Все эти знаки его внимания рождали в Пейдж уверенность, что Антонио ждет, когда она станет женщиной! Он любит ее! Любит!
Они с Антонио поженятся и заведут много ребятишек – красивых, черноглазых, которые будут обожать своих родителей, будут счастливы, закутанные в теплый кокон семейной любви, которой никогда не было у самой Пейдж, но которую она поклялась дать своим детям.
К сентябрю она снова вернулась домой, и Антонио полностью завладел ее сердцем и умом. Однако романтические чувства Пейдж стали более земными, когда из окна своей спальни она увидела Антонио в бассейне: он с наслаждением делал широкие и сильные гребки, потом выбрался из бассейна, встал на его краю и начал вытираться полотенцем. В его мощном теле густо-оливкового цвета, слегка покрытом темными волосами, было что-то животное. Пейдж пожирала его глазами, а ее женская сущность, глубоко внутри обнаружившая себя, страстно захотела этого мужчину.
Когда Антонио взглянул вверх и заметил, что Пейдж наблюдает за ним из окна, она чуть не умерла от стыда. В течение нескольких секунд он смотрел на нее, потом отвернулся и большими шагами ушел в раздевалку.
Нет, она не может ждать, пока окончит пансион или Антонио признается ей в своих чувствах. Она сама сделает первый шаг.
Однако, когда после завтрака девушка отправилась на поиски Антонио, оказалось, что он и отец уехали в деловую поездку и вернутся через неделю. Эта неделя была самой длинной в жизни Пейдж. К тому времени, когда Антонио вернулся, она, трепещущая и ободренная уверенностью в его любви, умирала от желания поговорить с ним.
Как это ни странно, впоследствии Пейдж не могла точно вспомнить, что она говорила Антонио. И что он говорил в ответ. Единственное, что осталось в памяти, – он назвал ее глупой маленькой девочкой. Именно эти слова, так же как и захлестнувшая ее волна унижения, запомнились прекрасно.
…Пейдж вернулась к событиям прошлой ночи. Джед причинил ей физическую боль. Но не в его власти заставить ее страдать морально. Она не любит его! И никогда не любила.
Отведя волосы за ухо, Пейдж осторожно коснулась мягкой опухоли под виском. Жаль, что удар Джеда не вбил в нее никакого здравого смысла, подумала она горько.
Любить Антонио дальше – безумие, она понимала это. Но осознать, что ее чувства к Антонио – всего-навсего глупость, невозможно.
Старый друг Брэд на какое-то время излечил Пейдж от ее «страсти»; она поверила, что эта «страсть» была не больше чем увлечением школьницы, романтической влюбленностью, не имеющей ничего общего с реальностью, и даже попыталась выбросить Антонио из головы.
Сейчас, оглядываясь назад, она не жалела об этом: Брэд был ласков с ней, нетребователен, понимал ее. Он помог ей поверить в то, что она умна, несмотря на плохую учебу в пансионе, и даже убеждал ее поступить в местный технический колледж. Но любопытство заставило Пейдж вернуться домой, в Сидней, в Фотчен-холл, к отцу и Антонио. Это была серьезная ошибка. Ничто не изменилось. Ничто.
Пейдж сняла квартиру вместе с двумя знакомыми девушками и стала работать официанткой. Ей нравилось общаться с туристами, нравилось все, что было связано с новыми местами и людьми. Однако вскоре Пейдж обнаружила, что жить с подругами не очень удобно. Длинные светлые волосы, хорошенькое лицо и замечательная фигура Пейдж тут же становились причиной несчастий для других девушек. При виде Пейдж их парни не владели своими глазами и руками. И однажды Пейдж очутилась на улице. Пришлось идти домой, но Антонио уже не жил в Фотчен-холле.
Она снова покинула дом и стала жить с двумя гомосексуалистами, которые ей были не опасны, но к Рождеству опять вернулась домой.
Отец много развлекался, устраивал званые обеды и вечера, на которые неизменно приглашался Антонио… Она встречала его несколько раз, но итальянец игнорировал ее или говорил ей вежливые слова и тут же переключал внимание на какую-нибудь очередную красотку. Да, их у Антонио было множество.
Пейдж утешала себя мыслью, что для Антонио все женщины были одинаковы, никто не задерживался в его сердце надолго. К тому же она, к своему счастью, никогда не наблюдала непосредственно его отношений с женщинами… до прошлогоднего сочельника.
В октябре прошлого года Пейдж исполнилось двадцать два. Она слегка загорела и выглядела отлично. Длинные светлые волосы сияющим водопадом струились по плечам.
Пейдж спустилась вниз, одетая в очень открытое красное вечернее платье. Может быть, на этот раз Антонио увидит, что она уже не маленькая глупая девочка, а вполне сформировавшаяся женщина? Но Антонио прибыл со своей подругой – эффектной и изысканной дамой за тридцать, и в сравнении с ней Пейдж чувствовала себя неопытной школьницей. Антонио небрежно скользнул по ней и по ее откровенному вырезу взглядом… но ничего, кроме раздражения, в его взгляде не было.