Мечта.
Если существуют мгновения, когда самые простые вещи обретают высший смысл, то сейчас настало именно такое. Иван не сделал ничего из ряда выходящего. Он повернул голову и посмотрел на девушку.
Это длилось секунду может, пару секунд.
Затем он спокойно вернулся к прежней позе, внимательно посмотрел на дорогу и вдруг улыбнулся.
Кора пожалела, что увидела его улыбку лишь в профиль.
Ее обокрали. Ее обделили улыбкой.
Какая глупость лезет в мою разбитую голову! Кора зажмурилась и сжала кулаки. Какого черта она сказала это вслух?
Это ты по поводу мечты?
Н-нет! У меня есть мечта. Конечно Я хочу танцевать танго. Научиться то есть. Ну, чтобы Ну, то есть Танго по-настоящему!
По-настоящему? Это с историей страсти, любви? Хм А что? По-моему, это прекрасная мечта, Кора.
Он издевается или флиртует? Ни то ни другое ей от него не нужно.
А у в-в то есть у тебя какая?
Всё гораздо прозаичнее. Сон.
Сон?!
Да. Сон. Сон без угрызений совести, отчеканил Иван и сосредоточился на дороге.
Машина въехала в Сергиев Посад, свернула на перекрестке вправо, потом повернула еще раз, еще и оказалась на узкой, темной улице.
Мощно светящие фары машины, слишком быстро двигающейся по дороге, выхватывали из темноты фрагменты заборов, гаражей, обитых ржавыми листами железа, деревянных строений.
Дом, у которого они остановились, принадлежал художнику, так сказал Иван.
Было совсем поздно, и Кору отправили спать в приготовленную для нее маленькую комнату, «светёлку», как назвал ее встретивший их хозяин дома. Его Кора плохо рассмотрела и даже не запомнила имени.
Едва положив голову на подушку, она провалилась в сон.
Проснулась утром, вздохнула глубоко и повела носом, не сразу поняв, где находится. Что это за запах сладковатый, но приятный?..
Кора осмотрелась и тут же обнаружила источник запаха: на подоконниках двух небольших окон стояли баночки из-под краски и пыльные граненые стаканы с торчащими из них кистями.
Она уже не в больнице, она в гостях у художника.
Вечером накануне все произошло так быстро, что Кора не успела сложить два и два. Пришел врач, сказал, что всех выпишут, потому что случилось ЧП и нужны койки для тяжелых с «Норд-Оста».
Посыпались вопросы, от которых доктор лишь нервно отмахнулся. В дверь палаты стремительно вошла матушка Мария, следом за ней Иван. Кору повезут на долечивание в Сергиев Посад, матушка обо всем договорилась, сама она остается в больнице на ночь, они увидятся завтра.
Все это было сказано на ходу, под шум и грохот пробегающих по коридору людей и крики, что доносились из раскрытой двери. Кора разволновалась, пошла обнять на прощанье девчонок из палаты, чуть не забыла свой паспорт, принесенный минутой раньше медсестрой, и коротенькую, на треть листа, выписку из истории болезни, написанную от руки. Видимо, набирать в компьютере, а затем распечатывать не было времени.
Маме она позвонила уже из машины. Та ее успокоила, что в курсе, и пусть Кора едет с матушкой Марией так для нее будет лучше пока.
В дверь комнаты постучали.
Доброе утро, матушка! проскрипел трескучим тенорком художник. Он вошел, держа перед собой картину в большой, тяжелой раме с облезшей позолотой.
Вот, думаю, она к вашему присутствию в этой светёлке оченно подойдет! сказал художник, постреливая на нее глазами из-за рамы.
Силясь вспомнить имя-отчество хозяина, Кора ухватилась за спасительную тему:
А матушка Мария придет?
Художник сделал благоговейное лицо, посмотрел куда-то вверх и произнес с блаженным видом:
Матушка после заутрени болящих навещает. Ну, а мы-то с вами
В сенях загрохотали пустые ведра. Потом все стихло. Художник дернул шеей и почему-то шепотом произнес:
Иван вчера в ночь уехал. Грешить-то! В ночь! А не согрешишь не покаешься Художник смешно посопел носом, высоким и писклявым голосом противно подхихикнул три раза, потом осекся и перекрестился.
