Спасать Дубровицу в прямом смысле этого слова необходимости не было. Конечно, родненький приднепровский районный центр никто с лица земли стирать не собирался, и войн со стихийными бедствиями в ближайшие сорок лет тут не предвиделось Но был Чернобыль и была разруха девяностых. И то, и другое превратило очень перспективный город, крупный промышленный центр и транспортный узел в очередной Мухосранск, откуда уезжает молодежь, и где есть всего лишь три-пять градообразующих предприятий с приличными зарплатами
Но пока пока всё было совсем по-другому, и уже поэтому это время и эти люди вызывали уважение.
* * *
Пантелевна! я стянул с себя рубаху и утерся ею же. Закончились дрова уже!
Да ты, мабыць, двужильный, Германушка? Этак и жонка тебе не одна нужна будет, а две! И не прокормить тебя, наверное? Вон какой ты вялики!
Организм у Белозора-меня на самом деле был великолепный. Такой легкости в движениях, такой координации я в своем теле никогда не чувствовал. Вот что значит генетика! Полешуки они такие.
После горы поколотых и сложенных дров чуть-чуть ломило поясницу, руки и плечи налились приятной усталостью. Пожалуй, было понятно, почему Викторович уверял, что положит на лопатки в редакции любого даже в свои семьдесят лет. И какого черта он в армии не остался? Был бы там каким-нибудь спецназовцем ГРУ и резал бы сейчас сомалийских пиратов или готовился к штурму дворца Амина Ну да, в общем-то, понятно, почему не остался. Не того склада наш Викторович. Он человек размеренный, спокойный. Не то что я. Хотя, если вспомнить кастет в кармане
У Пантелевны нашлась пахнущая нафталином тельняшка ее я и надел, умывшись перед этим в бочке с дождевой водой, которая стояла под водостоком.
Цыганы делали! Народ вороватый, но и рукастый тоже Они к Купалью сюда из Молдавии доезжают Будет липень отложи грошей, и себе купишь. Ну, пойдем драничков покушаешь.
Липень это июль.
Жаренные в печи драники из белорусской бульбы, да с густой сметанкой, золотистые, с корочкой, посыпанные мелко нарубленным только-только взошедшим зеленым луком, который рос в ящиках на окне, рядом с помидорной и огуречной рассадой это было нечто! Я разве что не урчал от удовольствия, а Пантелевна знай подкладывала.
Ты приходи ко мне вечерять, Германушка. Хочешь приноси харчи, а я тебе гатуваць буду?
Ух, Пантелевна, предложение самое замечательное. А холодильник у вас есть?
Это откудова? удивилась она. В леднике храню! Погреб у меня Ты ж сам зимой с Петровичем лед на Днепре пилил!
А, точно Запамятовал.
Ну ты кушай, кушай Может, тебе чарку налить?
Пантелевна не стала ждать ответа, достала откуда-то бутыль с мутной жидкостью, поставила на стол. Следом за ней появились два граненых стакана. Бабуля лихо плеснула ровно на толщину пальца себе и мне.
Ну, Германушка, будзьма! и опрокинула залпом в себя огненную воду.
Во даёт бабка! Когда я выпил этого зелья, то разве что дым из ноздрей не пошел. Крепости горелка была невероятной! В свое оправдание она сказала:
Чтоб кровь старую разогнать.
Я засобирался домой, поблагодарив замечательную старушку за ужин, и, ощущая приятную теплую тяжесть в желудке, вышел на улицу.
* * *
Было уже поздно дрова и драники отняли кучу времени, потом я еще осматривал свои новые владения дом, сарайчик, баню и огород проводил инвентаризацию. И даже мощный белозоровский организм уже рубило спать. Электричество в доме имелось по улице шли ЛЭП, а потому, щелкнув выключателем, я быстро сориентировался со спальным местом: Гера обитал в большой комнате с тремя окнами, на жесткой кровати с тюфяками. Это было прекрасно пружинные чудовища с продавленными человеческими задницами-впадинами оставались моим кошмаром с самого детства.
Присмотрев на завтра свежую одежду в шкафу, я погасил освещение и уселся за письменный стол. При свете странного ночника из мыльного камня в виде совы принялся распивать бутылку коньяка, надеясь, что это поможет вернуться в такой паскудный, но всё-таки родной две тысячи двадцать второй. Одновременно с этим я нашел в ящике полпачки писчей сероватой бумаги и простой карандаш и между глотками ненавидимого мной напитка прямо из горлышка! выводил пункты плана по спасению мира, то есть превращения Дубровицы в Нью-Васюки и центр вселенной.
