Папа говорит, что корабли «Плеяды» строили в огромном подземном помещении у старого аэропорта Денвера. Предполагалось, что они не покинут Землю ещё года два. Первые пробные полёты в космос оказались успешными, но поскольку с вылетом пришлось поспешить, это будет первое межзвёздное путешествие.
Если бы вспышка на Cолнце неделю назад не сбила комету с курса, мы бы наблюдали, как через несколько дней Огненный Змей пройдёт мимо Земли, не причинив ей вреда, как это происходило с незапамятных времён.
Корабли будут стартовать со старой преобразованной базы спасателей за входом в Национальный парк. Я стараюсь не думать о том, что видела у входа. От базы нас с остальными пассажирами направляют в лес по тропе. Вслед за нами собирается всё больше семей, они ожидают своей очереди сесть на корабль. Роща из осин и сосен пропускает солнечный свет, как грязный стеклянный витраж с пророком Ионой и китом в церкви. Над головой раздаётся внезапный гомон птенцов: я вздрагиваю.
Подняв глаза, вижу, как мамаша, деревенская ласточка, вспархивает с гнезда за кормом. Без неё чириканье смолкает. Мама-ласточка знать не знает, что все её хлопоты напрасная трата времени. Я разглядываю крохотные головки, высунувшиеся по краю гнезда, и жалею их такие они маленькие и беззащитные. Но потом понимаю, птицам, считай, повезло. Они даже не узнают, от чего погибли.
Мы идём к кораблю по тропе, по которой многие наверняка прогуливались. Всё это мало напоминает официальное переселение с планеты Земля. От родителей я узнала, что, судя по экспертной оценке разговоров в Сети, очень многие неформальные и преступные группы подозревают неладное. Оказывается, не зря. Мой братишка, Хавьер, неожиданно замирает, когда мы выходим из-под завесы кедрового полога на открытое зелёное поле. Перед нами появляется чудовищных размеров корабль, похожий на богомола из хрусталя и нержавеющей стали.
Петра?..
Хавьер хватает меня за руку.
На противоположном краю поля виднеется точная копия нашего корабля. Он так далеко, что кажется будто наполовину меньше нашего великана. Осталось только два корабля, и я понимаю, что один уже улетел. Папа сказал, что связь с ними исчезла, когда они приблизились к Альфе Центавра.
Всё нормально, успокаиваю я Хавьера, хотя и сама убежала бы в лес.
Из головы не идут Лита, учителя, одноклассники. Гадаю, как они там. Не хочется думать, что в панике прячутся, ведь от судьбы не уйдёшь.
Представляю, как Лита и Тиа Берта лежат под красно-чёрным одеялом с бахромой, пьют кофе с секретной добавкой и смотрят, как Огненный Змей возвращается домой.
«Берта! Жадничать нет смысла».
Лита хватает коричневую стеклянную бутылку и наливает густую жидкость того же цвета в кофейную кружку.
«Наверное, ты права, отвечает Тиа Берта. Рождество всё равно отменяется, так что нечего и экономить».
Берте Лита нальёт побольше. Они чокнутся глиняными кружками, долго будут потягивать кофе, прислонившись бок о бок к столетнему ореховому дереву Берты.
Такими я их и запомню.
Ещё до того, как родителей выбрали в полёт, многие занялись грабежом.
Когда я спросила маму, с чего это они вдруг, ведь добро скоро пропадёт, её глаза подозрительно заблестели.
Люди в панике. Некоторые пускаются во все тяжкие, совершая то, чего и сами не ожидали. Но не нам их судить.
Я до сих пор не понимаю, как некоторые сохраняют спокойствие, а другие бесчинствуют.
Я должна быть счастлива, что родителей выбрали для полёта на новую планету Саган. А чувство такое, будто дали на Земле последний стакан воды, и я её глотаю на глазах у всех.
Я смотрю на комету и вздрагиваю. Ненавижу!
Мы с семьёй молча идём по лугу, за нами несколько учёных и ещё одна семья со светловолосым подростком как муравьи организованным маршем в муравейник. Подойдя ближе, я замечаю вместо зацементированной стартовой коммерческой площадки свежескошенную траву.
Мама тихо говорит:
Когда взлетим, вы даже не заметите, что прошло время. Так что нервничать не из-за чего.
Но приглядываясь к ней, я ловлю её на том, что она плотно зажмуривает глаза и трясёт головой, словно от этого всё улетучится.
А прибудем на Саган, продолжает она, и все начнём сначала, как в фермерском хозяйстве. Там будут и другие дети вашего возраста.
Как-то мне от этого не легче. Новые друзья мне ни к чему. Я даже Торопыжку отпустила на свободу за домом Литы. Может, черепашка как-нибудь переживёт удар кометы, уйдя глубоко в свою нору, и заживёт без меня.
Глупости, бормочу я. Может, рассказать им про мои глаза, и нас не пустят на корабль.
Мама с папой переглядываются. Мама берёт меня за локоть и отводит в сторону, улыбаясь другой, проходящей мимо нас семье.
Что с тобой, Петра?
У меня на глазах наворачиваются слёзы.
А как же Лита? Вам всё равно, что ли?
Мама прикрывает глаза.
Ты не представляешь, как нам всем тяжело. Она вздыхает и смотрит на меня.
Тебе больно, понимаю, но сейчас не время.
А когда оно наступит, это время? говорю я, повысив голос. Через сотню лет, когда её не будет в живых?
Светловолосый мальчик, обогнавший нас, оглядывается. Отец толкает его локтем в бок, и он отворачивается.
Петра, мы точно не знаем, что произойдёт.
Мама украдкой косится на другую семью и теребит свою косу.
Мне кажется, ты врёшь.
Мама переглядывается с отцом и накрывает ладонью мою руку.
Сейчас, Петра, Земля не вращается вокруг тебя. Ты не задумываешься о чувствах других людей?
У меня чуть не срывается с языка, что Земля может вообще перестанет вращаться, но рука, за которую меня держит мама, вздрагивает. Обернувшись, я вижу, что мама вся дрожит.
Она кивает на вход, откуда мы пришли.
Ты заметила за воротами людей?
Я отворачиваюсь. Мне не хочется вспоминать женщину, снимающую обручальное кольцо и подталкивающую ребёнка к вооружённому охраннику.
Ну, пожалуйста, пожалуйста, просит она одними губами, когда мы проходим через во- рота.
Как и предсказывали, эта молодая семья и сотни других каким-то образом выяснили, что правительство что-то скрывает.
Да они отдадут всё, что угодно, лишь бы оказаться с нами на борту. Мама наклоняется и смотрит мне в глаза.
Ты хочешь улететь?
Я думаю о матери с маленьким ребёнком и о том, что могу никогда больше не увидеть папу, маму и Хавьера.
Нет, отвечаю я.
К нам приближаются женщина с девочкой. Они держатся за руки.
У девочки из капюшона торчит серебряный рог. Проходя мимо, она подозрительно меня оглядывает.
Сума, тсс, шепчет её мама, и девочка отворачивается.
Моя мама смотрит им вслед, и я понимаю, что она видела их взгляды.
В общем, придержи сейчас своё мнение при себе, пожалуйста.
Мама проходит вперёд и догоняет папу с Хавьером.
Папа поднимает брови и качает головой. Я понимаю, что даже его терпению пришёл конец. Хавьер бежит ко мне и спотыкается о камень на тропе. Он падает на меня, и я ставлю его на ноги. Он берёт меня за руку.
Всё хорошо, говорит он, совсем как я ему раньше. На этот раз он ведёт меня.
Мы приближаемся ко входу корабля-богомола, и я делаю глубокий вдох.
Над нами нависает передняя часть корабля, размером с футбольное поле. Окна впереди похожи на длинные зубы в разинутой пасти от макушки до нижней челюсти. Две задние ноги врезались в землю, удерживая корабль на месте.
Вдали видны крохотные полоски на брюхе другого корабля-жука. Он взлетит вслед за нами.
Хавьер показывает на два отделения, похожие на крылья в конце корабля.
Наши места там? спрашивает он.
Папа кивает.
Он больше моей школы, шепчет Хавьер.
Да, притворно улыбается мама, словно пытается убедить, что мы идём в Диснейленд. Не каждый корабль может перевезти так далеко столько людей.
И мы будем спать? спрашивает он.