Алон Морх
Монолон
Карта звезды Кевтона Великого
Пояснения.
В данной книге использовано образование имён в Древней римской традиции:
1) Макр Анроний(отец) Анрония(дочь): имя дочери образовано от «фамилии» отца.
«Фамилия» женщины: а) кличка отца; б) «фамилия» мужа; в) Старшая, младшая или порядковый номер, если сестёр много.
2) Гай Юрий(отец) Гай Юрий Кесарь(первый сын(берётся имя и «фамилия» отца и добавляется кличка, чтобы не путать)) Гней Юрий(остальные сыновья наследуют только «фамилию»)
Пояснения по иным терминам в конце книги, в глоссарии.
Древо Октавиана Августа
Древо Диктатора
Магистратуры
День города
Магн Тунний
Граждане Монолона стекались за стены города с раннего утра. Они облепили все холмы и скалы, взирая на авгуров в низине. Шестнадцать жрецов и консул готовились к ауспициям гаданию по полёту птиц.
Авгуры, одетые в трабею короткий плащ с ярко-красными горизонтальными полосами и пурпурной каймой своими жезлами чертили на земле два круга. Маленький для себя, а второй, гораздо больших размеров, для наблюдений за птицами и считывания примет.
Консул Магн Тунний в белой тоге с широкой пурпурной каймой сидел на курульном кресле, выполненном без спинки и с крест-накрест загнутыми ножками. Вокруг него стояли двенадцать ликторов, державших в руках атрибут власти высшего магистрата монолонской республики фасции с вложенными внутрь топорами. Они символизировали право консула добиваться исполнения своих решений силой, а вне города ещё позволяли казнить и миловать подданных.
Клетки открылись, птицы взмыли в небо. Они покружили на месте и полетели на запад к холму Эсквилин. Жрецы одобрительно кивнули и принялись разводить костры, предназначенные для физического и духовного очищения человека. Вся процессия во главе с консулом перепрыгнула по очереди через пламя и устремилась на холм.
Всякий, кто хотел принять участие в ритуале присоединения новой территории к городу, последовал их примеру. Взобравшись на самый верх эсквилинского холма, консул выкопал яму, именующуюся мундусом. По поверьям оттуда души умерших выходят три раза в год, чтобы увидеть белый свет.
Жители прилегающих холмов и иноземцы, поселившиеся в городе, подходили по одному и бросали в яму комья земли, принесённые из своих очагов, и повторяли обязательную формулу: «Теперь здесь обитает мана моего рода».
Когда вереница из желающих стать гражданами Монолона оборвалась, над мундусом воздвигли алтарь, а гонец из города принёс факел, от которого зажгли огонь в новом очаге.
Консула облачили в одежду жреца, голову покрыли накидкой и сопроводили вниз. Там у стены города его ждал медный плуг, запряжённый в белых быка и корову.
Магн Тунний с помощью плуга проводил борозду вдоль приобщённой к городу территории, там, где будут стены. Жрецы шли следом в полном молчании и вбрасывали комья земли внутрь черты. Дойдя до дороги, консул поднял плуг и пронёс его на руках, чтобы потом воткнуть орудие в землю и продолжить путь. Ликторы же следили, чтобы никто не пересёк черты священной границы города Монолона.
Процессия шла медленно, огибая неровности и овраги. Только к глубокому вечеру плуг достиг другой стены города, а животные остановились. Ликторы вытащили топоры из фасций и бросили их за черту.
Магистр авгуров Иустиниан снял с Магна Тунния ритуальное облачение и отпустил в город готовиться к празднованию тысяча двухсотого дня Монолона.
Тит Август
Патриций остановился у храма. Его так и подмывало зайти и облегчить душу. Но в последний момент Тит Август передумал и, запрыгнув на верного жеребца, пустился галопом по улицам города. В Монолоне уже царила глубокая ночь. Ужас Тита уносил его подальше от шума и веселья в честь Дня города. Сегодня случилось непоправимое, и ему срочно требовалась помощь. Он мог бы обратиться к жрецу, как и собирался вначале, однако побоялся опозориться.
