Повезло Славе, бурчал с полным ртом Наполеонов, косясь на Мирославу.
Пока повезло тебе, фыркала она в ответ.
И почему я женщиной не родился, притворно сокрушался Наполеонов.
Шура, ты напрасно так убиваешься, при современных технологиях тебе в один миг отрежут всё лишнее и пришьют всё, что хочешь. Например, грудь девятого размера, подначивала его Мирослава.
Ничего мне не надо отрезать и пришивать, испуганно отмахивался от предложения подруги следователь. Мне то, что есть, пригодится.
Морис и Мирослава, глядя на лицо друга, покатывались со смеху.
Было без десяти семь вечера, когда позвонили у ворот.
А вот и клиентка прибыла, сказал Морис и нажал на устройство, открывающее ворота. После чего не спеша вышел из дома, чтобы встретить госпожу Тавиденкову.
«Вольво» красного цвета вплыл в распахнутые ворота, и его шины тихо зашуршали по подъездной дорожке. После того как открылась дверь автомобиля, перед глазами Мориса появилась сначала одна женская нога, потом другая. Морис отметил про себя, что ноги очень даже ничего себе, только он никогда не понимал, зачем женщины, тем более бальзаковского возраста, надевают на них узорчатые чулки или колготки.
Прибывшая женщина не могла догадываться о мыслях молодого мужчины, и в этом случае было неизвестно, кому больше повезло, ей или ему.
Наконец перед глазами Мориса госпожа Тавиденкова появилась полностью. И он оценил по достоинству пропорциональность её не склонной к худобе фигуры, пышность светлых волос. Больше всего его заинтересовали её ярко-синие глаза. Именно такие он видел в детстве у маминых глиняных кукол, сидевших рядком на шкафу. И заподозрил женщину в том, что она носит цветные линзы.
Женщина, в свою очередь, смерив Мориса оценивающим взглядом, осталась довольна увиденным. И представилась:
Стелла Эдуардовна Тавиденкова.
Очень приятно, едва кивнул он, детектив Морис Миндаугас.
Мне сказали, что расследованием в этом агентстве занимается женщина.
Так и есть. Глава нашего агентства Мирослава Волгина. И она уже ждёт вас. Прошу, Морис сделал приглашающий жест рукой, направленный в сторону коттеджа.
Стелла Эдуардовна не заставила себя ждать и уверенно зашагала впереди Мориса.
«Какой, однако, красавчик», промелькнуло в голове у женщины.
«На скорбящую вдову она что-то не слишком похожа», подумал в свою очередь про Тавиденкову Миндаугас.
Мирослава ждала предполагаемую будущую клиентку в своём кабинете, куда Морис и завёл Стеллу Эдуардовну. Сам он тут же ретировался, слегка огорчив своим уходом Тавиденкову.
Но Стелла Эдуардовна не стала акцентировать на этом своё внимание. Она представилась, села в предложенное ей Мирославой кресло и сразу приступила к делу:
Вчера в сарае садовник обнаружил труп моего мужа Фрола Евгеньевича Тавиденкова.
Вы живёте в частном доме?
Что-то типа этого, скривила губы женщина. У нас своя усадьба. Она перешла мужу по наследству от дяди.
Сарай в заброшенном состоянии?
Да нет же! Он хоть и старый, но добротный. И светлый. Садовник хранит в нём свои инструменты, потом там стоят бочки и прочее. В нём светло, кроме большого окна имеется электрический свет.
Мирослава внимательно слушала, и, удовлетворённая её вниманием, женщина продолжила:
Так вот, мой муж был найден в бочке с ананасами. Изо рта у него торчала голова рябчика. Сам обезглавленный рябчик лежал рядом.
«Бедная птичка», пронеслось в голове Мирославы.
А на стене за его спиной, продолжила Стелла Эдуардовна, надпись кровью мужа: «Ешь ананасы, рябчиков жуй. День твой последний приходит, буржуй».
«Стихи Маяковского», отметила про себя Мирослава и проговорила:
По всей вероятности, у убийцы был вагон времени, если он никуда не торопился, расписывая стену.
Тавиденкова пожала плечами.
Ваша усадьба не охраняется?
Не особо.
То есть ваш муж ничего не опасался?
Не знаю. Он мне об этом не говорил. Во всяком случае, я уговорила его поставить камеры. Но когда полиция стала проверять их, выяснилось, что они не работали.
