Зося вся разрумянилась от радости.
Жани, я справилась! Впервые в жизни!
Меня накрыло волной зависти. Я сжала кулаки, чтобы не выхватить контракт из рук сестры и не подписать его самой.
Моей сестре только-только тринадцать исполнилось, сказала я Ирсе. Она не может ехать одна. Поселите нас в одну комнату, дайте мне любую работу. Возьмите нас обеих.
Боюсь, это невозможно, ответила Ирса. Работу я уже дала ей. А переступить порог могут только гости и персонал.
Переступить порог то есть пробраться сквозь ту незримую стену. Вместе нам ее не преодолеть.
Не расстраивайся, сказала мне Зося, мы с кем-нибудь поговорим! Мы все уладим!
Она не понимала, что мне надо найти работу, чтобы меня пустили в отель. Я закрыла лицо руками. А когда подняла взгляд, Зося уже выводила в самом низу контракта свое имя.
Я подалась вперед и опрокинула чернильницу. Фиолетовая лужица растеклась по столу, а я выхватила у сестры ручку и протянула ее Ирсе. А потом опустила взгляд и так и ахнула. Чернильница стояла на месте, закрытая крышкой. Из нее не пролилось ни капли, хотя еще секунду назад я своими глазами видела, как чернила текли по столешнице!
Это магия, не иначе!
Твоей сестре надо вернуться в отель к шести часам. Ирса убрала в карман пиджака подписанный Зосей документ и удалилась.
Никуда ты не поедешь, сказала я, придавив ногой старую ночнушку, за которой как раз тянулась Зося. Она дернула рубашку на себя, делая вид, будто вовсе меня не замечает, и швы затрещали. Эй! Я тут! Я коснулась пальцами ее лба, и Зося недовольно нахмурилась. Ну наконец-то! Тоже мне, нашла невидимку!
По-прежнему не обращая на меня никакого внимания, Зося запихала старые мамины ноты в грубый мешок, где лежали прочие ее вещи. Из мешка выскочил паучок и прыгнул ей на палец. Зося вскрикнула, стряхнула его с себя и развернулась ко мне.
Вечно ты мне запрещаешь все, что я хочу!
Это неправда. Вообще-то я обещала за тобой присматривать.
Зося закатила глаза.
Это было еще до маминой смерти. А мне уже тринадцать. Ты и сама примерно в этом возрасте пошла работать на дубильню!
По-твоему, у меня тогда был выбор? А сейчас мне семнадцать, и я получше в жизни разбираюсь. А еще плачу за все это, я обвела жестом комнату, так что будь добра считаться с моим мнением!
За что ты платишь, за копоть? За насекомых, за вонь от гниющих зубов? Не ты же тут целыми днями рвешь на себе волосы и жалеешь, что нельзя сдернуть с себя кожу, чтобы только не чувствовать зуд и грязь! Если я буду получать по десять дублонов в неделю, я смогу присылать часть тебе! И к следующей зиме ты уедешь подальше от доков!
Как же можно прислать деньги, будучи на другом конце света?
Наверняка есть какой-нибудь способ!
Что-то я о нем ни разу не слышала.
Будь маман жива, она бы отпустила меня на эту работу. Верхняя губа у Зоси задрожала. Жани, а я думала, ты хочешь, чтобы я пела!
Да, хочу, ответила я, и сердце у меня сжалось. Правда, что делать дальше, я не понимала. Но только чтобы я была рядом, а не как сейчас! Прости.
Зося сорвала с головы лиловую шляпку и швырнула ее в коридор. Я шагнула было за ней, но резко остановилась. Из Зосиного мешка выкатилась жемчужная сережка.
Мамина сережка.
Когда мы были маленькие, Зося часто надевала эти сережки и заводила громкие песни, представляя себя на сцене, а я подпевала ей немелодично, точно ослица, которой медведь на уши наступил. Последний раз Зося надевала их на свое первое и до сегодняшнего дня единственное прослушивание в Дюрке.
Я погрузилась в воспоминания. В тот день я, решив, что с сережками Зося будет выглядеть старше, надела их ей на уши и дала ей свое старое розовое платье. Она походила на взволнованный трепетный цветочек, но нам очень нужны были деньги, да и Зося грезила об этом прослушивании.
А я же теперь мечтала стереть этот день из нашей с ней памяти.
