Сама себе противна, но ничего не поделаешь.
Она решительно захлопнула альбом, спрятала его обратно в тумбочку. Осторожно дотронулась до потрепанной рубашки верхней карты и тут же отдернула руку.
Закончилось время, когда она ночи напролет раскидывала колоду. Складывала, тасовала, раскидывала вновь, и всегда карты давали ей один и тот же ответ.
Все это пройдено и забыто. А сейчас спать! Принять на ночь теплый душ, проглотить таблетку снотворного и уютно устроиться под теплым одеялом. Эту единственную радость у нее никто не отнимет.
3
Утром Карине стало легче. Проснулась она рано, задолго до того, как прозвонил будильник. От вчерашней усталости и апатии осталось лишь легкое головокружение. Но и оно быстро прошло после чашки крепкого кофе.
На работу надо было к двенадцати, и все утро она провела за чтением любовного романа, который от нечего делать купила в киоске пару дней назад.
Книжка оказалась затягивающей, хоть и откровенно банальной. Карина не заметила, как пролетело два часа.
Когда она подходила к школе, настроение было вполне терпимым. Пожилая вахтерша приветливо поздоровалась и протянула ключ от класса. Карина расписалась в журнале, поболтала со старушкой о том о сем и неторопливо поднялась на второй этаж.
Тут она нос к носу столкнулась с завучем, Марией Максимовной Бурцевой, симпатичной, подтянутой дамой лет пятидесяти с высокой, аккуратно уложенной копной каштановых волос.
Завучиха лучезарно улыбнулась, обнажив удивительно ровные и белые зубы:
Кариночка, вы-то мне и нужны! Есть важный разговор.
Весь персонал школы отлично знал: сияющая улыбка начальницы, равно как и ее склонность называть подчиненных уменьшительными именами, не что иное как прелюдия к пренеприятнейшим вещам, например, очередному нагоняю за неверно заполненный журнал, или минутное опоздание на урок.
В другое время Мария Максимовна была весьма сурова и не проявляла излишней любезности.
Я вас слушаю. Карина кивнула, останавливаясь.
Нет, дорогая, не здесь. Пойдемте ко мне в кабинет. Завуч сделала пригласительный жест рукой и стремительно зашагала по коридору. Карина последовала за ней, на ходу гадая, чем могла прогневить начальство.
Бурцева остановилась перед дверью, повернула ключ в замке и встала на пороге, пропуская ее вперед.
Садитесь, милая. Она кивнула на широкое кресло напротив стола. Не волнуйтесь, я не задержу вас надолго. Бурцева осторожно, кончиками пальцев поправила свою шикарную прическу, опустилась на стул, сохраняя идеально прямую осанку, и спросила, слегка понизив голос: Слушайте, что это с вашей приятельницей?
Какой приятельницей? Карина непонимающе уставилась на Бурцеву, хотя ей моментально стало ясно, о ком идет разговор. О Зине.
Ну как же, подтверждая ее догадку, проговорила Мария Максимовна, разве вы с Зинаидой Ильиничной не подруги?
Положим, это так, уклончиво ответила Карина, продолжая изображать полное недоумение. Она старалась выиграть время, пока не угадает наверняка, чего именно хочет от нее начальница.
А раз так, мгновенно перестав улыбаться, сурово отчеканила та, то неужели вы не в курсе, что Бабакина подала заявление об уходе?
Когда?
Сегодня утром.
Карина ничего не ответила.
Значит, Зина решила действовать немедленно. Что ж, может, так и лучше, потом возникнут сомнения, сожаления, а железо надо ковать, пока горячо.
Бурцева смотрела на Карину ледяным взглядом прозрачно голубых глаз.
При чем тут я? пожала та плечами.
А вы не понимаете? Завучиха скрестила руки на груди. До конца учебного года два с половиной месяца. Впереди экзамены. Где мы найдем сейчас педагога на замену? У Бабакиной класс пятнадцать человек.
Распределите их по другим преподавателям, посоветовала Карина.