То есть?
Кто-то отключил их.
Кто?
Откуда же мне знать! воскликнула женщина.
Усадьба принадлежит вам?
Моему мужу.
Теперь уже вам, не удержалась Мирослава и тут же добавила: Не важно. Но установка камер, как вы сами мне сказали, была вашей идеей. И присматривать за ними должны были вы.
Ничего подобного! возмутилась Тавиденкова. Это не женское дело.
Мирослава не собиралась с ней спорить, поэтому спросила:
И что вы теперь хотите от меня?
Чтобы Ярослава Ильича Королёва посадили пожизненно!
Кто это?! Правая бровь Мирославы приподнялась в удивлении.
Учитель истории моей дочери, ответила женщина.
Она учится в школе?
Она учится в университете.
За что же вы хотите засадить её бывшего учителя?
За убийство моего мужа!
Простите проговорила Мирослава недоумённо.
То, что моего мужа убил Королёв, не подлежит сомнению! заявила Тавиденкова безапелляционно.
Почему?
Потому что он, вопервых, старый маразматик, вовторых, человеконенавистник.
А сколько лет этому Королёву?
Семьдесят восемь.
А сколько лет было вашему мужу?
Пятьдесят четыре.
А вам?
Да как вы смеете?! возмущённо воскликнула Тавиденкова.
Мирослава усмехнулась.
Сорок девять, прошипела вдова.
И как убили вашего мужа?
Полиция считает, что его сначала стукнули твёрдым предметом по голове, а потом задушили.
И вы думаете, что старик мог справиться с вполне ещё молодым мужчиной?
Считаю, считаю! закивала Тавиденкова, как китайский болванчик. Чего уж проще стукнуть человека твёрдым предметом по голове? А задушить после этого раз плюнуть.
Вы сказали, что вашего мужа нашли в бочке, напомнила Мирослава.
И что? Думаете, что он не мог его поднять?
Мирослава молчала и смотрела на женщину выжидающе.
Мог! Уверяю вас! Хотя бы от злости!
От злости?
А то! Вы хотя бы знаете, что поёт Королёв, когда поливает цветы у себя на балконе?
Неужели Шнура? не удержалась Мирослава.
Если бы! Он поёт «Интернационал»!
Что он поёт? переспросила Мирослава, думая, что ослышалась.
«Интернационал»! Разве это не кощунственно?!
Думаю, что нет, проговорила она спокойно, не удержавшись от едва заметной улыбки.
Тавиденкова посмотрела на неё осуждающе.
Вам весело! А он мою дочь чуть не довёл до самоубийства!
Каким же образом? Завалил на экзамене?
Нет, она у меня отличница! Он запретил своему сыну встречаться с Дашей!
Даша это ваша дочь? уточнила Мирослава.
Наша с Фролом.
Почему же Королёв запретил своему сыну встречаться с ней?
Потому что она дочь буржуя! выпалила Стелла Эдуардовна.
Интересно
А на день рождения он подарил ей книгу Джона М. Кейнса.
На этот раз Мирослава зависла, она, к своему стыду, не знала или не могла вспомнить сразу, кто это.
«Надо спросить у Мориса», подумала она. А вслух спросила:
Кстати, почему ваша дочь училась в обычной школе?
По воле ещё одного маразматика!
То есть?
Когда был жив мой свёкор, мой муж следовал всем его советам. А свёкор считал, что его внуки, несмотря на богатство, должны воспитываться среди простого народа.
А кем был ваш свёкор?
Заслуженным пенсионером!
А до этого?
Он служил в контрразведке, процедила сквозь зубы Тавиденкова.
Мне всё-таки не верится, что учитель мог невзлюбить вашу семью только за ваше богатство, осторожно проговорила Мирослава.
Не только!
За что же ещё?
Когда моя дочь училась в шестом классе, я узнала, что Королёв их часто водит в музеи.
Ну и что в этом плохого?
Вы сначала дослушайте! Особенно любит водить в областной художественный!
Не вижу криминала.
Вы что, не помните, что там написано?!
Где?
Да над входом в музей!
Теперь Мирослава вспомнила. Там действительно была высечена надпись, которая никак не могла понравиться Стелле Эдуардовне Тавиденковой. «Есть одна священная война это война трудящихся против эксплуататоров».