Норман поднял брови.
Ну как же, есть Джордж. Джордж Флетчер.
Эбби покачала головой.
В секте было два Джорджа. Джордж Флетчер и еще один.
Мы про это не знали Может, в тот день он куда-то уехал?
Нет. А не мог он выжить при пожаре?
Не выжил никто, кроме вас троих.
Там, должно быть, творилась полная неразбериха. Было темно, сильный пожар, повсюду дым. Может, вы пропустили
Там было пятьдесят девять тел. И трое выживших. Всего шестьдесят два человека. Все сходится. Норман подался к ней. А почему вы думаете, что был еще один выживший?
Да говорю же вам, был еще один Джордж! На мемориале он не указан.
Он пристально посмотрел на нее.
А почему вам захотелось пообщаться со мной? Вы приехали сюда явно не для того, чтобы посмотреть на мемориал. Вы звонили мне еще неделю назад. Что это все значит?
Эбби мысленно взвесила этот вопрос. И наконец решилась.
После того пожара мы с Исааком поддерживали связь. Он несколько раз писал мне, после чего я стала ему отвечать. Потом мы стали общаться по электронной почте. А последнюю пару лет и по телефону, едва ли не ежедневно.
Норман ничего не ответил, удерживая ее взгляд. Ей было хорошо видно, какого рода копом он был. Копом, который хорошо знал: когда кто-то говорит, ты должен слушать.
Он даже присылал мне фотографии. В общем, сами знаете: «Это я с моими приемными родителями. А это я на своем велике в свой день рождения. А это я с подружкой на выпускном балу» такого вот все рода. Во всяком случае, пару недель назад мы с Иден решили сделать ему сюрприз. Я разыскала его адрес, и мы поехали туда. И он оказался вовсе не тем человеком, с которым я все это время общалась.
Норман поднял брови.
Вы хотите сказать, что ошиблись адресом?
Адрес был правильный. Исаака, с которым мы познакомились в детстве, с которым я росла. Но это оказался не тот человек, с которым я переписывалась. На фото тот выглядел совсем по-другому. А Исаак, настоящий Исаак, тридцать лет ничего про нас не слышал.
И вы думаете, что кто-то выдавал себя за Исаака? недоверчиво спросил он, внимательно присматриваясь к ней.
Да.
И зачем?
Вот это я и хочу выяснить.
Вы думаете, это кто-то из общины Уилкокса?
Он знал то, что могли знать только люди, живущие в общине. Только те, кто тогда меня знал.
Были люди, которые ушли из общины еще до пожара. Например, как тот малый, который написал книгу.
Леонард Холт, произнесла Эбби. Леонард написал автобиографическую повесть о своем пребывании в Семье Уилкокса. Он ушел из общины за год до пожара. И в разные годы ушли еще несколько людей. Пожалуй, такое вполне возможно.
Ну что ж, это по-любому не этот ваш Джордж, могу вас в этом заверить. Норман встал. Погодите-ка секундочку. У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.
Он вышел из комнаты. Эбби опять отпила чаю теперь уже чуть теплого. Поставила кружку на кофейный столик. Откуда-то из глубины дома послышался грохот что-то упало, после чего оттуда донеслась череда проклятий.
Все нормально? Она встала.
Да, сейчас приду. Голос Нормана звучал напряженно.
От входной двери донеслось настойчивое царапанье, сопровождаемое жалобным подвыванием.
Не трудно открыть Куперу дверь? крикнул Норман.
Эбби подошла к двери и распахнула ее. На пороге стоял Купер со сверкающим черным сапожком на высоком каблуке в зубах. Сбросив его к ее ногам, он выжидающе посмотрел на нее, виляя хвостом.
Спасибо, но не думаю, что это в моем вкусе. Она подобрала сапожок. Хотя размер ты угадал.
Пес радостно запыхтел, вывалив язык.
О господи, опять? застонал у нее за спиной Норман.
Она обернулась. В руках у него была пыльная картонная коробка. Он поставил ее на пол и протянул руку. Эбби отдала ему сапожок.
На вид тоже недешевый, пробормотал Норман. И весь в слюнях. Надеюсь, что владелица не как та дама на прошлой неделе. Ну и как я возмещу ей то, что она купила в Париже?
