Так, ты самый больной в мире человек! отпихнула я Дениса, ощущая, как зацелованные губы горят.
Почти, мужчина склонил голову набок, разглядывая мое лицо и щурясь при этом. Мне значительно полегчало.
Ну вот, значит, в лечении кружевными трусами ты не нуждаешься! тут же воспользовалась я ситуацией.
Вообще, конечно, белье я надела красивое, но вот являть миру свои не совсем стройные бедра не собиралась. Только если в темноте и под одеялом. А не так вот при свете лампы, пусть и не слишком ярко горящей.
Вот так, значит, да? задумчиво хмыкнул Денис. Все ж щекотка не помогла. Даже и не знаю, удвоить усилия, или уже уйти несолоно хлебавши. Забьюсь в нору и буду плакать от бессилия. Полового.
Жалко тебя, участливо вздохнула я. Прям и не знаю, чем помочь. Говорят, морские гады помогают.
Гады? хмуро переспросил мужчина, устраиваясь на мне поудобнее.
Ну! кивнула я решительно, ощущая низом живота подробности мужской анатомии.
От чего помогают?
Так от полового бессилия! простодушно заулыбалась я. Ты ж сам сказал, плакать будешь. Съешь креветочку, вдруг поможет.
Это надо еще разобраться, кто там гад, пробормотал Денис. Так, Настя, прекрати мне зубы заговаривать. У нас с тобой договор вообще-то. И я его исполнил в полной мере, а ты вот нет.
И о чем же договор? ехидно хмыкнула я.
Ну как, я тебя накормил? А ты за это обещала меня лечить всеми возможными способами. Малиной заманивала!
Какой еще малиной? возмутилась я. Ты не путаешь ни с кем?
Мужчина готов был уже ответить что-то колкое и интересное, но в этот самый момент решила проснуться наша Умка, вклиниваясь в повисшую паузу своим горестным повизгиваньем.
Разбудила ребенка! покачал головой Денис. Орешь тут.
Он вскочил, придерживая спадающие штаны одной рукой, а второй подхватил лежавшую в покрывале собачку и прижимая к себе.
Ну-ну, детка, не плачь, заворковал негромко над свертком, растапливая мое сердце. Сейчас бы я, пожалуй, ему не только трусы позволила с себя снять, но и все остальное, настолько он был мил.
Денис чуть развернул покрывало, массируя животик согревшейся и успокоившейся собачки, отчего та блаженно прикрыла глазки и затихла, шевеля лапками с розовыми подушечками, а я уселась на диване, скрестив ноги, и наблюдала с улыбкой за новоявленным собачьим папашей.
Слушай, тебе никак нельзя ее тут оставлять, она почувствовала в тебе родную мать! заявила я. Забирай с собой в Москву!
Ну уж нет! отрицательно помотал головой Денис. Я ее тебе оставлю, и буду приезжать к нашей собаке. Это мой официальный повод частых визитов.
А неофициальный? съехидничала я.
А неофициальный, Настя, это ты. Денис серьезно посмотрел в мои глаза. Я все же надеюсь когда-нибудь полежать на твоих коленочках. Больно уж они мне понравились, мягонькие, словно булочки, и сама ты как булочка.
Вспыхнув, я не нашлась, что ответить, смущенно отвела взгляд и даже покраснела. Булочка, нашел же сравнение!
10
В тот вечер Денису пришлось уйти. Он и в самом деле чувствовал себя неважно, и потому сказал, что надо выспаться, а рядом со мной такой номер не пройдет, откланялся и поспешил к себе в гостиницу. Оставшись одна, вернее, с Умкой, я вынуждена была гуглить, как обращаться со щенками, не умеющими есть. Оказалось, масса нюансов с такими мелкими собакенами, и ухода за ними не меньше, чем за детьми. Пришлось придумывать, как устроиться на ночлег, подрываться почти каждые два часа на кормление, и к рассвету я чувствовала себя выжатой, словно лимон. К счастью, Умка успокоилась после очередного приема пищи, уснула, и я тоже рядом с ней, продрав глаза только ближе к двенадцати дня. Ужас! Интересно, можно как-то организовать круглосуточный стационар в ветклинике, или найти кого-то, кому можно подложить щенка?
Ни на что не надеясь, я написала в домовой чат вопрос, нет ли у кого кормящей суки, и пошла заниматься своей книгой. Телефон пиликнул почти тут же, соседка по ЖК сказала, что у их свекрови недавно ощенилась собака, если меня устроит, что придется самой везти щенка на другой конец города, то его примут на пару недель, пока песель окончательно не окрепнет, чтобы жить с людьми. Пришлось брать такси и везти щеночка по адресу. Встретила меня улыбчивая женщина лет шестидесяти, долго ахала над историей спасения, качала головой, умилялась тому, какая ж собачка беленькая, а затем аккуратно подложила своей собаке среднего размера, что в настоящий момент вылизывала потомство. Та приподняла голову, обнюхала подкидыша, подумала пару секунд, а затем прошлась по нему с головы до хвостика.