Наташка налила ещё и закурила.
– И что? – нетерпеливо спросила подружка.
– И всё. Давай, за нас, женщин!
Девушки выпили.
– Что всё?
– Предложил ночлег. А затем и работу. – Наташка спокойно курила.
– Где ночлег? Какую работу? – недоумевала подружка.
– В публичном доме ночлег. И там же – работу!
– Наташка! – ахнула подружка. – У нас в стране нет и тем более не было публичных домов!
– Ага. А ещё в нашей стране не было секса. Ты даже представить себе не можешь, сколько в нашем милом южном приморском городе борделей. Я уж не говорю о стране. Нет, конечно, прогуливаясь вечером по Молдаванке или Большому Фонтану, ты нигде не увидишь сияющую неоном вывеску: «Публичный дом». Но они есть. И товар там на любой вкус. Включая мальчиков. В нашей милой стране, где за всё это положены разнообразные статьи уголовного кодекса. Во всяком случае, были положены.
Студентка-отличница выглядела… Выглядела так, как будто у неё из-под ног выбили табуретку как раз тогда, когда на шее у неё оказалась петля. Только шейные позвонки не сломались, и она вдруг оказалась в невесомости. Или в вакууме. Причём без скафандра. Студентка-отличница стала задыхаться. Наташка стукнула её по спине и обрызгала водой.
– Да ладно, ладно… Не пучь глаза и челюсть подвяжи. Дыши давай, нечего тут! Не люблю я шоковых реакций на что бы то ни было! – Наташка коротко хмыкнула. – Если тебе так удобней, можешь считать, что я всё это выдумала. Я же, в конце концов, дочка и внучка психически ненормальных и потому могу быть склонна к мифотворчеству. В общем, грех жаловаться. Два года провела практически в холе, тепле и неге. – Наташка со злостью воткнула в пепельницу бычок. – Даже денег скопила. И разошлись полюбовно. «Дядюшка» мне паспорт справил.
– А почему через два года? – задала студентка-отличница вопрос. И тут же почувствовала себя идиоткой. – Извини. Я не должна задавать тебе никаких вопросов. Сама расскажешь, если захочешь.
– Да ничего-ничего, задавай. Знаешь, после шланга и двух лет в публичном доме ни один вопрос не может меня ни ударить, ни ранить, ни оскорбить. Через два года у меня очень, если можно так сказать, удачно начались гормональные проблемы. Не то стресс догнал, не то не по возрасту половая активность. Да ещё и пара абортов, да… Бордель, понимаешь. Некоторые платят больше за то, чтобы всё а-ля-натюрель, безо всяких резинок и мыслей о прерванных половых актах. А таблеток мне как-то никто не предложил. А сама я о них, о таблетках, только от гинеколога и узнала. После последнего аборта… Так что я обросла волосами и снова растолстела. За первые-то три месяца после смерти бабки и матери, живя с водителем автобуса, я ой как похудела. Под шлангом вместо бабкиных творожков. Супермодель была. Сорок пять килограммов вместе с трусами. И трусы, кстати, научилась сама и снимать и надевать… Никакие бабушки не нужны оказались. Ты ешь, ешь, подружка… Я чего столько готовила?!
Студентка-отличница взяла что-то из ближайшей тарелки и стала вяло жевать. Ну не говорить же Наташке, что ей сейчас как-то кусок не очень в горло лезет.
– Да! Ты права! Мне тоже кусок в горло не лезет, и уже давно. Давай напьёмся в дым-ураган, когда я закончу, а? Уже мало осталось.
– Давай! – согласно закивала студентка-отличница.
– В общем, на морде и на сиськах стали расти толстые чёрные волосы, а блондинистая грива, наоборот, сильно поредела. Я разжирела, оплыла и стала замедленной. «Дядюшка» выдал мне паспорт, ещё немного денег, кроме накопленных, адрес хорошего эндокринолога – и вежливо выставил на улицу. А мог бы и на полях орошения выгрузить. Святой человек, чего уж там! – Наташка произнесла последние слова с такой ненавистью, что студентка-отличница содрогнулась. У неё в голове вообще творилась каша. Никак она не могла связать ту девочку Наташку, которую она знала, с той молодой женщиной, что встретила сегодня на Седьмом километре. И их обеих – девочку и женщину – с рассказами вот этой благополучной Наташки на её благополучной кухне.
– Так что я, как и в чём была – но с пополненной маминой сумочкой, – пошла. Уже не скажу «куда глаза глядят», потому что когда меня водитель автобуса выставил за дверь, глаза мои вообще никуда не глядели. Так что пошла я, сняла какую-то дыру, зато дёшево, и сделала загранпаспорт. И отправилась в Турцию. И пристроилась там водилой. – Наташка хихикнула.
– В Турции? Водилой?..