Купер прошмыгнул в дом, явно довольный тем, что дело на сегодня сделано. Эбби захлопнула дверь.
Тут практически все документы, которые я собрал после пожара, объяснил Норман, придвигая коробку к Эбби. Рапорты, протоколы допросов, фотографии Есть даже запись беседы с вами. Хотя не то чтобы вы особо много чего сообщили.
Присев возле коробки на корточки, Эбби открыла ее. Стопки бумаг, пожелтевших от времени Показания свидетелей Докладная записка ФБР. Отчеты о вскрытии. Глаза сами собой метнулись вбок, когда перед ними промелькнула фотография тела, почерневшего от огня. Связка газетных вырезок. Экземпляр книги Леонарда Холта.
Я продолжал собирать их и после отставки, пробормотал Норман, почесывая башку Куперу. Даже сам не знаю зачем.
Некоторые дела так и не отпускают, отсутствующе произнесла Эбби, перебирая газетные статьи. Фото сгоревшего поселения, крупные заголовки: «Страшная бойня в секте Уилкокса», «В страшном пожаре выжили лишь трое»
И тут
Ой выдохнула она.
Что такое? заинтересовался Норман.
Это была статья, датируемая за несколько месяцев до пожара. Интервью в городской газете с местным флористом, завоевавшим какой-то приз, судя по газетному материалу, человеком, близким к общине Уилкокса.
И фото.
Она подняла взгляд, чтобы посмотреть на старого копа.
Это мой папа.
Глава 4
В состоянии стресса Гусеница стискивал зубы, сдвигая челюсть вправо. Вообще-то не просто стискивал, а скрипел ими, раз за разом. Бывшая подружка говорила ему, что это просто-таки мерзкий звук мол, ей всегда кажется, что он сотрет себе зубы в пыль. Она хотела, чтобы он сходил к дантисту, против чего Гусеница решительно возражал.
Он не доверял дантистам даже тогда. Когда еще не знал всей правды. У него всегда были острые инстинкты.
И все же в последнее время один напряженный день сменял другой, и каждое утро он просыпался с гудящей головой и болью в челюсти. Не чувствовал себя отдохнувшим, как следовало бы после ночи сна. Все мускулы были напряжены, все тело казалось закостеневшим.
Со стоном встав, Гусеница прошлепал на кухню. Там приготовил себе целую колбу кофе. Каждое утро он готовил свежий, очень крепкий, и пил его весь день, частенько готовя себе добавку во второй половине дня. Кофе помогал ему сохранять остроту ума, помогал видеть закономерности.
Все дело было в закономерностях. В схемах и взаимосвязях, лежащих в основе тех или иных событий, на первый взгляд никак не связанных между собой.
Прихлебывая кофе из чашки, Гусеница уставился в окно, на задний двор. Некоторые цветы в саду уже увядали. Нахмурился собственному отражению в оконном стекле. Расположился он так, что цветы почти венчали его полупрозрачное отражение. Венец из умирающих цветов. При виде своей болезненной физиономии Гусеница лишь хмыкнул, пригладил рукой жидкие каштановые волосы. И хотя ему скоро должно было стукнуть сорок пять, он всегда думал, что выглядит моложе. Но стресс от его ежедневных занятий уже начинал сказываться на нем. Вид у него был бледный и усталый. И стоило бы побриться.
Выйдя из кухни, Гусеница направился к своему письменному столу. Положил перед собой листок бумаги и только потом поставил на него чашку, чтобы избежать кофейных пятен. Потом включил лэптоп и с головой нырнул в Сеть. Вот как он с недавних пор думал об этом: не как об «открытии сайтов» или «чтении новостных лент» из-за таких вот жалких формулировок его ежедневные занятия выглядели бы праздным времяпрепровождением. Борьба была суматошной и интенсивной, и каждый день она принимала новые формы. Если просто «читать новости», то никогда на самом деле не получишь реального представления, что происходит. В таком случае ты лишь один из общей массы, бессловесная овца человек, которых он сам и остальные Стражи обычно предпочитали называть «сонными Алисами».