Доброе утро, Клара Клара Захаровна, спотыкается на имени господин Полдин. Вам почта, как обычно, пятничная.
Голубые глаза моргают и снисходительно отступают в полутень за дверью.
Доброе утро, Карл Демьянович, проходите, любезно разрешает женский бархатный голос. Вахрамей, пропусти гостя.
Второе обращение адресовано коту, который в ответ издаёт странный звук то ли шипение, то ли скрип, а то и вовсе хрип. Но охранник послушно отступает. Всё же Карл Демьянович недоверчиво косится на два светящихся огонька в полумраке прихожей: хозяйский кот на вид-то смирный, а вот взбредёт чего в голову и кусь за лодыжку! а после смотрит так, будто ничего и не было. Одним словом, коварный тип.
Прихожая со старой напольной вешалкой почему-то всегда погружена в сумерки, несмотря на наличие потолочного светильника. Наверное, всё дело в лампочке, думает каждый раз почтальон, погружаясь в рассеянно-дымчатую обстановку, где чёткие грани истончаются. Тусклость ради экономии вот и всё объяснение. Да и зачем в прихожей свет нажигать? Много ли делов обуться-разуться. Он, Карл Демьянович, между прочим, с закрытыми глазами может ботинки зашнуровать. Если надо, конечно.
Сегодня и правда особенный день хозяйка против обычая, не задерживаясь ни на шажок, шествует в гостиную, куда с определенным колебанием следует и гость. Почтальон весьма важная персона в городке и, конечно же, занятая. Обойди все дома и разнеси почту: тут не то, что минута, порой и секунда на счету.
А в гостиной у мадам Купаловой господин Полдин и бывал то всего несколько раз за тринадцать лет, хотя порой ему кажется, что чаще. И надо сказать, что эти разы без приключений не обходились. Естественно, благородный нрав почтальона зачисляет в виновники кого угодно, то бишь: скачки напряжения в электросети, неблагоприятные погодные условия и ошибочные сводки синоптиков и, конечно же, несносного кота. Но ни разу, слышите, ни разу он и не думал подозревать в чём-то из ряда вон хозяйку домика на окраине Катьковска. Хотя о Кларе Захаровне много чего говорят и давно.
Сегодня в гостиной тихо и уютно, даже деревянные половицы, крашенные в темную охру, молчаливее обычного, хотя есть там одна такая, подленькая, сначала даст на себя наступить, а когда нога поднимется тут и выдает протяжный сухой скрип, от которого хочется сквозь землю провалиться.
Посреди комнаты на островке однотонного паласа стоит главное украшение круглый белокаменный стол с основанием по центру. При удобном случае Карл Демьянович интересуется, каков материал стола, как его сюда доставили, и всякий раз забывает ответы хозяйки.
Но сегодня он впервые не задается интересом к столу, который устлан золотистым кружевом редчайшего мастерства. На столе стоит фарфоровый сервиз черного цвета с позолотой, блюда с конфетами и пирогами. Карл Демьянович вдруг вспоминает, что завтракал давно (а если точно, то в шесть тридцать), и слюнка во рту накатывает на язык, подобно доброй волне. Но работа есть работа.
Ваша почта, протягивает он письмо, то самое, которое вытащил, не глядя из сумки.
Хозяйка учтиво принимает корреспонденцию, и едва кинув взгляд на указанного на конверте адресата, протягивает обратно руку с чужим посланием.
Это письмо написано не мне, Карл Демьянович, возвращая, Клара Захаровна попутно поясняет, оно адресовано Иде Карповне, продавщице в супермаркете «Зяблик». Ей пишет дочь, та, что старшая, она не сможет приехать в отпуск из-за внутрисемейного конфликта, и внуков она тоже не пришлет: девочки в конце июня уедут в лагерь. Хотя, что может сравниться с отдыхом у бабушки в Катьковске? Вы так не считаете, Карл Демьянович?
Обычно «рентгеновское» зрение мадам Купаловой поражает господина Полдина так сильно, что его рот сам собой разверзается, как пещера Али-Бабы. Но сегодня день особенно хорош, и полупрозрачные занавески на приоткрытых окнах ласково шуршат и мерно колеблются, а уличный воздух, проникая внутрь, подхватывает ароматную струйку пара из носика высокого и стройного кофейника и дразнит чувствительный нос проголодавшегося почтальона.
