Шторм в тихой гавани - Наталия Николаевна Антонова

Наталия АнтоноваШторм в тихой гавани

Глава 1

Ксения рассеянно посмотрела в зеркало. Уложила в ракушку тщательно расчёсанные волосы. Через час у неё было свидание с Данилой, который уже в течение полутора лет считался её парнем.

С тех пор как заболела мама Ксении, они виделись редко. В этом не было вины Данилы. Он не раз и не два просил позволить ему приходить к ним домой, чтобы помогать Ксении ухаживать за матерью. К Лидии Константиновне Данила относился с глубочайшим почтением, и та одобряла выбор дочери.

Но Ксения не хотела, чтобы кто-то из посторонних видел маму в таком состоянии. Конечно, Данила твердил ей, что он никакой не посторонний, но Ксения была непреклонна. Ведь плачевным было не только физическое состояние Лидии Константиновны, но и моральное состояние самой Ксении. Врачи прямым текстом сказали девушке, что спасти жизнь её матери может только дорогостоящая операция за границей. У Ксении не было таких денег, и родных, которые могли бы помочь, у Моравских не имелось, по крайней мере так считала сама Ксения. Отец девушки умер, когда ей было всего десять лет, и, сколько она себя помнила, они всегда жили вдвоём с матерью. И жили нелегко, мама много работала. А Ксения рано научилась справляться со всеми домашними делами, чтобы хоть как-то облегчить жизнь матери. К тому же девушка, понимая, что рассчитывать ей в будущем не на кого, старательно училась как в школе, где получила золотую медаль, так и в вузе, который окончила с красным дипломом.

Её труды не пропали даром, она смогла устроиться на хорошую работу и уверенно продвигалась вверх по карьерной лестнице. Мама к этому времени вышла на пенсию, но хорошая зарплата Ксении позволяла им жить не бедствуя. И всё было бы хорошо, если бы однажды мама не заболела. Чтобы не потерять работу, Ксения наняла сиделку, но после работы всё равно сломя голову неслась домой. Начальник вошёл в её положение и не загружал сверхурочными.

Своей бедой Ксения поделилась с единственной родственницейстаренькой двоюродной бабушкой, тёткой своей матери,  Фаиной Никаноровной Караваевой. Старушке было уже девяносто лет, и она жила в своём доме в посёлке городского типа.

Когда мать Ксении была здорова, они вдвоём нередко навещали бабушку. Мама даже предлагала старушке переехать жить к ним, ссылаясь на то, что жить одной, тем более в таком преклонном возрасте, непросто. Однако Фаина Никаноровна только посмеивалась над предложениями племянницы и говорила, что дай бог так же хорошо себя чувствовать пятидесятилетним цыпочкам, не вылезающим из поликлиник.

Караваевой и впрямь не то что девяносто лет нельзя было дать, она и на шестьдесят не выглядела. Услышав о том, что её племянница Лидия тяжело заболела, Фаина Никаноровна сразу сказала внучке:

 Ксюша, жди, я скоро приеду.

 Бабушка, да как же вы в вашем возрасте,  начала привычно Ксения, но Караваева, прежде чем положить трубку, произнесла, как отрезала:

 Сказала, жди, значит жди.

И Ксении осталось лишь покорно вздохнуть. Фаина Никаноровна приехала вечером того же дня. Было уже так поздно, что Ксения и не думала, что это приехала бабушка, она бросилась к двери и спросила испуганно:

 Кто там?

 Не там, а здесь,  ответила Караваева.

И Ксения, сразу узнав её голос, открыла дверь.

 Бабушка, да как же ты?  всплеснула руками девушка.

 Обыкновенно! До Волжской площади от посёлка на автобусе, потом пересела на такси, и вежливый молодой человек довёз меня со всем уважением до самого подъезда.

 Почему же ты не перезвонила?

 А зачем?  удивилась бабушка.  Мы же с тобой обо всём договорились утром.

 Но ты и по домофону не звонила,  растерянно проговорила Ксения.

 Чего мне по нему звонить, если меня в подъезд впустила влюблённая парочка, они и на лифте меня прямо до вашей квартиры домчали.

 Влюблённая парочка?  растерялась девушка.

 Ну да, парень белобрысый. В синей ветровке, а девчонка чернявая, кучерявая.

 Это, наверное, Сирена с десятого этажа со своим парнем Вадиком.

