Миломир! выдохнул отрок.
При свете веселого яркого огня в очаге ему хорошо было видно лицо девушки, янтарный блеск ее желтых глаз и широко улыбающийся рот. Все это отвлекало, и боль отступала, словно раздосадованная непочтительно веселым голосом желтоглазой. Прикосновение ее быстрых пальцев вливало в кровь смутную дрожь, тепло бежало по жилам, дышалось легче.
О, Матушка-Макошь, Улада-Благодетельница! Всему миру милый, а мне больше всех! Крепче дуба будь, а про злое забудь!
Кончив перевязывать, девушка вдруг неожиданно поцеловала Миломира прямо в губы и вскочила на ноги. Гордый боярский сын, не ждавший ничего подобного, покраснел и отвернулся в притворной досаде, на самом деле пряча усмешку. Ловкие руки и поцелуй насмешливой девки не оставили его равнодушным.
А, княжич светлый пожаловал! в тот же миг радостно воскликнула желтоглазая, заметив Светловоя. А я тебе что говорила поедешь назад, к нам заглядывай! Тебе-то не надо ли чем помочь? Ой, да как же не надо! ответила она сама себе. А лоб-то? Ну-ка, иди сюда, тут посветлее!
Несмотря на боль, Светловой не смог сдержать улыбки. Девушка так смело распоряжалась им, как будто не он, а она была княжьего рода. Светловою даже вспомнилась его старая нянька, вот так же звавшая его когда-то лечить содранные в детских играх коленки.
Девушка усадила его прямо на пол возле очага, где грелся на камнях горшок чистой воды, поставила рядом маленький горшочек с темной мазью. Светловой послушно подставил ей голову, и она принялась распутывать платок. Пальцы ее двигались смело и быстро: то она совала их кончики в воду, смачивала повязку, то вдруг быстро рванула, так что Светловой не успел и охнуть.
У кошки боли, у собаки боли, а у княжича светлого заживи! совсем по-детски приговаривала она, и Светловою было весело слышать ее голос.
В рыжей не было и десятой доли красоты Белосветы, но была какая-то особая жизненная сила, свежая и острая, как запах молодой липовой листвы. Эта сила плескалась через край и переливалась в каждого, кто был рядом, не убывая в ней самой. Так и каждый малый родничок кого хочешь напоит, а сам не убавится.
Лизнув ладонь, девушка приложила ее к ране Светловоя. И боль, медленно угасавшая под ее руками, разом исчезла, словно задули огонек лучины. А девушка обмазала ранку темной мазью из своего горшочка Светловой узнал запах девясила и принялась ловко обвязывать ему лоб чистым полотном.
Заря-Денница, красная девица, выходи из злата терема, бери иглу серебряную, нитку шелковую, зашивай рану кровавую, запирай кровь горячую, бормотала она, от усердия хмуря золотисто-рыжие брови. Все, княжич светлый, как Заря на небо выйдет, так забудешь, где болело! весело объявила девушка.
Спасибо тебе! ответил Светловой, не очень-то в это поверив, но испытывая благодарность за доброе пожелание.
Ему подумалось, не завершит ли она и это лечение поцелуем, но она только задорно посмотрела на него и отошла. Ей бы это ничего не стоило, но красота княжича и его высокий род внушали ей некоторую робость все же он не то, что все остальные.
Меня поди полечи! весело позвал Взорец.
А у тебя-то что? с задорным удивлением откликнулась девушка, мигом вскинув на него глаза, ярко блеснувшие янтарным светом.
Сейчас поищу, авось найду чего! Взорец, не вынесший из битвы ни одной раны, под смех товарищей принялся хлопать себя по бокам.
В беседу вошла женщина с тремя караваями в руках, за ней три-четыре девушки несли горшки и кринки.
Да уйди, бесстыжая! зашипела женщина на желтоглазую. Смеянка! Хоть перед княжичем род не позорь!
А я раны заговариваю! не смутившись, дерзко ответила девушка.
Зубы ты заговариваешь! крикнула молодушка. Не слушайте ее! Княжич светлый, прости, она у нас непутевая такая!
А ты, пава величава, попробуй как я! Смеяна горделиво уперла руки в бока и вскинула голову. Под ноги гляди спотыкнешься, нос разобьешь, муж любить не будет!