Василий! Матушка Мария на родник просила съездить. Тара у тебя есть какая-нибудь? судя по силе голоса, Иван стоял прямо за дверью.
А так входи, Иван! засуетился Василий (теперь Кора знала его имя).
Дверь открылась, Иван шагнул в комнату, оказавшись к Коре боком. Не посмотрел в ее сторону, кивнул: «Здравствуй!» и вышел в сени, бросив художнику на ходу:
Выйди-ка!
Василий поставил картину на пол и вышел, закрыв за собой дверь.
Кора осталась одна. Схватилась за щеки они горели.
Зачем она здесь, зачем она среди этих чужих людей?.. Ей надо уйти отсюда. Куда? Домой Туда, где случилось то, страшное. Мама наверняка там прибралась и нет никаких следов, но
Нет, она не может пойти домой. Вероятно, мама это понимает, поэтому и согласилась на помощь матушки Марии. Куда же ей идти?
В дверь снова постучали. Она откликнулась.
Вошел Иван.
Матушка Мария просила узнать про твое самочувствие. Какие лекарства нужны нам потом надо поговорить. Мы с Василием на источник поедем, а ты поешь, я там на кухне оставил. Привез что Бог послал. Иван выговорил эту фразу и неожиданно блеснул улыбкой, она словно без спроса сорвалась с его губ. Он тотчас же нахмурился, будто злясь на себя за неосторожное или ненужное проявление эмоций. И еще мама твоя прислала тебе пакет.
Иван уже ушел, а Кора все думала: зачем он упомянул матушку Марию? Это как пароль. Будто он прочел ее мысли и напомнил о матушке, чтобы она перестала сомневаться.
Кора вышла из комнаты в сени. Дверь закрылась, и она оказалась в темноте. Она нащупала дверь и вновь открыла ее. Из сеней коридор вел куда-то вглубь дома, и была еще одна дверь, рядом с ее комнатой.
Она прошла по коридору и попала в небольшую, но уютную кухню. На чистом пустом столе стояли два полиэтиленовых пакета. В одном из них Кора нашла банку варенья и всякие гигиенические принадлежности это явно мама собрала. В другом были одноразовые контейнеры. Она выложила их на стол.
«Что Бог послал» сказал Иван. В контейнерах были красиво уложены диетические блюда. Если это был Бог, то он явно был ресторатором.
Она повертела одну из пластиковых коробок и нашла наклейку московского ресторана с адресом. «Мило» кисло улыбнулась Кора и присела на табурет, стоящий возле стола. Что это, зачем?..
Ей стало нехорошо, как в страшном сне. Хотелось проснуться и больше не видеть всего этого. Но с Иваном она не отказалась бы встретиться еще раз. «Просто для того, чтобы все прояснить», успокоила Кора себя.
Глава XI
Вещдок
Вот это тоже к вещдокам, сказал вошедший в кабинет высокий молодой мужчина и положил на стол следователя книжку.
Чайник включи! отозвался следователь, не отрывая взгляда от экрана компьютера на столе, рядом с папками, сложенными в неровную стопку.
На этом же столе стояла бутылка виски в полиэтиленовом пакете с биркой и печатью, другие похожие пакеты, тоже запечатанные, топорщились от вложенных в них предметов и занимали соседний стол полностью.
Игорь, ты глянь, на фига им книжка?.. Они ж только ваххабитскую чушь читают.
Зашумел чайник, вошедший мужчина опустился на стул напротив стола следователя, облокотился на него и положил голову на руку. Лицо его было утомленно-серым. Он закрыл глаза.
Не спи. Старший лей Кошкин! окликнул его Игорь. Не спи, говорю, замерзнешь!
Ага! мужчина вздрогнул, поднялся и направился в угол кабинета к маленькому столику, загремев там чашками. У нас сахар есть?
Где-то там отстань! сказал Игорь, стуча по клавиатуре компьютера. Всё! Могу прерваться на пять минут.
Он откинулся в кресле.
Чай пили молча.
Наши все вернулись? спросил Игорь Кошкина.
Ну, прям-таки! Все там еще. Посмотри! Гитлер вообще при чем? Может, там шифр какой?
Не понял! Игорь подался вперед и прочел название книги-вещдока, на которую показывал мужчина: «Гитлер. Билет в один конец», автор Кора Фаминская.