Я повертела сережку в пальцах. Конечно же, это была подделка под жемчуг: блестящая белая краска уже слезала, а под ней виднелась дешевая деревянная бусина. Когда прослушивание провалилось, я попыталась продать украшение ювелиру, а он меня высмеял. Но Зосе я так и не рассказала, что мамины серьги ничего не стоят.
Послушай. Как только я накоплю нужную сумму, я оплачу паром в Алиньи. Я взяла сестру за руку. Она попыталась вырваться, но я держала ее крепко. А вдруг ты к этому времени еще не успеешь вернуться? Вдруг что-то случится и мне придется еще куда-нибудь уехать? Вдруг отель не вернется через десять лет? Мне представилось, как я буду возвращаться с работы в пустую комнату, и к горлу подкатил ком. Я не хочу оставаться одна, призналась я с содроганием.
По щеке Зоси сбежала слеза. Немного помолчав, сестра крепко сжала мою руку своими тонкими пальцами. Потом села.
У меня так волосы запутались под этой шляпкой. Поможешь расчесать?
Я медленно выдохнула.
В тот вечер Зося уснула рано, а ко мне сон все не шел. Когда дюркские часы пробили одиннадцать раз, в животе забурчало от голода: последний раз я ела несколько часов назад. Я тихо вышла из комнаты, спустилась по лестнице, подняла лиловую шляпку теперь она была вся в грязи, но в остальном день, слава богу, обошелся без жертв.
Потом пробралась в кухню Безье, отложила шляпку в сторону, открыла буфет с жалкими остатками съестного и стала искать, чем бы поживиться. В хлебнице валялась заплесневелая корочка, и только я к ней потянулась, как дверь скрипнула. Я замерла. В такой час все девочки обычно спали. Я схватила стакан с деревянными ложками, вскинула его, точно оружие, и обернулась.
На пороге стоял юноша.
Как-то поздновато для визитов, если честно.
Он смерил взглядом помятую шляпку, потом меня. Я узнала в нем того самого швейцара, с которым говорила днем. Только он был без шляпы, прикрывавшей раньше его черные волосы до плеч. Он убрал темную прядь за ухо, и у меня перехватило дыхание. Вместо одного из пальцев у него был начищенный до блеска, тщательно выточенный кусочек дерева.
Сгибался он совсем как настоящий.
Опасность. Это слово пронеслось у меня в голове. Я подняла стакан с ложками еще выше. Юноша выгнул бровь. Я завела руку назад.
Что надо? спросила я.
Я не за тобой пришел, если только ты, конечно, не прятала днем эту шляпку под юбкой. Он коснулся лиловой ленты. Я ищу хозяйку этой вещицы. Юную леди, подписавшую контракт.
То есть Зосю.
Ее здесь нет.
Мой ответ швейцара не убедил, и он переступил порог. Нет, это уже слишком близко! Я швырнула стакан с ложками ему в голову, но промахнулась, и он попал в стену. Деревянные приборы посыпались ему на плечи.
Отличный бросок. Он достал ложку из-за ворота. Я, конечно, люблю поиграть в игры, но сейчас мне некогда. Я пришел за хозяйкой шляпки, чтобы сопроводить ее в отель.
Кто ты такой?
Меня зовут Кор. Где она?
Этот самый Кор не вызывал и капли доверия.
Никуда она с тобой не пойдет.
Так значит, она все же здесь.
Я едва не ругнулась вслух.
Кор развернулся к выходу. Нужно было его остановить. Я схватила с разделочного столика большой заточенный нож, кинулась к двери и закрыла ее собой. Схватилась одной рукой за дверную раму, а второй приставила нож к животу Кора.
Ну что, по-прежнему считаешь меня глупой девчонкой?
А как же.
Хм Ну, это если сделаешь еще хоть шаг, пожалеешь!
Даже не сомневаюсь. Он щелкнул своим деревянным пальцем, и из него выскочило лезвие. Лезвие ножа.
Кор кинулся на меня и прижал к двери. Теперь его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Кухонный нож выпал из моих пальцев. Я чувствовала кожей его дыхание. Если нас с ним сейчас застанут, наверняка ошибутся с выводами.
Я покраснела от этой мысли и попыталась вырваться из его рук, но он держал крепче некуда. Лезвие зависло у самой моей шеи, а Кор, наклонившись вперед, вдохнул и поморщился.