Арчибальд Кронин
Блистательные годы. Гран-Канария
(Роман и две повести)
© И. Ю. Куберский, перевод, 2023
© Э. А. Несимова, перевод, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус», 2023
Издательство Иностранка®
* * *
Блистательные годы
(Повесть)
Глава 1
Он увидел ее наверху, на склоне поляны, когда было уже слишком поздно поворачивать назад. Подхватив покрепче здоровой рукой тяжелую корзину с рыбой, он решительно зашагал вниз по течению. Но ее собаки учуяли его пса.
Дункан! Привет, Дункан!
Оклик остановил его, и он обернулся. Она прекрасно выглядела в своей короткой твидовой юбке и грубых башмаках, ее мягкие волосы блестели в косых лучах солнца.
Ты что это?! Ее слова прозвучали как упрек и выговор за попытку бегства.
Маргарет! Он даже не стал оправдываться. Я просто тебя не заметил.
Она вызывающе улыбнулась, положив руки на трость-сиденье и не отрывая взгляда от его странной фигуры, в потрепанной одежде, квадратный лоб, глубоко посаженные глаза человека-одиночки.
Доктор Овертон ловит рыбу. Я пришла встретиться с ним. Ты его не видел?
Он молча покачал головой, и она рассмеялась:
Ты не очень-то разговорчив, Дункан, для парня, с которым я ходила в школу. Небось ты только и думаешь, что о своем новом грандиозном назначении!
Он едва удержался от того, чтобы не поморщиться, и кивнул в знак согласия:
Да, и правда повезло.
Ты еще не получил его, словно поддразнивая, продолжала она. Еще надо дождаться собрания сегодня вечером. Помолчав, она смягчила тон. Вот что принесет тебе удачу. Нашла, пока на холм поднималась.
И она протянула веточку раннего белого вереска.
Спасибо, Маргарет.
Его голос дрогнул, когда он взял веточку левой рукой и сунул в карман пальто.
В этот момент снизу раздался чей-то возглас. Вверх по берегу реки, приветственно помахав удочкой, взбирался Овертон. Он приблизился. После короткого подъема на его красивом, с аккуратными чертами, лице выступила испарина.
Ну ты и негодница, Маргарет! Целых два часа тебя ищу. Как можно было бросить своего уважаемого гостя?
Затем, словно только увидев Дункана, он кивнул ему:
Добрый вечер, Стирлинг. Как улов?
Ничего такого, с мгновенно возникшей неприязнью ответил Дункан. Этот самовлюбленный выскочка, которого Дункан в школьные годы превосходил по всем предметам, по-прежнему относился к нему свысока.
То есть совсем ничего?
Доктор Овертон заглянул в корзину Дункана и невольно воскликнул:
Господи! Что это? Тут на пять-шесть фунтов. А у меня и на один нету.
Хочешь форели?
Почему бы нет! Овертон радостно крутанулся на месте. Я бы с удовольствием.
Бери все, повеселел Дункан.
Ну, приятель, это очень щедро с твоей стороны. Ты уверен?
Абсолютно. Я всегда могу себе наловить сколько угодно.
Как Дункан ни старался, он не смог скрыть ноток презрения в голосе, но Овертон, занятый перекладыванием крапчатой рыбы в свою корзину, не обратил на это внимания.
Затем, хохотнув, он повернулся к Маргарет:
С удовольствием посмотрю на лицо твоего отца, когда он увидит, что я принес.
Но, Йэн, не ты их поймал, мягко возразила Маргарет.
В любви и на рыбалке все средства хороши. Он многозначительно посмотрел на нее.
Дункан переминался с ноги на ногу в промокшей обуви:
Мне пора.
Он свистнул Расту, который лежал, свернувшись, в низком папоротнике. Когда Раст выбежал навстречу, Овертона вдруг осенило.
Это тот самый пес? спросил он.
Тот самый.
Да, ты потрудился.
Маргарет содрогнулась при воспоминании:
После того, как на него наехал грузовик, его должно было разорвать на части!
Так и было, тихо ответил Дункан. Но каким-то образом они снова срослись.
Тебе следует специализироваться на пазлах, усмехнулся Овертон и перевел разговор на другую тему. Ну, я, вероятно, больше тебя не увижу. В следующий четверг я должен вернуться в университет из-за конкурса Локхарта.
На социальные стипендии? спросил Дункан.
