«Пап? Ты ко мне приехал?»
«Нет, не к тебе, по делам, скоро уеду.»
И снова с дружками «ха-ха-ха», да «хи-хи-хи».
А я?
Это было похоже на дурной сон, как будто мой папа меня, единственного и любимого ребёнка, не признаёт
Я взял велик, покатался вокруг да около.
Стал прислушиваться. Трое друзей говорили о каких-то женщинах, вспоминали своих подруг. Папа вдруг стал рассказывать анекдот. Потом второй. Витька и Серёга дружно смеялись, а отец своему же анекдоту громче всех Так они сидели около часа. Меня не гнали, но и не привечали Как будто меня нет
Наконец, друзья разошлись по домам, а папа пошёл к нам в хату.
«Пап, а ты надолго? А мама работает?»
«Нет, ненадолго, сейчас на автобусе следующем уеду, который в 15:35. Мамуль, проверь расписание, в 15:35 отходит, точно?», крикнул папа бабе Лене, которая была на кухне и варила обед.
«Да, Олежек, только ты лучше заранее иди, а то они таперича раньше повадилися ходить! Не успеешь на 15:35, следующий через три часа только.»
«Тогда уже пора выходить!», сказал отец скорее себе, чем мне, взглянув на часы.
Он взял небольшой полный рюкзачок защитного цвета, которого я у него не до, не после не видел, взвалил его на плечо, и зашагал в сторону остановки, так толком и не попрощавшись со мной. Будто его подменили.
«Пап, я с тобой!», я побежал было за отцом, но баба Лена тяжёлой рукой остановила меня.
«Не тереби отца, чёрт бешеный! Сиди тута, не бегай зря!»
«Я хочу его проводить, отстань!»
Наконец, я вырвал руку и побежал.
Папа шагал быстро, через минуту он уже свернул за дом Бычихи и пропал из виду.
Я был только у сельсовета, когда папа, не помахав мне рукой, сел в автобус
А в эти выходные родители не приехали.
Приехала тётя Люся папина двоюродная сестра, со своим мужем дядей Эдиком. Они меня и оповестили, что родителей не будет.
«Зато передали тебе гостинцев!», подбодрила меня тётя дородная бездетная женщина сорока лет.
Она выгрузила из объемных сумок овсяное печенье в коробке, «Юбилейное» печенье в упаковке, конфеты «Коровка» в кульке, соевые батончики в пакете и изюм в шоколаде в банке.
«Везёт же некоторым обжорам!», завистливо проворчал пузатый дядя Эдик, ничуть не шутя.
А я всё думал почему папа приехал на пару часов один в четверг? А в субботу впервые не приехал? И мамы нет
Я вдруг заплакал.
«Ты чего, Илюшон?», так на французский манер звала меня тётя Люся.
«Вы мне всё врёте! У них там что-то случилось! Что-то страшное! Они точно живы?», ревел я.
«Чего разнюнился, сопли распустил, будь мужиком!», воспитывал меня инфантильный дядя Эдик.
«Тьфу, балованный какой! Ему гостинцев привезли, а он в слёзы!», вторила ему баба Лена.
«Приедут твои мама с папой в следующий раз, куды они денутся! Помоги лучше малину вон перебрать!»
За ягодами я немного успокоился. И всё же очень долго ждать теперь целую неделю!
В следующую субботу родители приехали, как не в чем не бывало. Папа был весёлый, сразу взял меня на холку по дороге от остановки в дом. Мама тоже была радостная всё, как всегда!
А зачем отец внезапно нагрянул в Заболотное посреди недели и через пару часов уехал для меня до сих пор загадка.
ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!
С яслей нас учили говорить друг другу «Приятного аппетита!». И мы, двухлетки, говорили нестройным чебурашечьим хором, когда садились за стол: «Приятного аппетииииита!» Вернее, меня не надо было учить. Я ещё раньше был научен. Сколько себя помню мама говорила папе, папа маме, оба они мне, а я им: «Приятного аппетита!». За завтраком, обедом и ужином. В полдник.
Ем землянику, сидя на лавочке в деревне, тётя Люся мимо проходит «Приятного аппетита, Илюшон!».
Я захожу на вторую половину нашего деревенского дома Дядя Эдик уплетает домашние пирожки с капустой, я ему «приятного аппетита!».
«Шпахыбо», отвечает дядя Эдик, давясь пирожками.
Только баба Лена, суровая деревенская женщина, никогда не говорила «приятного аппетита». Просто ставила мне тарелку с едой на стол, а если я привередничал говорила: «Ешь, что поставлено, делай, как заставлено!»