Не желаете ли кофе? угадывает голод гостя хозяйка.
Клара Захаровна сегодня, ух, как хороша. В чёрном, приталенном платье с глубоким декольте, которое обрисовывается тончайшим кружевом удивительного пурпурного оттенка. Окна гостиной выходят на восточную сторону дома, а потому солнечный свет заливает комнату, несмотря на преграду в виде оконных занавесей. Сегодня ясное июньское утро, обещающее не менее приятный день, а когда это ещё и пятница, настроение само по себе лучше некуда.
Быстро поборов природное стеснение, гость усаживается на один из двух стульев. За столом почему-то всего два стула с высокой спинкой, но Карла Демьяновича этот факт не удивляет: Клара Захаровна живет одна, а стало быть, зачем ей лишняя мебель? Второй стул свидетельствует о том, что к ней на кофе (а она известная кофеманка, несмотря на возраст) захаживают местные. Ну, ходят же слухи о её «сеансах». Правда, что это за сеансы такие Карл Демьянович не в курсе, но полагает, что это обычные женские посиделки с языкочесанием и не более того.
Чашечка из тонкого фарфора наполняется кофе, разглядеть его цвет невозможно, конечно, сам фарфор же черный. Но аромат напитка м-м-м божественно хорош! А как вкусны пироги из воздушной сдобы и начинкой из спелой клубники и ревеня! Никто в Катьковске не печет так, как мадам Купалова.
На мгновение между вторым и третьим пирогами почтальон выпадает из реальности. А затем до него доносится голос хозяйки, обращенный не к нему, а к кому-то ещё.
Ну чего ты всё дуешься? Ты же не уличный какой, понимаешь, что так нужно было. Ради твоего блага сделано.
Говорит она, увещевая и сетуя одновременно.
А я просил? Я разрешал? отвечает обижено какой-то уж совсем странный голос, со скрипом и хрипотцой.
Карл Демьянович трёт глаза. Хозяйка явно обращается к коту, который сидит рядышком, на краешке паласа.
Чур! резко шепчет Клара Захаровна, замечая, как Карл Демьянович, позабыв о пирогах, во все глаза пялится то на неё, то на кота.
Мяу-у-у, заводит кошак, тряся головой.
Только тут господин Полдин замечает, что черная кошачья голова завернута в прозрачный пластиковый кулёк. Ветеринарный воротник и есть причина обидчивого мяуканья кота и недоброго взгляда, который он то и дело кидает на почтальона.
Да ему операцию вчера сделали, упреждает вопрос гостя мадам Купалова, у него на спине клещ засел, здоровенный такой, ничем достать не могли. Вот и пришлось резать. А защиту поставили, чтобы языком не трогал.
Снизу снова раздается пронзительное «мяу». Кот норовит достать задней лапой тот участок спины, который скрывается под куском пластыря. И не дотягивается. Порывается дотянуться головой. И не дотягивается. Мяукает.
Что ж, не буду вас задерживать, Карл Демьянович, вдруг поторапливает гостя с четвертым пирожком в руках, спохватившаяся хозяйка. Вам ещё столько домов обойти надо. Вы уж там как-нибудь смягчите Иде Карповне письмецо. Она же так ждет. Дочь и внучек. До понедельника! И не забудьте с утра взять зонтик: будет дождь.
Зная, как продолжителен день почтальона, гостеприимная и щедрая Клара Захаровна снабжает его на пороге дома пакетом с пирожками. До чего же добрая и внимательная женщина, думает, улыбаясь во весь рот, господин Полдин, уже забывая, что слышал что-то необычное. А когда он закрывает за собой дверцу калитки, память избавляет его от вкуса кофе, съеденных пирожков, каменного стола и сумрачного света в прихожей. Остается приятный налет, послевкусие и пакет с пирожками. А когда часом позже почтальон, дойдет до супермаркета «Зяблик», вручит письмо продавщице промтоварного отдела, то вдруг ощутит, что должен задержаться. Отчего-то ему покажется, что внутри конверта, при виде которого глаза Иды Карповны Гард зажгутся, как звезды в созвездии Большой Медведицы, не самые приятные известия. И его предчувствие оправдается, когда звезды померкнут и увлажнятся горечью.