Они самые. Овертон принял важный вид. Головная боль для преподавателей Сент-Эндрюса! Каждую весну возишься с семьюстами претендентами на профессию врача.
Интересно, справишься ли ты с этой головной болью!
Слова были произнесены так тихо, что горечь, стоявшая за ними, осталась незамеченной. И в следующее мгновение Дункан, глянув на Маргарет, приподнял шляпу и двинулся в обратный путь.
Странный тип, да, Мардж? глядя вместе с нею ему вслед, сказал Овертон.
Ты тоже был бы странным, улыбнулась она, если бы у тебя было такое увечье, мой дорогой.
Всю долгую дорогу до города Дункан с тоской представлял себе, как Маргарет и Овертон вместе идут в Стинчар-Лодж, к дому отца Маргарет, полковника Скотта. Вот большой зал с пылающим камином. Слуга в темно-зеленой ливрее вносит чай. Когда появляется отец Овертона Честный Джо Овертон, подрядчик и основатель железорудной компании, самый богатый человек в Ливенфорде, Маргарет наполняет чашки из чайника, а молодой Овертон разносит их и хвастается своим внушительным уловом.
Йэн Овертон всегда умел произвести выгодное впечатление. Единственный сын Честного Джо, избалованный папашей, он, ощущая за спиной немалое состояние, был самоуверен и высокомерен. В его манере общения было много напускного, говорившего об отсутствии должного воспитания, что он умело скрывал под обезоруживающей улыбкой.
Дункан со стыдом вспоминал, как часто он исподтишка заглядывал в окна этого самого зала, когда много лет назад доставлял продукты в большой дом Овертонов. Он действительно учился вместе с Маргарет, но школы этих северных городков равно принимали как хорошенькую дочь землевладельца, так и сына уборщицы, калеку.
Он добрался до неказистого Ливенфорда, городка, раскинувшегося между грязным устьем реки и сталелитейным заводом по обе стороны от железнодорожной станции, и наконец свернул на убогую и узкую улочку, где все, включая запахи, говорило о нищете. Как хорошо он ее знал!
Дункан остановился у темного бокового входа, поднял щеколду на двери и вошел в свой дом. Здесь, в отличие от внешнего мира, царили чистота и покой.
Его отец сидел в своем углу в маленькой, освещенной газовой лампой комнате, на редкость трезвый. В течение последних десяти дней, в честь предстоящего великого события, Длинный Том Стирлинг мучительно соблюдал воздержание.
Вернулся, осторожно заметил он, держа в ладонях чашечку курительной глиняной трубки. Мать в гостиной накрывает на стол.
Мужчины переглянулись это была мимолетная и неуловимая искра взаимопонимания. Длинный Том Стирлинг был городским бездельником. Городским пьяницей. Тридцать лет назад это был довольно бойкий молодой человек, служивший клерком городского совета, потом школьным вахтером, потом смотрителем в Ливенфорд-холле. Теперь его длинная, худая, изможденная фигура маячила возле ступенек гостиницы «Красный лев» и у бара внутри. Уже четверть века как он нигде не работал. И все же единственный сын любил его.
Сегодня тебя ждет откормленный теленок, прошептал Длинный Том. Я уже много лет не видел мать такой взбудораженной.
Дункан мрачно уставился на мерцающий огонь в камине, ясно представив себе свое будущее, где не было ни надежд на другую жизни, ни путей к спасению. Услышав внезапный шорох, он обернулся и увидел, что в дверях стоит мать и пристально смотрит на него.
Твой синий костюм отглажен, Дункан, он на кровати у тебя наверху. И я положила чистую накрахмаленную рубашку и воротничок. Ты должен быть в лучшем виде сегодня вечером.
В лучшем виде!
Он не мог скрыть своего гнева.
Она поджала губы, но ничего не ответила. Было странно, насколько даже молча она доминировала в комнате. Марта Стирлинг, маленькая женщина в черном поношенном платье, с бледным лицом, покрытым глубокими морщинами. Ее сцепленные под лифом руки были красными, покрытыми шрамами и узлами вен. Они красноречиво свидетельствовали о двадцати пяти годах тяжелого труда, бесконечной череде тазов и ведер мыльной воды, вымытых полов, тысячи стирок, катаний и отбеливаний белья, благодаря чему она истово, неукротимо, благочестиво поддерживала непутевого мужа и воспитывала любимого сына.