Но все же то, как быстро произошел у них контакт, неприятно подействовало на Александра. Он не успел еще налюбоваться ею, насладиться общением, как она стала доступной. Эта легкость не очень-то радует. Вместо предполагаемой удовлетворенности от зарождения чувства он получил недоумение.
Александр и попытался рассказать Елене об этом, считая, что правда перевешивает и искупает оскорбление, наивно полагая, что Елена поймет. Он ведь просто, говоря языком юридическим, констатировал факт, не желая в чем-то обвинять противную сторону. Он как бы обвинял обстоятельства, но получилось, что ее
Елена, встревоженная его откровением, предложила пройтись и поговорить более обстоятельно. Александр не стал возражать, хотя и неприятно было выяснять все это. Он почувствовал, что придется выкладывать все начистоту, так как лгать не умел, а правда всегда жестока и оскорбительна. Даже намеки на ее прошлое заставили Елену встревожиться, а что если он начнет говорить все прямо, так, как думает?
Они пошли по узкой тропинке, натоптанной в свежем, только что выпавшем, снегу городские службы еще не успели расчистить дорожки после снегопада. Иногда шли рядом, иногда Елена чуть впереди. И от этой рваности движения и разговор их получался каким-то рваным, отрывочным, непоследовательным, да и вообще нелепым и неуместным. Словно бы шла торговля, а вот чем: непонятно. Не идеалами же, в конце концов.
А ты, наверное, до сих пор жил как монах? Ни с одной женщиной никогда не встречался? спросила раздраженно Елена.
Встречался.
Ну и?..
Да вот, не возникало у меня таких проблем.
Так это же естественно, Сашенька. Ты с кем встречался? Они, поди, были моложе тебя лет на десять? Так?
Не на десять
Ну, приблизительно?
Пусть так.
А вот теперь ты встретился со взрослой опытной женщиной и встал в тупик? Так, что же тут удивительного? Ты хотел, наверное, чтобы я прежде поломалась, чем отдаться не так ли?
Нет не совсем.
А как?
Ну, не сразу
А чего мне было из себя строить? Я знала, куда шла Да и ты видишь, что у меня ребенок, женщина я, стало быть, полгода без мужа разве это в расчет не берется?
Александр молчал, старался отвечать на ее вопросы осмотрительно, не задевая личности, как бы в общем, но вот что из этого получалось.
Я потому и не женился, что до сих пор не любил по-настоящему И женюсь лишь тогда, когда полюблю человека, попытался он объяснить ей свое положение.
И снова эти слова как-то странно подействовали на Елену. Она приняла их на свой счет, растолковав как отпор на ее возможные притязания.
Ты что, думаешь, что я тебя как бычка на веревочке в загс поведу? съязвила она. Успокойся Мне от тебя ничего не надо.
Я не про это. Я вообще. Я считаю, что жениться надо по любви, а не так, как это делается лишь бы жениться. Я не уверен, что вообще могу любить
На что Елена вспыхнула и начала втолковывать ему:
Миленький мой, о какой любви ты говоришь? Разве же есть какая-нибудь любовь? Разве же не изменяют все друг другу при удобном случае? Разве же, если она и существует, не проходит со временем? Ведь тебе уже скоро тридцать какая любовь, Сашенька?
Она втолковывала ему это как-то беззлобно, не оскорбительно, а лишь слегка раздосадованно от наивности его взгляда на сей предмет. А он и не вспыхивал от ее слов, не выказывал негодования, ведь активного посягательства на его идеалы не было, просто другой человек высказывает свое мнение
Александр, уже подустав от ее наставлений, загородил Елене дорогу и попытался поймать ее взгляд, наверняка же беззлобный, наверняка же растерянный; а ее преувеличенная обиженность это всего лишь защитная реакция, от невозможности ответить на его неуместное заявление, задевающее самолюбие.
Он поймал этот ускользающий взгляд и был почти уверен, что прочел его правильно. Елена сама, казалось, не верила в то, что говорила.
Ну, чего же ты такая взрослая, а? спросил он шепотом, понимая, что нельзя громко может опять прозвучать оскорблением.
И Елена не обиделась на его слова, не вспыхнула, а лишь ответила с небольшим раздражением.
