Он уже было занес ногу на подножку, еще секунда и ступил бы, и внесла бы толпа его внутрь, и уехал бы он, и не звонил ей, не искал, потому как только что понял всю вздорность, глупость, невыдержанность ее характера разве же можно найти с ней общий язык? но в последний момент, увидев этот жест, жест человека, в общем-то, уже сожалеющего о том, что все так нескладно вышло, не выдержал, остановился. Перед самым лицом клацнули двери, и троллейбус, чуть побуксовав на скользкой дороге, тронулся.
Александр поспешил за Еленой «Скандал скандалом, но ведь она же не желала, чтобы я уехал. Она же не хотела разрыва, я сам на него решился» подумал он и мысленно добавил почти по Достоевскому: «Решился, но не смог переступить»
Он дал себе право пожалеть ее. Ведь только что все могло бы закончиться. Мгновенье и события пошли бы по-другому. Их чувства не успели бы развиться, а они сами так и осталась бы непознанными друг для друга а так легче расставаться, ведь не знаешь, что потерял.
В ее кабинете они долго сидели молча, постепенно успокаиваясь. Сотрудницы, заглядывающие к Елене с бумагами, чувствовали некое напряжение между ними, с любопытством посматривали то на нее, то на Александра, делая для себя какие-то выводы. Александр с Еленой тоже делали для себя какие-то выводы.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ
А я сегодня ночью плакала, сообщила Елена ему на другой день при встрече.
Чего это?
Не знаю Себя жалко.
Он попытался войти в это ее жалко. Вспомнилось, что ему тоже бывало когда-то себя жалко. Детский эгоизм. Приходят вдруг мысли, что ты такой несчастный, непонятый, обделенный и оттого становится бесконечно тоскливо. Но все-таки есть что-то человечное в этом чувстве: это желание тепла, ласки, участия в твоем я. Это так согревает душу. Александр подумал: «Ведь она же как ребенок, раз ей присуще такое чувство А разве можно не пойти навстречу ребенку?»
И вообще, вчера все так глупо вышло. Я и сама не знаю, куда меня понесло Я думала о тебе всю ночь. И пришла к выводу, что напрасно обидела человека.
Да это я тебя обидел, смущаясь, произнес Александр, чувствуя грех за собой и заодно стараясь снять вину с «осознавшего» человека.
«Ведь действительно, если разобраться, то я сам все начал Женщина мне доверилась, а я вместо благодарности стал оскорблять ее, намекать на прошлое Будто бы у нее не должно быть этого прошлого. Будто бы можно осуждать женщину за попытки создать счастье Кто виноват, что ей жизнь подсовывала не тех мужиков? А ведь она просто, по-бабски, принимала их со всеми недостатками, стараясь наладить отношения, построить семейную жизнь. Все вполне понятно И эта ее реакция на твои слова, в которых ты явно увиливал от обязанностей по отношению к ней, тоже вполне нормальна. Естественно, она испытала смущение. Отчего и поднялось наболевшее, и как следствие все то, что произошло. А сейчас сейчас она очень переживает за вчерашнее все правильно, такая реакция и должна быть у нормального человека; так что ты зря вчера все начал. Ко всякому человеку надо хорошо относиться, а к женщине тем более»
А если бы я вчера уехал, что бы ты делала? испытывающе спросил Александр.
А ты надолго бы уехал?
Навсегда.
Елена подумала с минуту, а затем произнесла:
Я бы пришла к тебе На третий день.
А почему на третий?
Чтобы ты слишком много о себе не думал!
И это ее откровение, и этот юмор были так приятны Александру. Он в каком-то чувственном порыве притянул Елену к себе и начал осыпать поцелуями. «Действительно, я дурак, подумал он. Все нормально». Затем в недоумении спросил:
А ведь мы могли бы увидеться в секции?
Не могли бы.
Почему?
Потому что я туда не пришла бы.
Совсем?
Да.
Почему?
Я бы не смогла быть с тобой рядом после всего этого.