 Может, и Сирена,  легко согласилась старушка,  мы с ними друг другу не представились. Я торопилась к вам, а молодые люди, как мне кажется, забыли обо мне сразу, как только я вышла из лифта. Ты лучше скажи мне, где Лидочка?

 Она уже спит в своей комнате. Я дала ей все лекарства, в том числе и снотворное. А уколы перед своим уходом сделала сиделка Елена Павловна. Она дипломированная медсестра.

 И влетает тебе эта сиделка небось в копеечку?  подозрительно спросила Караваева.

 Да, её услуги стоят недёшево, зато я не волнуюсь, как там мама, и спокойно работаю,  ответила Ксения и через секунду добавила:  Относительно спокойно.

 Теперь за Лидой присматривать буду я!  решительно заявила Фаина Никаноровна.

 Бабушка, ты не сердись,  осторожно проговорила Ксения,  но я пока не буду увольнять Елену Павловну.

Караваева смерила внучку оценивающим взглядом с головы до ног и нехотя проговорила:

 Ну, что ж, пусть пока останется. А я завтра посмотрю, что это за такая дипломированная медсестра.

На том и порешили, к облегчению Ксении.

 А пока ты бы, внученька, напоила бабушку с дороги чайком,  ворчливым голосом проговорила старушка.

 Ой, прости меня, бабушка!  спохватилась Ксения.  Совсем из головы вылетело.

 Оно и понятно, девичья память,  улыбнувшись, старушка ласково похлопала девушку по плечу,  и достань из сумки гостинцы.

 Гостинцы?

 Ну да, я вареньице захватила из своей малины и вишни.

 Бабушка! У нас же всё есть!

 Всё, да не всё!  решительно проговорила Караваева.  Доставай что есть в сумке и ставь на стол.

Ксения принесла на кухню тяжеленную сумку, которую Фаина Никаноровна оставила прямо у двери в прихожей.

 Неподъёмная,  отметила девушка.  И как только ты её несла?!

 Обыкновенно,  отозвалась старушка и добавила насмешливо:  Это вы городские неженки да белоручки, как я посмотрю, а мы, сельчане, с детских лет к труду приучены.

 Бабушка, ну какая же ты сельчанка,  невесело рассмеялась Ксения и стала разгружать сумку.

 Какая-никакая, а сад у меня свой и огород, и десяток курочек. Вот Машку пришлось отдать Лёлькиной племяннице.

Ксения знала, что Машкаэто дойная корова с добрым нравом. Караваева в ней души не чаяла, как, надо думать, и Машка в ней. Последние два года ухаживать за коровой Фаине Никаноровне помогала разбитная соседка Ольга, которую все звали Лёлей. А её муж Иван заготавливал корм и для своих животных, и для Машки.

 Бабушка! Как же ты без Машки-то?!  всплеснула руками Ксения.

 А никак. Хожу, её навещаю каждый день,  ответила Караваева.

 Навещаешь?

 Ну да, Лёлькина племянница живёт на соседней улице, прямо первый дом с угла. Они меня и молоком постоянно снабжают. Я же им Машку так отдала.

 Бесплатно?

 Почему бесплатно,  рассудительно ответила старушка,  взяла с них расписку, что они будут за Машкой хорошо ухаживать, обращаться с ней по-человечески и дадут умереть ей своей смертью, а не съедят её на старости лет.

 Ты хочешь сказать, что они дали тебе такую расписку?  не поверила Ксения.

 Конечно, дали,  ответила старушка.  Лёлька и сосед Генка свидетелями были, расписку заверил юрист. Всё честь по чести. Хотя я и так знала, что Лёлькина племянница Майя и муж её Сан Санычлюди порядочные и хозяйство у них справное. Но с распиской мне всё-таки за Машку спокойнее,  заключила Фаина Никаноровна.

За неспешными разговорами две женщины накрыли на стол, потом выпили чай, перемыли посуду и стали собираться спать.

Только тут Караваева и спросила:

 Ксюша, а врачи что тебе говорят?

 Ничего хорошего,  вздохнула Ксения.

 Может, деньги нужны?  осторожно проговорила Фаина Никаноровна.  Так у меня отложено на всякий случай.

 Деньги нужны,  подтвердила девушка,  но только нам с тобой столько не собрать.

 Что же это лекарства такие дорогие?  забеспокоилась старушка.

 Нет, бабушка, врачи говорят, что вылечить маму могут только за границей.