Я женщина. А женщины раньше взрослеют.
Но я же тебя старше.
Это пустяки. Женщина всегда старше мужчины на три года.
А зачем? Зачем ей это надо?
Как зачем? Жизнь заставляет Мир таков, что некогда идеалами заниматься.
Неужели таков мир?
Конечно, раскрой глаза. Все же оторвать друг у друга норовят.
И много ты наотрывала?
Я нет. Я не такая
Не такая, а почему так говоришь?
Почему почему по кочану! Глупый ты!
Конечно. Но я знаю одну истину: пусть весь мир летит в тартарары, но ты оставайся человеком.
А я знаю другую: с волками жить по-волчьи выть!
Александр внутренне скорчился от этой фразы, но подумал: «Да нет же, это не ее позиция. Этого не может быть. Вот стоит она передо мной: простая, ясная. Лишь пытается как-то по-бабски отвечать нелогично, но ведь не думает же так, не считает»
Что же ты такая взрослая, Елена, а? снова тихо повторил он, продолжая мысленно оправдывать ее: «Конечно, она женщина, живет без мужа. Сама себе опора. Научилась трезво смотреть на вещи».
А ты чего такой ребенок? Разве не видишь, по какому принципу устроен мир?
По какому?
Ты мне, я тебе.
Так как же тогда быть-то? В таком случае нужно идти и воровать.
Но тут она опять противоречила себе:
Совсем нет!
Так ведь жить надо.
Ничего, с голоду не помрем.
Но и в роскоши не утонем.
А зачем в ней тонуть? У нас, в принципе, все есть.
Ты не опаздываешь на работу? спросил Александр, чувствуя, что они уже достаточно «заобщались».
Ты меня гонишь? вспыхнула Елена.
Вовсе нет.
О своих делах я сама знаю.
Обо всех? вновь уколол ее Александр.
Что ты имеешь в виду?
Ничего
И опять странным образом прореагировала Елена на его слова. Вместо того чтобы прислушаться и понять, что этим он призывает ее быть всего лишь тактичной, Елена еще более раздражилась. Начала что-то об его недостатках, о том, что он себя странно ведет.
Она била в точку, больно, но не злобно, просто в отместку. Понимая это, Александр старался не выходить из себя, сдерживался; будь он с кем-нибудь другим немедленно бы взорвался, а ее удары терпел, реагируя, конечно же, душой, но не показывая внешне. Сдерживался, видя, что это идет от ее внутреннего смятения, сносил колкости, кои не снес бы, будь они высказаны в более жесткой форме в форме претензии. Но это были не претензии, а технические удары, как в боксе по корпусу и для набора очков. Он только удивлялся тому, как могли выскакивать подобные слова из ее уст, и как странно противоположна она была сейчас той Елене, которая и слова-то грубого сказать не могла.
Подходя к остановке, Елена вдруг увидела кого-то из своих знакомых, отчего резко выпустила руку Александра, сразу же став нейтральной по отношению к нему, поздоровалась, и неожиданно, словно в наказание за этот жест, поскользнулась и упала на серый истоптанный снег.
Александру показалась комичной эта ситуация, и он, поднимая Елену, в общем-то, беззлобно произнес:
Это тебя Бог наказал!
На что Елена выдернула руку и с обидой бросила ему в лицо:
Вместо того чтобы посочувствовать, ты какую-то ерунду городишь!
Александр попытался поймать ее за руку, стряхнуть снег с шубки. Но она, не принимая его услуги, опять вырвалась и резко пошла вперед, бросив:
Не надо!
Ну, как знаешь послал ей вслед Александр.
Этот жест был последней каплей терпения. «Пусть идет куда хочет, а я сяду в троллейбус», решил он.
Елена, пройдя с десяток шагов, остановилась, почувствовав, что ее сзади не догоняют. Оглянулась, увидела его, стоящего на остановке, нервно произнесла:
Саша!
Он не среагировал, продолжая тупо стоять на месте. Подкатил троллейбус. Толпа пошла внутрь, он следом. И тут краем глаза заметил, как Елена обиженно развернулась к нему спиной и уже не пошла, а побежала в сторону своей работы.