Можем идти, взялась она за ручку чемодана.
Он же молча повесил на плечо сумку и вывез из квартиры второй чемодан.
Заперев дверь, Рита занесла ключи соседке и попросила в ее отсутствие поливать в квартире цветы. Естественно, любопытство соседка побороть не смогла и выглянула в подъезд. Валеру она «сфотографировала», но хорошо хоть от вопросов удержалась. И Рита не сомневалась, что уже завтра о ней по подъезду поползут сплетни.
Всё происходило как-то странно. И сама она, и Валера казались ей роботами, запрограммированными на семейную жизнь. Ни единого лишнего слова все по существу. Почти полное отсутствие эмоций. Точнее, ее эмоции переполняли, но она это старательно скрывала. А вот Валера не понятно что испытывал, и соображениями своими он с ней не делился. Иногда даже Рите казалось, что он уже пожалел о том, что натворил. Но в такие моменты она понимала, что накручивает себя.
Дом Валеры располагался в центре города, в экологически чистой зоне. На небольшой круглой площади высился величественный памятник основателю города. Вниз вела длинная лестница, по которой можно было спуститься к реке, на набережную. А по обеим сторонам от площади раскинулся сосновый бор, искусственно засаженный. Вот в этом бору и раскиданы были коттеджи зажиточных граждан города, к которым относился и Распаев-младший. Где жили его родители, Рита пока не знала. Но совсем скоро она и это выяснит.