Прошло 40 лет
Нет давно ни бабы Лены, ни тёти Люси, ни отца
На работе, в нашем офисе есть кухня, как и у многих.
Захожу, трое девочек сидят, красивые, стройные, хорошо одетые. Кушают что-то изысканное, из ресторанной доставки.
«Приятного аппетита, девочки!»
Все трое молчат. Но вы же в оупен-спейсе только за сегодня, раз по десять каждая, сказали громко и чётко «Блядь»!
Заходит на кухню четвертая девочка, самая милая, самая хорошая, я ей всегда любуюсь.
«Приятного»
Приятного чего?!!!
Дня, вечера, отдыха, сна??
Вам что, лень из себя лишнее слово выдавить?
«Спасибо!», а сам думаю, пока она свой обед разогревает, сейчас буду уходить, отвечу ей:
«Ешь, что поставлено, делай, как заставлено, блядь!»
БОЛЬНИЦА
Какие коллективные детские радости в деревне 70-х? Штандер, вышибалы, прятки, «сыщик ищи вора», ножечки, «испорченный телефон». Не так уж и мало! Иногда сами чего-нибудь придумаем. Например, в больницу играть. Вот на дворе у Сысоевых развернулся полевой госпиталь. Двойняшки Любка и Наташка, не покладая рук, трудятся медсёстрами. Вместо шприцев у них длинные ржавые гвозди. Ими они делают уколы в руку. Или в ногу. От «раненых» отбоя нет. Я стою в очереди шестым, впереди Женька, сзади Серёга Платонов. Наконец, мой черёд. Любка (она мне больше нравится) спрашивает: «Куда укол будем делать, больной?». Я протягиваю правую руку, тыльной стороной, там где вены. Полностью доверяю нашей медицине. Любка протирает мне кисть подорожником, и колет гвоздём в подушечку, чуть ниже большого пальца. «Не ссы, Москва!», насмехается Олег, которому уже 10 лет. Он так же дразнит меня «закоси нога», когда мы играем в футбол на клеверном поле, потому что я часто не попадаю в ворота. Сам-то он не чаще попадает. Тем временем, Любка прокалывает мою руку до крови, но я улыбаюсь, показывая, что мне не ссыкотно ничуть. Наташка выдаёт мне грязную тряпочку, чтобы я приложил её к месту укола, и наказывает держать так полчаса Серёга протягивает Наташке свою голую ногу, она колёт его гвоздём в голень, и тоже до крови, а то не по-правдашнему будет
Когда игра в больницу закончилась, и все были вылечены, решили в вышибалы поиграть. Народу много, в самый раз сейчас, и солнце заходит, уже не жарко. Но выясняется, что единственный мячик спущен. Его проколола ножом злющая Полинка, когда на прошлой неделе мяч залетел к ней за забор и помял её георгины. Был ещё мяч у сестёр Шаухиных, но Оля и Маша уехали к себе в Талдом, обещали быть только через неделю. Привезут, тогда сыграем. Светка Ларькова предлагает в «Колечко-колечко, выйди на крылечко», но старшие Васька и Олег отказываются, мол, девчачья игра Остаются прятки (или пряталки, как деревенские старухи говорят). Там всё просто реквизит никакой не нужен.
«ОТХОДИЛА»
На камень-ножницы-бумага выпало искать Светке Ларьковой. Светка девчонка шустрая, ей семь, она на год старше меня. Значит, прятаться нужно хорошо, иначе быстро найдёт, и добежит первой: «туки-туки Илья!», и ты водишь
«Один, два, три, четыре, пять.. двадцать пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виновата!», кричит Светка. Я вижу возле дома Криворотовых кучу старых дров, разгребаю их, залезаю в созданную мной нишу, а разложенными дровами себя обкладываю, маскирую. Здорово вышло. Теперь, пойди-ка, найди меня! Светка, как назло, направляется в мою сторону. Заметит, выбраться не успею, застукает А тут ещё мелкая Танька трёхлетняя ошивается. Играть не играет с нами, но всё понимает. Глядит прямо на меня. Я ей из-за дров: «А ну кыш отсюда!». Танька не уходит, да ещё и показывает на меня пальцем. Светка, конечно, всё просекла, и бежит к фонарному столбу, меня застукивать Я выбираюсь из дров и грожу трёхлетней дуре кулаком. Танька нахально улыбается, щурясь на заходящее солнце. Довольная, понимает, что меня выдала. Вдруг личико её искажается, и Танька как заревёт! На всю деревню! Что такое? На меня обиделась? Смотрю, а у неё с губы оса слетает укусила!