— Как ей нравится в Европе? — словно невзначай поинтересовалась Саманта.
Кэрри Саймингтон, двоюродная сестра Эшли, год назад уехала во Францию, где собиралась изучать искусство. После смерти жены отец Кэрри, родной брат отца Эшли, с головой ушел в бизнес и, понимая, что времени на воспитание дочери катастрофически не хватает, предпочел отправить ее в Европу. Кое-кто осуждал его за это, считая, что вдали от дома восемнадцатилетняя девушка далеко не примерного поведения окончательно отобьется от рук, но Джордан Саймингтон никого не слушал. За последние четыре года он заработал несколько миллионов на биржевых спекуляциях, а деньги, как известно, часто делают тех, кто ими обладает, глухими и слепыми.
Джордан не слышал предостережений и не видел, какой растет дочь. Точнее не желал ни слышать, ни видеть.
— Нравится, — коротко ответила Эшли. — Ты же знаешь, Сэмми, мы с ней не очень близки.
Опасаясь затронуть еще одну потенциально опасную тему, Саманта поспешила закончить разговор:
— Ладно, мне тоже пора, а то Диннокс просечет, что я опоздала, и устроит крик на всю редакцию. Он сейчас на диете, а поэтому орет на всех без разбору! Ты можешь объяснить, почему так происходит: как только люди ступают на стезю добродетели, у них резко портится характер?
Подруги рассмеялись, расцеловались и разошлись.
Кэрри Саймингтон вернулась из Европы полторы недели назад и все это время посвятила, по ее собственному выражению, активному отдыху: ходила по магазинам, навещала знакомых и даже съездила в Филадельфию. Занятый делами, Джордан Саймингтон предоставил дочь самой себе, выделив ей на расходы несколько тысяч долларов. Эшли, которая была на пять лет старше кузины, никогда не поддерживала с ней близких отношений, но Кэрри привезла из Парижа свадебное платье, и его требовалось срочно примерить.
Трехэтажный особняк Саймингтонов располагался в другой части города, и Эшли намеревалась доехать туда на такси, но после разговора с Самантой настроение испортилось, и она решила немного пройтись пешком, а уж потом взять машину, Нельзя сказать, что откровения подруги стали для нее таким уж большим сюрпризом. Еще месяц назад, сделав предложение руки и сердца, Мелвин рассказал ей о романе с Джуд Карнеро, выпускницей Принстона, дочери известного в Ричмонде предпринимателя, владельца двух банков и сети закусочных. По его словам, отношения между ними не сложились из-за желания Джуд продолжить карьеру фотомодели на Западном побережье. Сам Мелвин называл себя патриотом Востока. К тому же он не хотел уезжать далеко от родителей, которые жили в небольшом городке Камберленд, штат Виргиния.
Тогда, месяц назад, Эшли приняла признание жениха за проявление искренности и ответственности. В свои двадцать четыре года она прекрасно понимала, что жизнь не автострада, по которой можно мчаться, не глядя по сторонам и не сворачивая. Но сегодня, за два дня до свадьбы, слова Саманты почему-то задели Эшли за живое. Может быть, потому что Мелвин не рассказал о дочери Питера Гэлвина? Нет. Она ведь тоже предпочла сохранить кое-что для себя. Человек не может и не должен выворачиваться наизнанку даже перед любимым. Но тогда…
— Черт возьми, малышка! Торопишься в лучший мир? Ничего не имею против — но только не тяни с собой других!
Эшли не сразу поняла, что гневная тирада обращена к ней и что у водителя новенького «мустанга» есть все основания для столь экспрессивного выражения чувств — задумавшись, она стала переходить улицу на красный свет.
— Извините. — Эшли поспешила к тротуару.
— Ладно, чего уж, — хмыкнул водитель.
Пройдя еще пару кварталов, Эшли все же остановила такси, а через четверть часа уже вышла у недавно построенного особняка с прекрасным видом на реку Джеймс. Она прошла по вымощенной серыми плитами дорожке, бросила мимолетный взгляд на показавшуюся знакомой машину возле гаража и, взбежав по ступенькам, нажала на кнопку звонка. Никто не ответил. Подождав, Эшли повторила попытку — с тем же результатом.
— Наверное, Кэрри еще не вернулась, — пробормотала Эшли себе под нос и на всякий случай толкнула дверь, которая медленно, но совершенно бесшумно отворилась.
Холл встретил ее тишиной и приятной прохладой. Эшли заглянула в кухню — никого, в библиотеку — никого. Разгуливать по чужому дому ей не хотелось, но и торчать на улице в ожидании кузины, которая, возможно, просто уснула у себя в комнате, было бы просто глупо. Оставалось только заглянуть на второй этаж и проверить задний двор.