Серп, запущенный нехилым детиной ростом с молодой дуб, замер у окраины леса, аккурат рядом с носом лисицы. Та собралась было его заинтересованно обнюхать, но Кёльберг покачал головой.
Я тоже хочу с ними играть! решительно заявила Тэми.
Поиграем позже, ведьма растянула губы в улыбке.
И не обманула: пока девки кружились в танце, размахивая во все стороны длинными косами, цветастыми юбками и бисерными поясами, троица разлеглась на росистой траве и не без интереса наблюдала за огроменной охапкой пшеницы святым местом и обиталищем полевой русалки. Сама она притаилась в глубинах и ждала повода, чтоб улизнуть от человеческих рук и пуститься в бега.
Впервые вижу русалку без рыбьего хвоста, Тэми покосилась на её травянистый подол юбки чего в нём только не было! И цикорий, и зверобой, и лён, и пшеница, и ячмень, кое-где даже проглядывали листики дуба и зелёные жёлуди. Не русалка, а невеста Лешего прямо-таки!
Я, вообще-то, в поле обитаю, а не на болоте! заскрежетала зубами та.
Вот она! коренастые парни ринулись толпой, заметив мелькнувший вдали венок. Царевна полей выпрямилась во весь рост и тут же растворилась в воздухе, оставив шлейф дивных листьев. Кёльберг довольно потряс мешок с семенами, чтоб услышать изнутри звонкое и возмущённое «Ай!»
Тем временем на поиски местной нечисти бросились все, кому не лень остальные крутились у ворот пекарни или пивной.
В игру включилась и Тэми как понеслась с выпученными глазами по полю на всех четырёх лапах. Кто-то уж было схватился за вилы, чтоб спровадить лисицу обратно в лес, но староста деревни знаком повелел не трогать негоже злить природу в Лугнасад, если та, конечно, не приносит вреда.
А русалка со вскриком вывалилась из мешочка, цапнула пальцами плечо перевёртыша*, затем перепрыгнула через стог сена и осела у колодца, игриво подмигивая Водяному, который высунулся из своей обители, чтоб разругаться на нерадивую молодёжь за шум.
Ищи-свищи, усмехнулась Марта, глядя, как упорно роятся мужики в золотистой траве, разгребая пшеничные заросли огромными руками.
Как в воду канула, жаловался деревенский староста. Тэми согласно кивнула и принюхалась в воздухе пахло злаками и свежей выпечкой, но не беглянкой.
А ты не дурак, хохотнула Марта. Полевых цариц почти за пазухой носить!
Чтоб тебя Полоз побрал! совершенно не по-девичьи выругалась оная на Тэми та клацнула челюстью в сантиметре от изумрудного платья, но поймать-таки не успела.
Не девка, а самый настоящий чёрт! чертыхнулся змеевидный комок, показавшийся на мгновение из-под ветвистой берёзы. Ух я б её!
А пляска всё продолжалась. Тэми скалилась, а её соперница звенела колокольчиками то у домов деревенских, то у логова Лешего, то возле детишек местного батюшки, особое внимание уделяя последним. Так и пролетел ясный день.
На закате по всему полю запустили цветасто-янтарное колесо, означавшее начало трудных работ. Как прокатилось оно с шумом-гомоном, так и зажглись огни повсеместно, и вступил в полную силу праздник с песнями-плясками. Даже лисице досталось с лукавой усмешкой щеголяла среди пышущих красками платьев с колоском у правого уха и подкрадывалась к подвыпившим мужикам в образе юной красавицы, которая словно спустилась с небес, освещая медью дорогу. Но стоило лишь протянуть руку навстречу желанной страсти, как красна девица тут же покрывалась туманом, а за спиной раздавался дикий хохот. Пока отупевшие от вожделения крестьяне протирали глаза, Тэми по другую сторону деревни каталась в истерическом припадке и делилась своими похождениями с подругой-ведьмой.
А этот куда повадился? вскрикнула Марта, заметив, как Леший в виде статного юноши увивается за поющим хороводом. То есть как в лесу порядок навести, так силушек у него нет, а как за девками таскаться!..
Полоз понимающе кивал, сверкая мёртвыми глазами, которые нет-нет, да и переливались мёдом. Тэми хотела было схватить змеёныша и протащить его через всё село в зубах, но вовремя остепенилась отравится же! Хоть и не по душе он ей был уж слишком скользок и противен.