Легко сказать, отрезала Бурцева, у всех полная нагрузка. Поговорите с ней, вас она должна послушать! Объясните, что она ведет себя как ребенок. В конце концов, надо же понимать, в какое время мы живем и работаем приходится иногда поступаться собственными амбициями.
Бурцева говорила так, словно не сомневалась, что Карина в курсе всех Зининых проблем с ученицей.
Ну скверная девочка эта Малютина, продолжала она, постукивая кончиком карандаша по столу. Все это знают. Зато в классе музлитературы теперь есть нормальный, человеческий проигрыватель. Не вы ли с Бабакиной с пеной у рта доказывали в прошлом году на педсовете, что детям необходимо слушать музыку в хорошем исполнении на качественной аппаратуре? Не вы, я спрашиваю?
Я, спокойно сказала Карина, но вовсе не имела в виду, что за это надо заплатить такую цену.
Да бросьте вы. Бурцева поморщилась, точно от зубной боли. Почему остальные педагоги люди как люди, все понимают правильно, идут на разумные компромиссы, не конфликтуют почем зря, и только вы с Бабакиной вечно лезете на рожон? Будете разговаривать с ней или нет, говорите прямо!
Не буду.
Прекрасно. Тогда сделаем, как вы предлагаете, распределим ее учеников по другим классам. Малютину возьмете вы.
Я?! Карина даже вскочила.
Вы, вы! У вас есть подход к детям, кроме того, вы молодая, полная сил. Не могу же я отдать трудного ребенка пожилым преподавательницам, у них и так проблемы со здоровьем.
В последних словах Бурцевой содержалась доля истины в школе Карина и Зина были самыми молодыми педагогами, средний возраст основного контингента давно перевалил за пятьдесят. Многие из преподавательниц часто бюллетенили из-за гипертонии или больного сердца.
Карина отлично понимала, почему завучиха не хочет отдавать им капризную Малютину богатенькому отцу девицы нужно было видеть, что с его дочкой занимаются полноценно, не пропуская уроков.
Я не возьму Малютину, твердо сказала Карина, глядя на Бурцеву в упор.
Возьмете, никуда не денетесь, сладко улыбнулась та и аккуратно поставила карандаш в стакан. Вы наш работник и обязаны подчиняться распоряжениям администрации. В противном случае Она выразительно развела руками.
«В противном случае вам придется уйти вслед за Бабакиной», закончила про себя ее фразу Карина.
Черт побери, ее приперли к стенке. Уговаривать Зину она не будет, это ее право поступать как заблагорассудится. Значит, придется учить Малютину и общаться с ее родителями-спонсорами, потому что уходить Карине некуда.
Бурцева расценила ее молчание как капитуляцию.
Значит, так, дорогая, ее лицо вновь разгладилось и засияло, завтра девочка придет к вам, и вы уж, пожалуйста, с ней помягче. Ребенок пережил стресс. Понятно?
Понятно, сквозь зубы ответила Карина.
В свой кабинет она пришла вне себя от злости, но, о чудо, эта злость вдруг непонятным образом воздействовала на учеников. С испугом поглядывая на обычно мягкую, не повышающую голос учительницу, они собрались, сконцентрировались и выдали максимум того, на что были способны.
К концу дня Карина даже увлеклась, словно в былые времена, перестала замечать, как медленно ползут сорок пять минут урока, позабыла и про Бурцеву, и про блатную ученицу.
А вечером нагрянул Саша.
Квартира сразу наполнилась веселым шумом и суетой. Он внес на кухню два объемистых пакета с продуктами, решительно отодвинул Карину от плиты и полчаса колдовал над сковородкой, фальшиво напевая себе под нос.
Затем они мирно, по-семейному поужинали сочными свиными отбивными с горошком, выпили по рюмке отличного крымского коньяка, подаренного Саше пациентом, и перешли в спальню.
Часам к девяти вымотавшийся на работе и разомлевший от коньяка и любви Саша задремал. Во сне он ворочался, ругал на чем свет стоит какого-то Серегу и жалобно просил разбудить его через десять минут.