Мила училась в медицинском?
В колледже. Хотела ехать в Москву поступать, представляете? усмехнулась Вероника, сделав большой глоток вина. Я, конечно, понимаю: ЕГЭ по химии на максимальные баллы и все такое. Но где она и где столица? Кому она там нужна? К тому же жить где-то надо.
Значит, она осталась в нашем городе и поступила в колледж?
Ага, лучшая ученица, все дела. Мечтала заработать и свалить в свою Москву. Вероника вдруг расхохоталась, поднялась с банкетки, достала из нижнего ящика письменного стола потрепанный журнал и протянула мне. Узнаете?
Это вы? Я перевела взгляд с обложки на нее.
Что, сильно изменилась? ухмыльнулась Вероника.
Нет, совсем нет, слукавила я.
Судя по дате выпуска журнала, фото было сделано ровно двадцать лет назад. Однако женщина была вполне узнаваема.
Мне тут шестнадцать. Агенты пророчили мне большое будущее, модельный бизнес был тогда в самом расцвете. На следующий день после выхода журнала я узнала, что беременна.
Милой? догадалась я.
Да. Она снова сделала большой глоток и вышла на балкон, оставив дверь открытой. Облокотилась на кованые перила, прикурила и продолжила, затянувшись: Милка не любила, когда я в ее комнате курила. Хотя вообще-то это моя комната. Я тут выросла. На чем я остановилась? Ах да, ну пришлось рожать. Еще пара фотосессий, и все, гудбай, Америка, Европа и вся моя модельная карьера. Я этой дуре говорила: иди в модели, ведь все при ней. Были бы быстрые деньги, связи. Как бы не так! Портфолио сделала из-под палки, вон над кроватью снимок как раз, и все на этом. Уперлась: анестезиологом она, видите ли, хочет стать
А почему вы решили сохранить беременность? осторожно поинтересовалась я. По здоровью?
Какое там здоровье, смеетесь? Разве оно от беременности прибавляется? Дети у вас есть? резко переключилась она.
Нет, я покачала головой.
И не надо, отрезала Вероника. Вот так растишь их, а они раз и все.
И все же, настаивала я. Почему не пошли на прерывание, раз были многообещающие перспективы в качестве модели?
Отцу хотела насолить. Она снова рассмеялась, потушила сигарету и вернулась в комнату на свое место. Вылила остатки вина в стакан и быстро его осушила. Внук, рожденный несовершеннолетней дочерью, никак не вписывался в концепцию его мира.
Получилось? мягко поинтересовалась я.
Если бы, он помер за неделю до родов
Что случилось?
Старость случилась. Он старше матери на тридцать лет был. На следующий день после восемьдесят третьего дня рождения и помер. Накидался сверх меры на празднике, вот и последствия. Знать бы, что так все получится, лучше бы аборт сделала. Глядишь, жила бы сейчас где-нибудь в Милане. Вероника потянулась было за бутылкой, но вовремя вспомнила, что та уже пуста.
А мама?
Мамы не стало, когда мне было семь. Покончила с собой.
Были причины?
Были, должно быть. Женщина посмотрела мне прямо в глаза. Вам же еще нет тридцати?
Нет, улыбнулась я.
А она моя ровесница была. Я себя с мужиком за шестьдесят пять ну никак представить не могу. Видать, и ей не очень было. Я сейчас вернусь. Вероника снова вышла и через пару минут действительно вернулась с бутылкой красного и чистым стаканом. Выпейте со мной, как вас там?
Татьяна.
Вот, за упокой Милкиной души. Да и родителей моих Валентины и Павла. Женщина протянула мне стакан я не стала возражать, и она щедро наполнила его вином. Я поняла, что она настроена выговориться, и решила этим воспользоваться. К тому же, как только мне исполнилось одиннадцать, отец начал обучать меня, как пить и не пьянеть. В теории, разумеется.
Молодой человек у Милы был?
Учеба у нее была, вот и все интересы.
А подруги?
Подруги были, как же. Ленка вон, этажом выше живет. Вероника посмотрела наверх. Двадцать три бабе, а все с моей с малолетства носится.
В колледже Мила с кем общалась?
Почем мне знать? удивилась женщина. В колледже и спросите.
Вероника, ничего странного в поведении или окружении дочери вы последнее время не замечали?
Что у меня, своих дел нет? ответила вопросом на вопрос собеседница.
