Вы что, не в курсе?
Он поднимает руку над головой и указывает себе за спину, в сторону озера, вперившись в меня тяжелым взглядом:
Не видите? За ночь на несколько километров продвинулся.
Озеро, волны, пена чуть в отдалении. На той стороне лес, зелень вперемешку с желтыми и бурыми пятнами. А еще дальше, меж верхушек деревьев, темное облачко на пустом небосклоне, оно похоже на грозовое, только все время меняет очертания, клубится и завихряется.
Старикан шумно втягивает воздух раздувшимися ноздрями, и я рефлекторно делаю то же самое. В носу пощипывает.
Дым.
Зак уже сидит на краю мостков, он обнимает надувного дельфина и беседует с ним, эта его вечная ребячливая болтовня себе под нос; воздух из игрушки почти совсем вышел, так что дельфин сложился галочкой в руках сына.
* * *
Целый час я чувствую себя по-настоящему живым впервые за долгое время. Есть во всем происходящем дух приключения, я делаю селфи с Заком на фоне озера, пишу: «Там, в лесу, пожар. Пора сваливать теперь мы тоже климатические беженцы. Грустная, но правда. #climatechange[7]». Выкладываю пост, тотчас же выскакивают сердечки, эмодзи и сообщения типа «где вы?» и «бог мой, чем вам помочь?». Мама Каролы звонит, чтобы перечислить все ценное, что нужно погрузить с собой в машину на случай чего, звонит ее сестра, ее подружки, мне же не звонит никто. Я чувствую, что сконцентрирован, готов к действию, сообщаю старшим детям, что у них есть ровно полчаса на сбор сумок, и поручаю Вилье помочь младшему брату собраться, а еще поставить на зарядку все наши мобильники и пауэрбанки, прошу Каролу подготовить вещи для Бекки: бутылочки, одежду, подгузники, ведь может случиться так, что до магазина или туалета мы доберемся еще нескоро. Семья подчиняется моим приказам, не выказывая и намека на недовольство, впечатление, словно мы совершенно инстинктивно обращаемся к нашим самым примитивным ролям. Я залезаю в интернет, запоминаю самые удачные маршруты, читаю сообщения службы спасения. Включаю радио, настраиваюсь на местный канал, где говорят, что пламя в два раза выше любого собора; происходящее буквально потрясает, напоминая апокалипсис, и мы в его эпицентре. Карола спускается, неся наш чемодан и большой икеевский мешок, она слегка касается моего плеча и целует меня на ходу мы же справимся? и я замечаю, что она чувствует то же самое: все это сближает нас каким-то новым, чудесным и вызывающим выброс адреналина образом.
Поток эсэмэсок и лайков не иссякает. Я отправляюсь к машине, чтобы сложить вещи, мне звонят с радио, какой-то задерганный продюсер спрашивает, не против ли я, чтобы у меня взяли интервью, и вот я уже в прямом эфире.
Дидрик фон дер Эш, в обычной жизни консультант по связям с общественностью, находится сейчас вместе со своей семьей в охваченном пожаром районе к северу от озера Сильян. Дидрик, расскажите, что у вас там сейчас происходит?
Ну, мы приехали в Даларну несколько недель назад пожить в загородном доме тещи, понемногу тут становилось все сложнее находиться из-за жары и засухи, а теперь вот мы узнали, что в целях безопасности нам следует незамедлительно уехать.
Дидрик, вас устраивает, как власти информируют о ситуации?
Я подключаю гарнитуру и начинаю закидывать вещи в багажник, продолжая отвечать на вопросы, резкие движения заставляют меня говорить немного более отрывисто, что придает интервью дополнительный драматизм, я говорю:
Простите, что звук такой, но я тут вещи в машину складываю, нам надо поскорее отсюда выбираться информируют ну, смотря о чем вы. Разумеется, нас проинформировали о том, что нам нужно уезжать и все такое, но если смотреть в более широком плане, то эта экстремальная жара следствие климатического кризиса, о котором власти всех западных держав знали уже несколько десятилетий и ничего не делали, и вот об этом, я считаю, нас могли бы ИНФОРМИРОВАТЬ получше, я имею в виду не сейчас, а десять, двадцать или тридцать лет назад, могли хотя бы ПРОИНФОРМИРОВАТЬ, что государство не собирается исполнять главнейшую из стоящих перед ним задач, то есть защищать мировое сообщество от длинной череды весьма предсказуемых катастроф.