При княжиче постыдись! Пошла вон отсюда! Старик, приведший Светловоя, замахнулся на девушку широкой ладонью.
Она ловко и привычно увернулась от подзатыльника, задорно глянула на Светловоя, насмешливо фыркнула.
Оставь ее! крикнул Светловой. Пусть свое дело делает!
Дело! Делает! Вот наградила нас Макошь! ворчала женщина, раскладывая караваи на столе. Петь-плясать ловка, да не все девкам велики дни!
Однако Смеяну оставили в покое, и она пошла к другому раненому. Перед тем как наклониться, она весело подмигнула Светловою. Задор играл в каждой черточке ее лица, а попреки родичей скатывались с нее как вода с гуся. Светловой невольно улыбнулся ей в ответ. Казалось, для нее не существует обиды и грусти так, может, их и вовсе нет на свете?
Женщины уговаривали Светловоя поесть, подносили то одно то другое. Чтобы не обидеть хозяев, он поел немного хлеба со сметаной, но и за едой не отрывал глаз от Смеяны. Ее вздернутый нос пестрел веснушками, загорелые руки легко ворочали и подкидывали в очаг сучковатые поленья, на румяной щеке темнело пятнышко золы. Глядя на нее, Светловой вспоминал Белосвету и все тверже убеждался, что она ему померещилась. Черты ее лица расплывались в его памяти, дрожали, как отражение в воде, помнилось только ощущение ослепительной красоты. Таких не бывает, живые девушки такие, как Смеяна. Обыкновенные, земные, но надежные в самой своей обыкновенности. Они не расцветят лес и реку сиянием радужных лучей, но и не исчезнут внезапно, оставив только тоску по небывалому
Справившись со всеми перевязками, Смеяна прошлась по клети, собирая и сворачивая окровавленные лоскуты, потом присела рядом со Светловоем.
Ну что не болит? спросила она, лукаво поглядывая на него.
От ее взгляда Светловою сделалось весело, тоска по красоте Белосветы отступала. Ну ее совсем, эту призрачную красоту, когда рядом есть другая настоящая, живая и горячая.
Видно, крепкие ты слова знаешь любую хворь прогоняют! с ласковой благодарностью глядя на нее, ответил Светловой.
Смеяна встретила его взгляд и вдруг опустила глаза. Княжич был слишком хорош, слишком красив и приветлив, ей не верилось, что такие бывают на свете.
Тогда о чем загрустил? негромко, чтобы не слышала родня, спросила она.
Сильно меня тот козлиномордый щитом в лоб угостил мороки замучили!
Светловой попытался усмехнуться, но сияющее лицо Белосветы вдруг встало перед ним, заслоняя Смеяну, и снова стало больно от мысли, что такая красота только мечта. Наигранная бодрость таяла и отступала под натиском глупой тоски по тому, чего не было и не могло быть.
Какие такие мороки? Смеяна серьезно посмотрела на него, и без улыбки ее лицо со вздернутым носом и широким ртом показалось Светловою совсем некрасивым.
Привиделась мне девица красоты небывалой, как сама берегиня, со вздохом признался Светловой. Будто на ручье пришла она ко мне и со мной говорила
О чем? спросила Смеяна, стараясь подавить вспышку глупого чувства ревности.
О чем не помню. Светловой слегка повел плечом.
В его памяти мелькали обрывки речей Белосветы, но их смысла он вспомнить не мог. Да, может, его и не было? Во всяком ее слове была какая-то странность, которой Светловой тогда не замечал, но заметил сейчас. Во сне тоже не осознаешь происходящих странностей они делаются заметны только после пробуждения.
Думаю, может, это берегиня была?
Макошь и Велес с тобой, княжич светлый! с шутливой озабоченностью сказала Смеяна и сотворила знак Молота и Чаши у себя на груди. Подумав, она осенила им же лоб Светловоя, и он улыбнулся, опять вспомнив свою старую няньку. Какие тебе берегини месяц травень на дворе. Раньше Ярилина дня не будет тебе берегинь. Да и после не дай тебе Лада с ними встретиться! Ты собой хорош, как солнышко ясное, уведут они тебя с собой, запляшут, заморочат, и совсем про Ну их совсем!