Вы сказали, что ваш сын живет с отцом. Мила не изъявляла желания последовать примеру брата?
Нет, у нее отца и не было никогда. Я в шестнадцать лет залетела. Вокруг меня тогда кто только не вился. Родила Милку, и все, жизнь коту под хвост, считай. Пока она в школу не пошла. Я же одна с ней тут. Она огляделась. Ну а потом встретила отца Мартына, Игоря. Только недолго музыка играла. Три года мы прожили вместе в его доме, а потом все: прости-прощай, выгнал нас с Милкой, а Мартюшу отобрал.
Вы не пытались его вернуть?
Знаете, какие у него связи? усмехнулась Вероника. А я что ни работы, ни образования. Да и привычки вредные имеются.
Это было понятно и без ее слов. Неудивительно, что мужчина долго не выдержал. Я попросила его контакты и поспешила покинуть квартиру. Уже на пороге обернулась и спросила женщину:
Как думаете, от чего она умерла?
Пусть патологоанатом разбирается, или как его, развела та руками, а я подумала: «Он бы рад, найти бы тело».
Когда входная дверь за мной закрылась, я поспешила не вниз, а вверх по лестнице. На следующей площадке я позвонила сначала в одну квартиру, затем во вторую. Повезло мне только на третий раз. Дверь открыла женщина лет семидесяти, в элегантном домашнем платье, прическа подвязана бантом, губы ярко накрашены.
Добрый день, удивленно произнесла она, глядя на меня.
Я ищу Елену, девушку двадцати трех лет.
Парамонову?
Да, поспешила я согласиться, хотя фамилию соседки Милы, разумеется, не знала.
Подруга? спросила женщина, подозрительно оглядывая меня с головы до ног.
Не совсем. Я протянула удостоверение, которое та внимательно изучила. Пожалуй, это был первый раз, когда кого-то заинтересовали не сами корочки, а их содержимое.
Инструктор по физической подготовке? Вскинула брови женщина. Зачем вам Елена понадобилась?
Хотела поговорить с ней по поводу недавней кончины вашей соседки снизу.
А следователя что, не могли прислать? резонно заметила собеседница. Вот тут присутствие Селиванова очень бы пригодилось.
Придет следователь, заверила я. Готовлюсь к повышению, меня послали лишь договориться о встрече.
Вот здесь Парамоновы живут, кивнула она на дверь напротив, в которую я безуспешно пыталась дозвониться за пару минут до этого. Только вряд ли вы их до вечера застанете, на работе все.
Простите, как вас зовут?
Виталина Аркадьевна.
Виталина Аркадьевна, скажите, а не были ли вы знакомы с бабушкой и дедушкой погибшей Людмилы?
Я-то была. В отличие от самой Люськи. Признаться, в положительном ответе я не сомневалась. В таких домах люди живут десятилетиями.
Можете мне о них рассказать?
Что ж, расскажу, глядишь, помогу вам с повышением, подмигнула дама и пошире распахнула дверь, чтобы пропустить меня в квартиру.
Ее жилище разительно отличалось от квартиры Светловых. Везде царил образцовый порядок: люстры блестели, скатерти были накрахмалены, из кухни приятно пахло выпечкой. Мы устроились в просторной гостиной у окна. Виталина Аркадьевна поставила на круглый столик две чашки с блюдцами на вид антикварные и удалилась в кухню, откуда вскоре принесла изящный чайник чая из того же сервиза.
У вас очень красиво, произнесла я, разглядывая картины на стенах.
В отличие от Веронички-то, конечно, усмехнулась та. Стараюсь, пока силы есть. Да и у Светловых хорошо было, пока Валюша с Павлом были живы. Что бы вы хотели о них узнать?
В первую очередь что случилось с мамой Вероники? Она действительно покончила с собой?
Что ж, начну издалека, сказала женщина и сложила руки на коленях. С Валюшей у нас разница, как у Людмилы с Еленой четыре года. Как она за Павла вышла замуж и сюда въехала, мы и подружились. Муж мой покойный, летчик, в постоянных командировках. Ее профессор целыми днями в институте. Вот мы и сошлись. Когда Ника родилась, я, бывало, с ней оставалась: своих детей у нас с мужем не случилось, поэтому я была рада иногда примерить на себя роль матери. Только Павел это не очень поощрял. Он считал, что Валентина должна со всем сама управляться: и с огромной квартирой, и с ребенком.