А ты чего ни с кем не играешь, а? царевна вынырнула из-под ковыля и подхватила Полоза под белы руки, поближе к кострам, перепрыгивая через пламя босыми ногами.
Марта пила, плясала и снова пила. С кем и сама уже не знала толком, главное, что внутри кипело тепло, отнюдь не похожее на райское, напротив как вулканья лава. До того яркое, что и поётся, и пляшется, и хохочется, порой одновременно.
*перевёртыши так презрительно называют человекоподобных существ, которые способны обращаться в животных.
2.
Едва первые лучи озарили лесные кроны, нечисть растворилась-разлетелась-расползлась (кто как уж) и принялась за повседневные дела. Только хмельной Леший остался, чтоб пожевать горячего воздушного хлеба да поглядеть, как купается в речке молодёжь. И стащить сарафан, да не простой, а с кружевной обережной вышивкой!
Тьфу ты! Марта сплюнула и тут же ухватила старика за бороду. В лесу дел невпроворот! Ты что, за ночь не нагулялся, что ли, башка твоя плешивая?! Ни стыда, ни совести!
Вот ведьма! Леший выпустил скупую слезу и посеменил к опушке следом за Кёльбергом, его сестрой и лисицей. Полоз проводил товарища сочувствующим взглядом и продолжил нежиться на нагретом сеновале.
Так начался сезон Лугнасада. По-своему тяжёлый как для нечисти, так и для простых смертных.
VII. Сон в зимнюю ночь
Январская вьюга среди укрытых метровыми сугробами домиков это вам не городской ветер, сбивающий с ног. Стоит только высунуться за пределы порога и всё: покрываешься инеем, растворяешься в стихии и идёшь со стеклянным взглядом на лисий зов. А она рыжая, с хитринкой в глазах ждёт тебя в глубине снегов, подвывая ветру, а в глазах переливается дивный мёд.
Вместе с дикой жаждой напиться человеческого огнива.
Но ты ведь умный, не так ли? Перевернёшься на другой бок, укутаешься посильнее в несколько одеял и заснёшь слаще прежнего, пока хозяйка дома подкидывает дров в печь и следит, чтоб тепло растекалось по стенам.
Больше жара.
А в горле замер привкус домашнего вина, ягодного и отдающего мягким светом в венах.
Она приходит даже во сне. Воет неистово, сверкает клыками и зовёт тебя нежно-нежно: «Попляши со мной! Попляши!»
Надо было лишь протянуть синеющие пальцы вперёд, к безумному вихрю снежинок, как чьё-то прикосновение к ладони заставило очнуться и уставиться в потолок.
Домовой погладил ласково по запястью и растворился в углу комнаты. За окном не на шутку разыгралась зима, на залежах белоснежного снега, совсем рядышком с рамой, светились следы.
Воды из колодца не набрать, хозяйка уселась в кресло. Завтра днём натаскаем вёдер.
И застыла, улетев в объятия Морфея. Со спицами и клубками разноцветных ниток у подола. Не мешал даже скрип ставен, грозный и говорящий о том, что пляска нечисти в самом разгаре и что в окрестностях околачивается оборотень.
Только не отведать ему ни крови, ни хозяйкиных напитков. Слишком хорошо стережёт заряженное ружьё. Впрочем, до него зверь не добежит не пересечь ему, каким бы лютым ни был, обережного плетения у входных дверей. Рухнет замертво и растает поутру.
А ночь ночь переживётся. С деревенским уютом и запахом засушенных трав.
VIII. Морозная Матерь
1.
Я боялся зимы и вот она здесь, у моего порога, голодная, неистовая и жаждущая чужого трепета и поклонения. Была ли хоть одна ночь, проведённая среди завывающей метели, спокойной? Было ли хоть одно утро, когда я просыпался и не слышал её скрежета по увитым узорами стёклам? Но даже сейчас мне не хватает смелости взглянуть в эти опустевшие глаза, способные заморозить само солнце. Приди леденящая в Цветочный город, опоясанный светящейся зеленью и дышащий цветами, названия которых тебе ничего не скажут, и он бы рассыпался снежинками в морозных ладонях.