И опять эти ее слова оказались по душе Александру, и опять он ощутил в себе что-то поросячье словно бы насвинячил он в последний раз.
В общем, Александр посчитал их стычку простой и нелепой случайностью, которая пока ничем не подтверждалась, а наоборот, казалось, что Елена всей душой расположена к нему. Она опять была прежней: отзывчивой и внимательной, и особенно чувственной в постели.
Елена разоткровенничалась и рассказала Александру историю своей жизни. А он, в свойственной ему манере додумывать, нарисовал в уме картины, уже почти с готовыми выводами.
В самом раннем детстве, еще до школы, Елена была оставлена родителями. Нашелся предлог им некогда. Отец днем работает, вечером учится, мать то же. Живут на съемной квартире. В общем, Леночка, едва оторвавшись от материной груди, перекочевала, образно говоря, к груди бабушкиной. Бабушка с дедушкой имели свой дом на окраине города. Дом стоял на склоне оврага, и сад, буйно разросшийся от обилия солнца и влаги, топил его в своей зелени.
Тут и прошло ее детство среди простых людей, среди голенастых сверстниц с их нехитрыми забавами: скакалками, куклами, фантиками и бантиками. И ходила Леночка в обыкновенную школу, не подозревая о том, что есть школы для детей избранных родителей, и стояла та школа на краю города, и публика там училась всякая от самой отъявленной шпаны до редких затюканных отличников. И все предпосылки были в девочке к тому, чтобы вырасти прилежной да разумной, но вот свобода от родительской опеки, да плюс ее симпатичная внешность очень мешали этому.
Впрочем, будучи школьницей, Елена не забывала о том, что надо хорошо учиться, вследствие чего была на хорошем счету у педагогов. Ее даже выбрали в актив школы. Еще тогда в ней проявились те качества, которые весьма нравятся людям: внешнее обаяние и умение ладить со всеми со шпаной и с отличниками, с подругами и с учителями. Да и в ней самой зародилось стремление выделиться, и умение, как это сделать. Официально, в школе, она была хорошей, а на той, своей улице кто знает?
Ребята за ней ухаживали такие, что оторви да брось. На окраинах жизнь развивается по своим законам, отличным от общепринятых иначе и жестче. А красивая девочка на виду, и какой уважающий себя «блатарь» ее пропустит? (Елена не скрыла того, что у нее был покровитель, который потом «сел»). В общем, какой она была в детстве, Александр так и не разгадал то ли чистой и непорочной, то ли уже прикоснувшейся к чему-то.
А потом начало взрослой жизни, резкое, но, в общем-то, обычное: большая всесоюзная стройка, куда выпускница школы двинулась за романтикой, а скорее просто для того, чтобы вырваться из своего полудетского однообразия, дабы познать жизнь. А стройка это другая окраина, окраина страны, так скажем, только что название громкое, а действительность самая заурядная, если не того хуже.
И вот хрупкая девочка в резиновых сапогах и телогрейке бросает мастерком раствор на кирпичные стены и растирает его до гладкой поверхности. А начальницей над ней «прожженная» бригадирша, которая раскрывает ей глаза на действительность, и этот учитель жизни добивается большего эффекта, чем все предыдущие педагоги вместе взятые, которые иным словесным раствором замазывали ей глаза.
А чему ее могли научить подруги по комнате, пускающие на ночь парней, покуривающие и умеющие выпить? Куда деваться? Если и были иллюзии, разве же не развеются? Конечно, трудовая закалка необходима, только под чьим руководством? Ни папы, ни мамы рядом нет (да и почти не было), а взрослая жизнь вот она. На работе еще так и сяк, а вечером что делать в общаге? Только в город на танцы, а там знакомства. Все так живут, ей ли вороной белой быть? И вот раннее замужество. Отдалась сильному парню то ли в знак протеста против заурядности жизни, то ли себе в досаду, то ли он взял ее так, как привык брать других. Беременность Хотела аборт сделать, да он не отказывается.