«Лучше не выносить сор из семьи», думал Тит, промчавшись мимо городских ворот.
Он устремил коня на семейную виллу. Там его отец Октавиан Август возможно что-то посоветует. План был бы хорош, если бы в их семье царила идиллия и взаимопонимание. Глава семейства безвылазно жил вдали от сияния Монолона с городскими соблазнами и интригами.
Октавиан постоянно ссорился с Делией, своей женой, когда она заезжала в гости. Отвыкнув от городской жизни, он отстранился ото всех родных и искал утешения в несвойственных для благородного мужа забавах. Патриций устроил на своей вилле что-то наподобие приюта для крестьянских сирот, которые заменили ему собственных детей.
Он привязался к сиротам, но со стороны граждан Монолона походил на чудака. Октавиан позволял им жить на вилле, заботился, обучал, но усыновлять и награждать своим именем не собирался. Он как будто пытался удержать их подальше от манящего света города, который сам ненавидел. Или думал о себе, боясь снова остаться в одиночестве.
Тит Август, хозяин! сообщил Октавиану управляющий, заметив в окне приезд второго сына.
Без уведомления! удивился он и, пребывая в лёгком замешательстве, покинул личный кабинет.
Отец! почтительно поклонился Тит, как только спрыгнул с коня.
Тит, холодно поприветствовал его Октавиан. Что привело тебя ко мне в столь поздний час?
Нужен твой отеческий совет, грустно выдавил из себя он, если ты, конечно, не забыл о такой своей обязанности, забавляясь с чернью.
Как я могу забыть, когда вы все мне об этом напоминаете, недружелюбно бросил в ответ Октавиан. Наедине?
Ситуация слишком деликатная, пояснил Тит.
Отец не стал расспрашивать на пороге, пригласив сына войти в дом. Впервые за много лет он увидел в его глазах то, что постоянно лицезрел в сиротах потребность в родителе.
Чего-нибудь покрепче? спросил Октавиан и жестом указал на столик, заставленный бутылками.
Не помешает, кивнул Тит. Он подошёл, налил полный стакан и залпом выпил. Затем налил ещё один и обернулся к отцу.
Вижу, ты не шутил, улыбнулся Октавиан, предлагая сыну занять кресло у очага.
Они сели друг напротив друга. Капли пота бежали по лбу Тита, но отец его не торопил.
Я сегодня был на Дне города
А! тут же перебил его Октавиан. Маскарады опасное место! Как я помню, на них самая высокая концентрация различных гадюк, жаждущих выскочить за кого побогаче. Ты случаем не видел там свою мать с подругами? А то Делия давно не пишет.
Отец, с трудом держа стакан в дрожащей руке, попросил остановиться Тит. Позволь закончить.
Прости, Тит. Вырвалось, извинился Октавиан, поняв, что позволил лишнего.
Так вот, собрался с мыслями Тит, отхлебнув ещё, меня напоили.
Алкоголь в таких местах дело обычное, снова вмешался Октавиан, но порой отчаявшиеся женщины добавляют в напитки что-то более интересное.
Что, например? с опаской поинтересовался Тит.
Это ты живешь в городе, сынок! напомнил ему отец с удивлением. Что у вас там сегодня популярно? Моя молодость была так давно, что я даже представить не могу. С такими вопросами лучше обращаться к Делии.
Что может заставить тебя забыть любимую жену и сорваться во все тяжкие, очнувшись с незнакомкой? допив стакан, спросил Тит. В здравом разуме я никогда бы не изменил Юрии.
Незнакомка? засомневался Октавиан.
Люция супруга Магна Тунния, грустно сообщил Тит.
Сильное зелье вам подмешали, злорадно ухмыльнулся Октавиан, раз заставили забыть о любимых супругах двух людям.
Он встал и отправился за своей порцией вина.
Бедняга Магн, дивился Октавиан. Вот так приглашаешь всех к себе на праздник, тратишь кучу денег и времени, а потом получаешь ножом в спину.
Может, всё же поговорим обо мне? оборвал его Тит.