли».
Он, Кузьма, уже будучи земским старостой, многое понимал в иерархии городских властей. Надо было заручиться поддержкой городского совета, воевод, чтобы ополчение приняло нужный размах. То, что они собрали в виде пожертвований, было слишком мало. Да и порыв-то пройдёт! И прижмутся опять те, кто под влиянием минуты откликнулся на призыв Не-ет! Надо, надо повязать их всех крепко! Приговором! Чтобы не отступились на другой же день. Вот проснутся поутру и будут жалеть те свои денежки, что отдали невесть на какое-то дело, той же земли Им до той «земли», как до луны: не греет, а когда светит, то они спят
Вот завтра и будет тот совет, сообщил он им.
И тут же он наказал им, своим единомышленникам, чтобы обязательно приходили к воеводской избе, где обычно собирался совет из представителей всех слоев города
В полдень на всех церквях отбили очередной час. Затем, спустя немного, колокол на соборной церкви ударил снова, затем ещё и ещё И всё это было не к службе «Буум-м!.. Бу-умм!» И понеслось над соборной площадью, над городом, и до посада долетели эти отголоски нервные Так созывали по важному случаю, чтобы решать свою судьбу, всем городом, выбирать на всех одну долю.
Колокол на Спасо-Преображенском соборе затих. И к собору потянулись горожане.
Служба в соборе прошла как обычно. Но необычным было время. И прихожанам предстояло не совсем обычное продолжение службы.
Граждане Нижнего! после службы обратился протопоп Савва к горожанам. Москва голова всем городам русским оказалась в руках польских! А содеялось это от разлада в народе нашем! Скорбим мы все о том разладе! Скорбим!.. И вот сейчас здесь, во граде нашем, посадские поднялись на дело «всей земли»! За гробы наших отцов и дедов! За церкви православные! За матерей наших, жён и детей малых, старых и немощных! И я призываю вас, собравшись всей землёй, ополчиться на «литву», на короля польского!.. Выступить на защиту Родины нашей, поруганной «литвой» и поляком, что засели в Кремле, в самом сердце нашей многострадальной Родины!..
Служба прошла. Простой народ разошёлся. Городские же власти, захватив с собой протопопа и Кузьму с его единомышленниками, прошли в приказную избу. И там прошёл городской совет. И на нём был принят приговор о сборе средств на строение ратных людей.
* * *
В один из сентябрьских деньков, на бабье лето, в Земской избе Кузьма столкнулся в споре со своими советчиками. Спор зашёл о воеводе их ополчения. Предстояло обсуждение кандидатуры воеводы в городском совете. И торговые мужики сильно интересовались этим вопросом.
А надо бы, мужики, как я, по простоте своей, считаю, в воеводы мужа честного. Чтобы ратное дело ему за обычай было, начал Ивашка Васильев.
Да, да, должен быть искусен в ратном деле! согласился Гаврилка. Но, лукаво усмехнулся он в бороду, искусен-то да! А вот возьмёт и сдаст искусно твоё войско тому же Гонсевскому Кхе-кхе!..
Ох, Гаврилка, ну и смышлён же ты! зашумели мужики.
Такого надо, который в измене незамечен был! заявил Анисим Солоницын, торговец в Житном ряду.
Вот это ты сказал точно, согласился Кузьма с ним. Поэтому князь Василий Звенигородский не подойдёт!
Это почему же не подойдёт? взъерошился Андриан Спирин. Я за него положил пятую деньгу! А она у меня немалая! Горбом нажил, горбом!..
Ну, так и горбом?! засмеялись мужики, зная плутовство Андриана со своими лавками, по найму их москательниками.
А то и не подойдёт, что свояк он Михаилу Салтыкову! «Кривому», Салтыку! Тот же сейчас при короле! Не пройдёт твой князь! Жилу положу не пройдёт! показал Гаврилка кукиш Андриану.
Да нет у тебя уже той жилы! Ха-ха-ха! засмеялся над ним Потапка. Все бабы говорят о том!..
Андриан же, оправдываясь, вскричал:
Ну, я же не знал, мужики! Ей-богу, не знал!
Коли не знал, то и спроса с тебя нет! заключил Кузьма.
Потапка подсказал, что ещё есть Иван Биркин, при воеводах он здесь сейчас.
Этот тоже перелёт, отмахнулся от него Кузьма.
Кого же тогда? поскрёб лысину Потапка. Нет же, братцы, никого, а?
Думать надо, мужики, ещё думать, строго оглядел своих советчиков Кузьма. На крепкое дело идём! Не промахнуться бы с воеводой На этом сегодня всё
На следующий день в земской избе было так же многолюдно, как и в предыдущий день. Расселись по лавкам. По рукам пошли большие кружки с хмельным питием. Мужики пили медовуху, обсуждали текущие дела и говорили.
Когда все выговорились, но так ни к чему и не пришли, Кузьма заключил, что воеводу надо искать на стороне.
Мужики насторожились. Никто из них как-то и не подумал об этом, но и никто не знал доброго воеводу, из тех, кому можно было верить. У них на слуху были воеводы дальние, из тех, что были где-то там, под Москвой, да и в самой Москве, среди бояр. Тем же они не верили, да и не решились бы, от робости, обратиться к ним со своим делом, со своим мужицким ополчением. Им бы чего-нибудь попроще, близкое им. Робели они, хотя и замахнулись на дело «всей земли» Робели перед начальными
А предложу я вам, мужики, вот такого воеводу, как князь Дмитрий Пожарской, начал Кузьма.
Это что тот, из суздальских? спросил Потапка.
Кузьма согласно кивнул головой, хитро поглядывая на своих советчиков.
Одно слово тот воевода, такой нам нужен, продолжил он дальше. По всем статьям тот. Но есть одно, мужики, глубокомысленно поджал он губы. Лежит при ранах. На Москве бился с королевскими