Я наслаждаюсь беседой, смакую слова, складываю коляску, водружаю ее поверх остальных вещей в багажнике. Потрясенная дикторша в студии молчит, она выдерживает небольшую театральную паузу, прежде чем произнести:
Дидрик, но вы, похоже, вполне собранны, несмотря на всю серьезность ситуации?
Да, мы, конечно, отлично справимся со всем, наше имущество застраховано, не то что у людей из бедных стран, где жертвами климатической катастрофы ежегодно становятся миллионы, в индийских и африканских мегаполисах, например, где не осталось воды, в западной части США и Канады, где отдельные штаты, по сути, выгорают дотла. Может, у нас в Швеции должно случиться нечто подобное, чтобы мы наконец очнулись и поняли, к чему все идет.
Меня благодарят за уделенное время и напоминают:
Итак, с нами был Дидрик фон дер Эш, который вместе со своей семьей эвакуируется из загородного дома в Даларне в связи с масштабным пожаром к северу от озера Сильян, территории, над которой спасательные службы, по их утверждению, утратили контроль, а мы переходим к
В этот момент я даю отбой и захлопываю крышку багажника с громким стуком, на который эхом откликается тишина.
Ни птиц. Ни автомобилей. Только ветер шумит в деревьях.
Я снова залезаю в телефон. Куча новых лайков, но ни одной эсэмэски. Все, наверное, решили, что мы уже в пути.
Вы там как, готовы выезжать? кричу я в направлении дома и испытываю гордость за то, как непринужденно звучит мой вопрос.
Вилья и Карола с Беккой на руках выходят из дома, мы сажаем малышку на заднее сиденье и пристегиваем ремнями в детском автокресле. Зак стоит в прихожей со своим рюкзачком, украшенным Спайдерменом, я уже собираюсь отвести сына в машину, как вдруг замечаю, что он плачет, молча, сдерживая рыдания, это на него не похоже. Я присаживаюсь перед ним на корточки:
Что такое, дружок? Ты что, испугался? Все хорошо, мы сейчас поедем.
Не могу найти.
Я беру рюкзачок, ощупываю содержимое в нем полно одежды, книжек, во внешнем кармане угадываются жесткие края планшета.
Да ведь все там, ты хорошо собрался.
Две крупные слезинки параллельно стекают по щекам.
Монетку. И зуб. Я везде посмотрел, а Вилья говорит, что нельзя больше искать, а то мы все заживо сгорим.
Нет, Закариас. Никто не сгорит заживо. Мы просто немного раньше уезжаем домой, это ведь не так плохо? Пойдем садиться в машину. Что будем слушать? «Призрак оперы»? Или снова «Волшебную флейту»?
На его лице застыла гримаса смятения и упрямства.
Монетка. И зуб. Я же хочу его сохранить.
Слышно, как за спиной открываются дверцы машины, Карола и Вилья уже собираются садиться.
Я встаю, чувствую, как свело ноги, как заныла спина. И зачем только я завел третьего ребенка?
Ладно, мой хороший, тогда давай подумаем: он же был у кровати, когда ты сегодня проснулся, так?
Но вся эта ерунда с правильным подходом без толку, нет никакого смысла бродить по дому, тут и искать-то негде: детская комната, наша спальня, ванная, да еще крохотная кухонька и комната на первом этаже вот и все, за пару минут обойдешь. И я по Заку вижу: он сам это знает, только сказать не решается. Слишком напуган.
Его маленькая худенькая фигурка на мостках, шампунь и надувная игрушка он сидел на самом краю, когда увидел облачко и дым на той стороне озера, замер, потом повернулся посмотреть на меня в поисках утешения или защиты, и на какой-то краткий миг, прежде чем я осознал, что именно показывает мне старикан, прежде чем составил план, я не смог его поддержать, я был так же потерян, как и он сам.