Однако она не растерялась. Сгребла старуху Кривошееву за шиворот халата и силой поволокла ее в дом, кашляя, отплевываясь от «перцовки», изрыгая чудовищные проклятия.
Подполковник Веригин, тоже все продолжая кашлять, тер глаза, старался глубоко дышать после газового баллончика.
Старые гарпии, подвел итог Гектор Борщов, когда они покинули негостеприимный участок. Но самое главное, что обе живы-здоровы. Если что-то и случилось нынешней ночью, то не здесь.
Глава 3
Тризна
Честно говоря, тромбонист Зарецкий и видеть ничего у старых гарпий не мог, заявил Гектор Кате, когда подполковник Веригин сел в свой «УАЗ» и был таков, а они вернулись во внедорожник. Забор у старух высокий, с протезом он бы через него никогда не перебрался. Калитка и ворота заперты изнутри. Так что не наше это с вами дело разбираться дальше во всей этой странной истории. А? Не наше? Или Он искоса, словно заговорщик, глянул на Катю непередаваемое выражение Гектора-лицедея. Все же рискнем навестим тромбониста в больнице? Может, еще что выложит?
Подполковник Веригин еще до визита к гарпиям приказал патрульным доставить Зарецкого в местную больницу. Патрульные забрали и машину музыканта (она не завелась), на тросе ее поволокли на стоянку Кашинского УВД.
Катя глянула на Гектора и кивнула. Она адски устала, но Что-то подсказывало ей: невероятный случай с ударом молнии на ночной дороге нельзя бросать сейчас. Надо, по крайней мере, узнать еще хоть какие-то подробности о парне, кричавшем про убийство, якобы случившееся на его глазах. Было убийство или его не было? Реальность или бред, вызванный шоком от удара молнии и контузии? Галлюцинация? Выдумка? Или же правда?
Да, бесспорно, ей сейчас хватало собственных волнений после прошлой ночи, когда Гектор встревожил ее до крайности. Но они так и не успели об этом столь важном и насущном для них обоих поговорить. А сейчас вдруг подоспела ночная катавасия, в которую они, сами того не желая, окунулись прямо с головой как в омут.
Катя чувствовала: обсуждать их собственные дела с Гектором сейчас не получится. Потому что он желает разобраться в ночном происшествии. Он так решил сам. Он не то чтобы заинтригован он насторожен.
Неужели поверил чокнутому тромбонисту? Его безумным крикам, что какую-то женщину на его глазах зверски убили?
Гектор по навигатору отыскал, как добраться до Кашинской больницы, и они свернули на дорогу, петлявшую в полях.
Пока ехали, Катя подробно рассказывала ему о том, чему стала свидетельницей, прибыв в Кашин вместе со всем коллективом пресс-службы и коллегами из главка на похороны местного начальника УВД полковника Карапета Варданяна.
Варданян в главке считался назначенцем министерства, где имел обширные связи. Пять лет назад он получил должность начальника Кашинского УВД, став «варягом», подвинув местных сотрудников, жаждавших продвижения по службе, и все годы был на хорошем счету.
Десять дней назад он возвращался из Москвы в Кашин, и на шоссе на светофоре в его «Лексус» въехала груженая фура, водитель которой заснул за рулем.
В УВД его трагическая гибель стала полной неожиданностью, а похороны все откладывались, потому что на них должно было прибыть в Кашин не только высокое министерское начальство, но и многочисленная родня и знакомые из Армении и стран СНГ.
В небогатом Кашине и места достойного не нашлось ресторана или отеля, чтобы вместить всех и принять траурные мероприятия по полковнику полиции, которые просто поражали размахом, шиком и дороговизной.
В Кашине жили бедно, скудно и скромно дальний подмосковный сельскохозяйственный район, где не удосужились даже построить железнодорожную станцию, где до горизонта тянулись бескрайние поля картофеля и кормовой свеклы, где местные жители работали в агрохолдингах, на трех молочных фермах, на птицефабрике и зубами держались за любую работу, потому что ездить куда-то из Кашина на рейсовых автобусах, не имея личного транспорта, было тяжело и долго.
Для поминок по начальнику УВД все же сняли местный загородный комплекс старый обветшалый дом отдыха с баней и сауной. Ресторан всех не вмещал. И на территории комплекса установили гостевые шатры. Столы ломились от поминальных угощений диаспора привезла много свежих вкусных продуктов с собой, потому что на Кашинском рынке и в городском супермаркете разносолов особых не водилось.
Хоронить Карапета Варданяна на местном городском кладбище родня тоже не собиралась после затянувшегося многочасового прощания роскошный лакированный гроб с телом покойного на катафалке в сопровождении полицейских машин отправили на подмосковный аэродром, откуда грузовой самолет должен был доставить его в Ереван, чтобы полковника похоронили вместе с родителями.
Однако из-за грозы погода была нелетной, с аэродрома звонили, что вылет откладывается, и поминки начались с большим запозданием. Уже в сумерках.
В большом шатре приглашенный джаз играл траурные мелодии. Катя пыталась как можно подробнее рассказать Гектору каким именно она видела тромбониста в нормальной ситуации, фактически на его работе.
Джазом руководил земляк Карапета Варданяна армянский маэстро. А Зарецкий играл в оркестре сразу на двух тромбонах ловко менял их, не нарушая ни ритма, ни стройности звука.
Затем к джазу присоединился дудук национальный армянский инструмент. И его скорбная и древняя мелодия вплеталась в шум погребальной тризны, в разговоры пересуды за столом, сопровождаемые августовским ночным ливнем, раскатами грома и сполохами молний.
Среди молний то и дело тускнели и гасли гирлянды лампочек в шатрах. Вскакивал из-за стола кто-то из гостей и на русском и армянском произносил проникновенный длинный тост, где полковник Варданян представал в самом лучшем свете Брат! Джан! Друг! Истинный профессионал!
Музыкантов джаза под конец тоже усадили за стол есть, пить, поминать. И Катя вспомнила, как тромбонист в концертном черном смокинге и галстуке-бабочке уложил свои блестящие тромбоны в футляры и захромал к столу. Она видела, что он положил себе полную тарелку эчмиадзинской долмы и со стаканом морса в руке оживленно разговаривал с маэстро тот, видно, держал его в любимчиках и все советовал попробовать того-сего из армянских национальных блюд.
А затем Катя потеряла тромбониста из вида. Гектор прислал ей сообщение он приехал в Кашин и ждал ее в машине у ворот комплекса. Катя искала момент наконец-то покинуть затянувшийся погребальный пир. Видимо, откушав, тромбонист Зарецкий тоже уехал с поминок на своем «Рено». Один, без спутников из оркестра.
Катя пыталась вспомнить еще хоть что-то о нем, но в голову лезли отчего-то совсем иные образы. Брат полковника Варданяна, фактический тамада поминок, произносивший погребальный тост в форме проникновенных стихов собственного сочинения. И сестра полковника приземистая сорокалетняя широкобедрая женщина с зелеными глазами навыкате и крючковатым носом. Она была вся в черном и увешана золотыми украшениями, словно идол. Ее толстые ноги распирали узкие замшевые лодочки от «Прада».
Катя посетовала на себя сестру несчастного погибшего в ДТП начальника полиции рассмотрела и по косточкам разобрала. А тромбониста Ладно, хорошо, что вообще узнала его на дороге. Что еще он делал в шатре, кроме игры на своих тромбонах? С кем общался на поминках, помимо руководителя джаза? С кем разговаривал?
Я не видела, как приехавшие на поминки шли к машинам, как уезжали, закончила она свой простенький рассказ. Я сама стремглав под ливнем помчалась