Надеюсь, новости хорошие, вырвалось невольно. Разнервничался, представив, что могу совсем скоро с Дианой встретиться.
Для вас да. При встрече расскажу.
Буду к пяти. До свидания, Аркадий Борисович.
Только телефон отложил, во внимательный взгляд упёрся. Глеб смотрел, склонив голову набок, словно ждал, что я сейчас возьму и выложу, с кем говорил и о чём.
Это личное, отрезал, пресекая любые вопросы.
Аркадий Борисович? задумчиво сказал Глеб. Постой, не Боровицкий ли? Вить, ты что, до сих пор не развёлся?
А то ты не знаешь, холодно ответил я. Хорошо же общались, нахрена опять лезть с прошлым? Только в работе я мог забыть, что именно Глеб сделал. С кем. И на тебе, опять под дых точным ударом.
Я не видел Диану с того дня, неожиданно признался Глеб, отворачиваясь. На этот раз просто потому, что не хотел смотреть в глаза отчётливо понял я.
Ты хотел сказать: с ночи, не смог удержаться от сарказма. Рад был бы забыть, но она впилась в подкорку, в мельчайших деталях. Даже цвет трусов Глеба отчётливо запомнил.
Прости. Глеб опустил голову. Если ты когда-нибудь позволишь объяснить
Этому нет объяснения. И никогда не будет. Лучшие друзья не вонзают нож в спину.
Лучшие друзья не он осёкся у меня снова зазвонил телефон. На этот раз учительница. Тревога стиснула, перехватило дыхание: что-то с Настей? Невнятный лепет на другом конце сделал только хуже если бы это была обычная шишка, Виктория Максимовна не мямлила бы, а сейчас голос буквально дрожал от страха. Договаривал я, уже поднявшись и срывая пиджак с кресла.
Ты куда? не удержался Глеб, за что заслужил раздражённый взгляд. Что-то серьёзное?
Для тебя нет, ответил, мигом забыв и о нём, и о наших проблемах. Пока по городу мчался (хотя больше в пробках стоял), успел придумать сотню вариантов, один другого хуже. Настя что-то сломала? Ей стало плохо? За обтекаемым словом «ушиб» может крыться сотрясение. Стоит ли вызвать скорую, или ехать сами в приёмное?
Огромные глаза Виктории сделали только хуже. От волнения можно начать сходить с ума, это я знал. Каждая болячка Настина приводила в состояние неконтролируемого ужаса и желания забрать её себе.
Где она? спросил, вместо приветствия. То, что Виктория вышла встречать перед школой, практически довело до сердечного приступа. Аритмия точно обеспечена.
Всё в порядке, Виктор, не волнуйтесь, заговорила она, а у самой голос дрожит, и руки ходуном ходят. Поспешила к дверям, рассказывая на ходу: У нас есть один мальчик, Платон Не скажу, что у него сложный характер, просто Он разозлился на Настю и бросил в неё книгу.
Книгу? переспросил я тупо, останавливаясь посреди коридора. То есть, у неё на самом деле просто шишка, ничего серьёзного?
Нет. На самом деле просто шишка, заверила Виктория, глядя настороженно. Боялась, наверное, что я кричать начну, а у меня от облегчения язык к нёбу прирос, и ноги ослабели. До кабинета мы дошли молча. Первым делом увидел Настю, бросился к ней, на колени опустился.
Ты как, мышь? Очень больно?
Лоб был помазан йодом, небольшая ссадина поверх шишки, но больше никаких травм не наблюдалось.
Ничего, скоро пройдёт, ответила Настя, счастливо улыбаясь. Спасибо, что приехал так быстро.
Только не бери в привычку так меня от работы дёргать, сказал, улыбнувшись в ответ. Хотел привычно лбом боднуть, опомнился и мягко погладил по щеке.
Ладно, раз уж у меня появилось время, давай до прихода Софьи Львовны мороженого поедим.
Лучше пиццу.
Пусть будет пицца.
Мы взялись за руки, собираясь уходить, когда Виктория удивлённо спросила:
Вы разве не хотите поговорить с мамой Платона? Она вот-вот приедет.
А надо? общение с истеричными мамашами в планы не входило. Да, парень у неё, наверное, тот ещё, но это не меня её должно касаться. Конечно, приятного в том, что случилось, мало, но, вспоминая свои школьные годы, я подумал, что книгой по голове не самое страшное, что может случиться. Только сейчас заметил надувшегося мальчишку, сидевшего в другом конце класса. На меня он смотрел настороженно, наверняка ждал хорошей взбучки.