Катя обратила внимание, что за все время, пока они находились на дороге, по глухому проселку, кроме них и патрульных, больше никто не проехал. Ни одной машины. Ни легковушек, ни большегрузов.
Никого.
Гек, что это такое? спросила Катя.
Спокойствие, только спокойствие. Гектор вглядывался в темноту. А вон и тачка.
На перекрестке стояла машина с распахнутыми дверями задней и передней со стороны водителя. Катя и Гектор вышли из внедорожника и направились к ней. Грозовой ливень сменился редким дождем, капли дробились в лужах воды, заполнившей дорожные ямы и выбоины.
Перекресток оказался пересечением проселка и бетонки. Она направо уводила в темноту Катя с трудом различила очертания какого-то строения за забором на фоне леса. Влево бетонка вилась в поле в направлении рощи. Сквозь деревья мелькали редкие электрические огни.
Дальше по проселку виднелся освещенный съезд к автозаправке, стоявшей вдалеке от дороги. До нее, правда, было весьма прилично.
У брошенной машины с открытыми дверями не горели фары. Катя, подойдя, различила в воздухе сильный стойкий запах гари и нагретого металла. Капюшон черного дождевика, привезенного заботливым Гектором, то и дело сползал ей на лицо, закрывая обзор. Она выглядывала из-под него и путалась в длинном дождевике, словно гном. Гектор откинул капюшон своего черного дождевика и осмотрел машину, салон.
«Рено Логан» с ручным управлением, старая модель, констатировал он. Инвалидка. А это что еще здесь?
На распахнутой двери со стороны водителя находился некий предмет Катя сначала даже не поняла, что перед ними. Антенна? Но то был большой зонт, напрочь лишенный ткани купола ее обгорелые клочья свисали вниз с голых обугленных спиц. От зонта несло горячим металлом. Навершие было полностью расплавлено. Пластиковая ручка сгорела и тоже оплавилась. Зонт упирался спицами, которые почернели от копоти, в дверь и крышу машины.
Передняя шина со стороны водителя спущена и обуглена. Гектор наклонился над колесом. И диск оплавился.
Он обошел «Рено». Катя держалась за ним. На заднем сиденье два музыкальных футляра. И клетчатый плед.
Тромбоны, его музыкальные инструменты, сказала Катя и
Споткнулась обо что-то.
Ноги ее запутались в чем-то мягком, мокром.
На асфальте валялся пиджак от концертного смокинга. Катя наклонилась и подняла его. Положила на капот.
Тромбонист в нем выступал. Они все облачились в черное. Траур же. Весь их джазовый оркестр, пояснила она.
Странно приглашать джаз на похороны начальника полиции, заметил полковник Гектор Борщов. На таких мероприятиях больше востребованы духовые и литавры, нет?
Маэстро вроде знакомый покойного. Его земляк, армянин. Так мне пояснил мой шеф пресс-службы, я тоже джазу на похоронах удивилась. Но это, видимо, дань памяти покойному.
Диаспора, они друг за друга горой. Гектор полез в бардачок, вытащил пачку документов. Бумаги водителя на месте.
Он быстро просмотрел их.
Зарецкий Евгений Георгиевич. Наш тромбонист?
Гек, что здесь стряслось? А?
Гектор убрал в карман дождевика документы.
Есть одно предположение, но давайте, Катенька, сначала посетим автозаправку.
Машина же до нее не доехала, заметила Катя.
Там может быть камера. Вдруг нам повезет? Гектор взял Катю за руку и повел ее к внедорожнику.
На автозаправке они очутились уже через пять минут.
На дороге ЧП. Есть пострадавший. Камеры у вас имеются? В рабочем состоянии? спросил Гектор вышедшего на их сигнал-гудок рабочего.
На автозаправке в поздний час находились всего двое из персонала заправщик и оператор он же кассир, он же охранник. Гектор повторил оператору свои вопросы. Катя всегда поражалась его манере моментально подчинять себе всех и все, брать ситуацию под контроль. Вот и здесь, на заправке. Ей даже не пришлось возвещать полиция! Хотя Гектор Борщов никогда ни к какой полиции не принадлежал. Но общались работники заправки именно с ним и отвечали ему, словно сразу уразумев: этому человеку лучше подчиниться.
У нас только одна камера в рабочем состоянии осталась. Оператор покорно, не требуя у Гектора никаких удостоверений и корочек, впустил их в служебное помещение: на столе монитор. А что случилось-то?
ЧП почти рядом с вами на проселке. Вы ничего такого не слышали? Подозрительного? деловито спросил Гектор.
Гроза с вечера бушевала. У нас в громоотвод как шарахнуло! Я думал, крышу снесет. И потом сверкало и громыхало прямо над нами, очень близко. Оператор переключил монитор на камеру внешнего обзора. У нас только кусок дороги прилегающий просматривается. А какой временной промежуток вас интересует?
Весь, как гроза началась и дождь полил, ответил Гектор Борщов.
Он расстегнул молнию дождевика и по привычке сунул руки в карманы брюк своего черного строгого костюма.
Катя отметила, что он не сменил свой черный костюм с прошлой ночи, которая ее сильно встревожила. Так и приехал за ней в дальний подмосковный Кашин, чтобы лично забрать ее и отвезти домой с поминок полковника Варданяна.
Они стояли у монитора и просматривали запись с камеры. Ничего. Серый экран. Таймер отсчитывал минуты. Пустая дорога. Ливень. Видимость очень плохая.
Ни одной машины, Гек, заметила Катя.
Не торный у вас тракт, бросил Гектор оператору.
Потому что раскопали все впереди, у Разлогов, ответил тот со вздохом. Агрохолдинг теплицы новые вознамерился строить, тянут они туда с начала лета газопровод и силовые кабели. Через полтора километра все перекопали. Местные знают, и дачники в курсе, поэтому сюда уже месяц никто не сворачивает. Весь бизнес нам порушили. До осени будут рыть. А приезжих, кто впервые здесь, мало. И потом, на повороте на федеральную трассу ГИБДД дорожный знак поставила объезд.
А мы, Катя, знак пропустили, сказал Гектор. И тромбонист Зарецкий несведущ в здешних местах, кажется, тоже.
На экране монитора не происходило ничего все та же серая картинка. Катя подумала: нет, они ничего не узнают путного на автозаправке.
Как вдруг
Гектор что-то заметил, а она, растяпа, как всегда, нет он потянулся сам к компьютеру и, не спрашивая разрешения, быстро, профессионально переключился на дальний обзор, одновременно укрупняя кадры.
Все размыто, нечетко. Ливень.
Катя увидела на экране монитора машину светлую, ту самую. «Рено». Она въехала в кадр и остановилась.
Гектор еще больше укрупнил кадр. Видимость ухудшилась, картинку размыло, однако можно было различить, как
Из машины со стороны водителя вышел человек. Он неловко тянул что-то за собой.
Зонт. Он пытался раскрыть большой черный зонт под проливным дождем в сполохах молний. Раскрыл и засуетился. Сунулся было к лобовому стеклу, к дворникам
Зонт Я пытался поправить дворники
Катя вспомнила слова тромбониста.
С зонтом в руках ему было это делать сложно, и он водрузил его наверх, уперев в дверь и в крышу машины. Нагнулся, начал поправлять дворник.
Вспышка.
То была молния!
Человек в кадре замер, затем, хромая, торопясь изо всех сил, обошел капот и начал поправлять второй дворник. Повернулся и распахнул заднюю дверь «Рено» возможно, хотел что-то достать куртку или плащ
И в этот момент серый кадр разорвал яркий ослепительный сполох. Зигзаг! Вспыхнуло над самой машиной, над укрепленным на двери зонтом, который сыграл роль
Черт, молния ударила прямо в зонт, он стал проводником! воскликнул Гектор. Я так и думал, но
На экране шли помехи. Уже нельзя было ничего различить.
А потом экран погас и таймер отключился, запись оборвалась.
Зонт сгорел и расплавился, колесо обуглилось, мотор вырубился, тоже, возможно, сгорел. Как только бензобак не взорвался. Гектор покачал головой. Ну и ну! Случай на грани фантастики. А тромбонист, куда он делся после попадания молнии в машину?