1. ДЕНЬГИ ВАРЯЖСКИЕ КЛАДЫ МОХОВ МЕТАЛЛОИСКАТЕЛЬ.
2. НЕФТЯНКА МЕСТОРОЖДЕНИЯ ИСАКОВ.
3. ГИДРОЛИЗНЫЙ ЛИГНИН КОТЛЫ СХЕМА.
4. ПРИРОДНЫЙ ПАМЯТНИК МИНЕРАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ ВЕКОВЫЕ СОСНЫ ЗДРАВНИЦА.
5. ДЕРАЖНЯ ВТОРАЯ ХАТЫНЬ МЕМОРИАЛ.
6. МОРЕНЫЙ ДУБ ПДО ВОЛКОВ.
7. БРАКОНЬЕРЫ БАЗА ОХОТНИКИ И РЫБОЛОВЫ.
8. ПОРЫВЫ НА КОЛЛЕКТОРЕ ВОДОКАНАЛ ДИРЕКТОР?
9.
Бутылку я не осилил и, почувствовав, что еще стопка, и меня вывернет наизнанку, повалился на кровать, надеясь проснуться если и не в своей малосемейке на диване, то хотя бы на койке Макановического психоневрологического диспансера.
* * *
Звук механического будильника был резким и мощным, и таким гадостным, что я подскочил, матеря всё на свете, споткнулся о табурет у стола, сшиб сову из мыльного камня и пришел в себя, глядя в зеркало большого трюмо у стены. Это был всё еще он Герман Викторович Белозор, двадцати семи лет от роду, надёжа и опора региональной прессы СССР. Рожа у него-меня была опухшая и какая-то грустная. Голова трещала, во рту снова поселились дохлые псины, и я дал зарок никакого больше алкоголя, пока не освоюсь тут окончательно. Я, на хрен, даже не помнил, что заводил клятый будильник! На шесть, чтоб его, утра!
Память моя, а не Герина подсказала, что у Белозора была банька. Как раз примерно этих годов постройки. И сортир кирпичный, капитальный, вполне культурный, но во дворе. Приведя себя в порядок ледяной водой из бака в бане, я наконец почувствовал жизнь. Майское утро было расчудесным: пели птички, природа расцветала, и вообще всё было не так уж плохо.
Позавтракав наскоро приготовленной овсяной кашей со сгущенным молоком, я направил свои стопы на остановку. Было странно просто ждать транспорта ни тебе в интернете полазать, ни музыку послушать, ни книжечку с любимого автор.тудея почитать От информационного голода сосало под ложечкой, и я решил сегодня же завести моду таскать с собой или какие-нибудь газеты, или книжку. В библиотеку, что ли, записаться классиков перечитывать?
В лупоглазом ЛАЗе, который, фырча дымом из трубы, подъехал к остановке, было полно людей. Автобус Горошков Автостанция всегда пользовался бешеным спросом сельчане ехали на рынок, пенсионеры в поликлинику, трудовой народ из пригородов в заводской район. Мощным движением бедер какая-то огромная тетка втиснула меня в проход между сиденьями, и я волей-неволей уставился на семейную пару бабушку и дедушку интеллигентной наружности, которые держали на коленях корзину с крышкой. Корзина шевелилась независимо от хода автобуса, крышка таинственным образом приподнималась.
Подвиньтесь, товарищ, что вы плечи-то растопырили! тетка попыталась отвоевать себе еще немного места.
Ничего я не растопыривал, они у меня такие от природы попробовал оправдаться я.
Он еще и спорит, вы послушайте!..
Что мы должны были послушать, узнать не удалось ЛАЗ подскочил на колдобине, люди посыпались друг на друга, крышка корзины распахнулась, и на свет божий полезли котята.
Лови их, Петя, лови! кричала бабуля.
Уберите их от меня, уберите! кричала тетка, поскольку один из котят провалился ей в излишне откровенное декольте.
Ничтоже сумняшеся, я выхватил из ложбины между пышными грудями орущее и паникующее существо и тут же сунул его в корзину. Старичок благодарно глянул на меня, а тетка хлопала своими глазами и всё время повторяла: