Я как вечная девчонка любила спать до полудня, поэтому мой день начинался с большой кружки кофе дома, и еще одной по прибытии на работу, после чего я только выползала с глазами котенка в торговый зал. Мой рабочий день начинался с семи часов, надо было красиво разложить все продукты на полках, чтобы первые покупатели, восхитившись эстетикой внешних форм, сразу же расхватали их по корзинам. Наша старшая уверяла, что даже картошка выложенная идеальной пирамидкой Хеопса, должна призывать к ее покупке. По мне так, всех привлекала только цена и скидки от этой цены, а пирамидки привлекали только администраторов и контролеров, но спорить с ними я никогда не решалась, так как нельзя кусать руку, которая тебе платит. Через некоторое время все эти игрушки и продукты, расставленные в идеальном порядке, и с идеальной пропорцией друг к другу, стали нравится и мне самой. Я даже начинала критиковать работу своих коллег, которые допускали небрежность в их раскладке.
Первые посетители приходили не раньше восьми часов, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы навести порядок на полках. Затем мне надлежало садиться за кассу, разгружать очереди от нарастающего потока клиентов. И так до самого обеда, одни пики сигналы сканеров от штрихкода, и мои зазубренные до дыр фразы: «пакет нужен?», «Спасибо за покупку, приходите еще!». Особенно мне не нравились те, кто приходил с мелочью, и я тратила столько времени, выскребая эти монеты из кассы, когда на дворе был еже 21 век и все пользовались пластиковыми картами. Вот не могла я понять, ведь всем же и зарплату и пенсию начисляли на карту, но нет ведь, они шли и снимали с нее наличные, чтобы платить ими в магазине, которые все поголовно принимали эти карты. Если же этим людям не возможно объяснить их бессмысленное поведение, то тогда я предложила начальству отсылать их в отдельные кассы, которые принимали только наличные, и которые из-за этого постоянно задерживались, в отличии от тех, где покупатели за безнал пролетали мгновенно, лишь приложив кусок пластика к терминалу. Администратор мне на это ответила, что это слишком революционная идея, и наш магазин не готов идти на такие кардинальные изменения. С таким подходом, люди никогда бы не изобрели телевизор, компьютер, и никогда бы не полетели в космос, подумала в очередной раз я, но как обычно не сказала вслух, лишь одобрительно кивнув головой.
Покупатели это отдельная история, мне кажется они соревнуются друг с другом во вредности. На входе в магазин нужно рядом с почетными работниками выставлять доску вреднющих покупателей. Одним цена не соответствует ценнику, другим вес на руке отличается от показателей на весах, другие по запаху герметично закрытой упаковки отличали просрочку и т.д. В основном этим занимались люди преклонного возраста, которые имели кучу свободного времени, чтобы продемонстрировать свою экспертность. Они считают, что если они с кем-нибудь хоть раз в день не заспорят о чем-нибудь, то значит в жизни ничего не знают и не умеют. Естественно их день начинался с похода в магазин, пока остальные не проснулись, и тут им на глаза попадались мы кассиры, с невинными глазами, и покорными манерами, которые, по их мнению, должны молча выслушивать все их претензии, потому что клиент в каком бы уме и состоянии не был, всегда прав. Как меня только не называли, и куда на меня только не собирались пожаловаться, но к счастью, большинство этих угроз так и остаются невоплощенными, если молча со всем соглашаться. Не в коем случае, нельзя ссылаться на закон, потому что у них были свои законы, по котором должны жить все остальные, они еще их не написали, но мы обслуживающий персонал, должны их выполнять уже сейчас.
Молодые наоборот стеснялись пользоваться скидочными картами, и делали вид, что их эти копейки не интересуют, хотя по виду сами еще их зарабатывать не начали. Любой может хорошо одеваться, когда родители, тебе дают на карманные расходы, и тебе не приходится делить свою зарплату на три части. Молодые девушки смотрели на меня с пренебрежением, мол что я из себя представляю, сидя за этой потрепанной кассой. Хорошо когда тебе до двадцати пяти еще, когда нет детей, когда спишь до полудня, когда на работе тебя не достают клиенты. Если бы все эти условия были у меня, то наверное я выглядела не хуже, а то и лучше многих из них. Только один макияж они наносят по несколько часов, перед тем как выйти в наш магазин. Ну, ничего пройдут десятилетия, их мужья побросают, родители разорятся, и им придется пойти работать, и тогда они поймут, как выгляжу я сейчас хорошо.
Поначалу меня сильно задевала их заносчивость, и их высокомерные взгляды. Я жутко стеснялась саму себя, потом поняла, что мне на них ровняться нет смысла. Старшая администратор всегда нам повторяла: «нельзя стыдится своей собственной работы», и в самом деле, пусть это они стыдятся своей беспечности и лености. С тех пор, я работала, гордо подняв голову, и по-настоящему восхищаясь тем, что я делаю. Все, что они говорили, проходило сквозь меня как камень по ветру. Надо сказать, хоть я уже была не молода, но еще ловила на себе похотливые взгляды мужчин, правда все они были намного старше меня и вовсе не в моем вкусе, но все таки я чувствовала себя еще привлекательной женщиной. Хорошо, что мои смены все приходились на утренние часы, потому что коллеги говорили, что подвыпившие посетители вечером пристают вообще без разбора к кассиршам, а охранники их только стыдят, и ничего не делают, так как закон запрещает рукоприкладство.
В этот вечер заболела как назло коллега и меня назначили на вечернюю сменю, и я как обычно расставляла хлебные пакеты, привычной для глаз пирамидкой на равном расстояние от другой пирамидки другого производителя. Переходя к прилавку с морковкой, я заметила как в двери магазина спешной походкой вбежал парень, невольно он коснулся меня своим серьезным взглядом, а я невольно улыбнулась в ответ. Зачем, зачем я улыбнулась незнакомому парню, спрашивала я себя, ведь я его совсем не знаю, и принялась перебирать морковку, храня зачем-то его недавний взгляд в памяти. Вдруг очень близко мимо меня снова прошел этот парень чем-то встревоженный, будто искал кого-то или чего-то. Он был одновременно и серьезен и как бы расслаблен; он как бы их хотел любви, и в тоже время мог спокойно обходится без нее. Запах его тела, который он оставил вокруг меня вызвал у меня дрожь в коленях и мурашки на руках, я сначала не поняла что это было, и лишь потом почувствовала это электричество исходившее от него. Все в нем было идеально: фигура и не худой и не толстый, то что надо; походка, по которой можно сказать о человеке, больше чем по его голосу, который я кстати еще не слышала.
Я стояла и смотрела ему в спину не отрываясь, пока он ломал мою пирамидку из хлебных пакетов, разглядывая самый свежий на этикетке. Даже со спины от него исходило, какое-то электричество, которое проходило и через меня, будто мы были внутри одного провода. Так стоять среди торгового зала я долго не могла, ведь это было неприлично, поэтому опомнившись, зашла за другой прилавок со свеклой, и уже оттуда следила за ним более спокойнее. Схватив нужный пакет с хлебом, он резко повернулся и на мгновение наши глаза снова встретились, я тут же скрылась за товарами, думая, что он меня заметил. Боже какой же у меня наверное был глупый взгляд, когда он меня увидел, думала я. Однако выглянув из-за кучи свеклы, я увидела как он шел как ни в чем не бывало к полке с кашами, там взял две овсяных, и пошел уверенной походкой к мясному прилавку.