И наворачивает пироги. Дома таких не бывает. Никто не умеет печь. Баба Яга из бывших, жили всегда с прислугой. Мать тоже ничего не умеет. Такая у них голубая кровь. А отец крепкий крестьянский сын.
Наконец они откланялись и пошли вокруг дома пройтись. Артур решил взять велосипед. Уходя, услышал, как отец тихо сказал матери:
Отказали мне в апелляции.
* * *
Осень. На даче стало холодно. И Смирновы стали перебираться в город. Как и в начале лета, Савелий Карпович снова заказывает машину. И опять все вещи надо собрать, и опять перевозятся обратно две кровати и раскладушка, а также все кастрюльки и сковороды. Одинокой остается керосинка не нужна она в городе. Там газ.
Баба Яга сбилась с ног, чтобы ничего не забыть. Из экономии заворачивает в бумагу недоеденное Нютой крутое яйцо пригодится. На кашах и сухарях девочка наконец избавилась от своего колита.
Нижние тоже довольны перестанут у них над головой топотать.
* * *
Ну вот и Москва! Какое непривычно гулкое парадное. И городские цветы ярко-желтые, едко пахнущие календула. Любимое лекарство у Бабы Яги. От всего лечит.
Первое сентября Артур запомнил плохо. Ощущение сумятицы мешало осознанию значимости момента. Толпы студентов во дворике на Моховой совсем не походили на передовой отряд молодежи, о котором кто-то талдычил в приветственной речи. Но гремела музыка, хохотали студентки, все обнимались, и у него зарябило в глазах.
Потом целую неделю разбирался со своим окружением, расписанием и расположением аудиторий.
Идут занятия. Обе девушки Артура с ним в одной группе. В этом повезло. А в остальном
Артуру очень нравится латынь. Он помнит, как папа прежде любил читать чеканные строки Вергилия, выученные в дореволюционной гимназии.
А теперь Теперь получается, если апелляции у отца нет, то Артур совершил подлог, просто наврал в своей анкете. И если вскроют обман? В лучшем случае сразу выгонят из университета, а в худшем думать страшно. И у Артура возникает план.
После очередного семинара по латинской грамматике Артур подходит к преподавателю. Этот симпатичный человек вызывал у него доверие. Он не просто преподаватель он член партбюро.
Евгений Серафимович, можно с вами поговорить?
Латинист удивлен. Студент старательный, занимается хорошо, только что выступил на семинаре, цитировал Вергилия.
Пожалуйста, говорит он, пряча в портфель свои бумаги.
Артур мнется рядом вертится доносчик Кочетков, у него тоже вопросы к лектору.
Пусть сначала он, говорит Артур и выходит из коммунистической аудитории.
К нему тут же подбегает Рогова, сует записку и исчезает. В записке написано: «Встретимся в музеи Ленина, там выставка подарков Сталина».
Артур поморщился, исправляя ошибку в слове «музеи» на «музее». А тут появились довольные друг другом Кочетков и латинист.
Так о чем речь? поинтересовался преподаватель.
Кочетков, к счастью, исчез. Артур сказал:
Это конфиденциально.
Латинист сразу понял и завел его в небольшую пустую аудиторию. Смотрел требовательно и строго.
При поступлении я ошибся в анкете.
Если вы русский знаете так же хорошо, как латынь, это не беда! улыбнулся преподаватель.
Я написал, что отец член партии, а в это время его исключили. Он подал апелляцию, и я думал, что так можно написать. Он член партии с двадцать четвертого года.
За что исключили? строго спросил латинист.
Это был трудный вопрос, формулировка там была убийственная. «За пособничество троцкисту». Но разве такое произнесешь. Артур покачал головой:
Он мне не говорил.
Когда апелляция?
Уже опять отказали.
Евгений Серафимович надолго задумался. Но тут зазвенели звонки и в комнату уже кто-то ломился.
Почему вы мне это говорите?
Вы член парткома и и хороший преподаватель И человек.
В дверь стали входить студенты. Латинист сказал:
Я подумаю, и исчез.
В коридоре ждала Рогова.
Ну, сказала она.
Что ну, не понял Артур.
Идем в музэй.
Она не только писала неправильно, а еще и произносила это слово через «э» оборотное. Это вызвало раздражение, и Артур отрезал:
Прости, я занят.
Она вроде обиделась и ушла. А Артур стоял, все еще не в силах понять, что же будет дальше.
* * *
Через несколько дней при входе на истфак Смирнов неожиданно увидел портрет в рамочке, подошел поближе и вдруг дернулся.
Это был Евгений Серафимович, латинист, член парткома, которому он решился поведать свою тайну. Еще вполне крепкий мужик с легкими залысинами.
Что-то погнало Артура в партком узнать, когда похороны.
Там ему сказали, что латинист не такая уж большая шишка, чтобы по нему устраивать гражданскую панихиду, поэтому если хотите с ним попрощаться вот вам телефон, спросите вдову.
Вот этого Артуру совсем не хотелось не любил он и не умел выражать сочувствие. Но тут появилась Лариса и спросила, что случилось.
Короче, они поехали вдвоем к черту на куличках прощаться с совсем неизвестным им человеком. Но Артур оправдывал себя, считая, что у него есть кодекс чести и он ему следует.
Они оба помолчали над гробом в больничном морге, потом Артур неуклонно потащил ее на кладбище. Лариса сопротивлялась и спрашивала: «Кто он тебе такой, почему ты так переживаешь?»
И тогда он открыл ей свою страшную тайну. Лариса отреагировала странно:
Ты считаешь, что виноват в его смерти?
Артур обомлел:
Я?
Тогда Лариса сказала ему очень серьезно:
Ты ни в чем не виноват. Прекрати страдать. Это смешно. Может, у него грипп был, испанский? И, прижав губы к его уху, прошептала: Только ни о чем не говори Роговой! Она неправильно поймет.
Артур почувствовал их тайное соперничество. Впрочем, смерть латиниста еще не означала, что он не успел дать ход его делу, вполне мог поделиться с нужными товарищами. Но как об этом узнать?
В поисках опоры Артур погружался в свою родословную, дабы обрести твердую почву под ногами для дальнейшей жизни. Надо покопаться в отцовских предках.
* * *
По линии Смирновых все было в порядке крестьяне Владимирской губернии. Дед Карп выбился в люди и подался в Москву. А там такая задорная Настенька, с ума сойти. Глаза сплошная синева, а ресницы в два ряда, как щетка для чистки сапог. Обомлел дед Карп да и женился. А женившись, детей начали производить: мальчик, мальчик, девочка, мальчик. Отец Артура, второй мальчик, девятьсот первого года рождения. Карп, конечно, воевал в Первую мировую, да Бог миловал, живым остался, и еще одного мальчика сделал напоследок младшего брата Савелия Анания. Могучая порода получилась все гиганты, роста под два метра, и между ними крошечная сестра Маруся, вся в мать та тоже куколка с двойными своими ресницами. Ей в молодости все время кричали: «Закрой глаза, закрой глаза!»
И все в люди выбились. Такими только гордиться можно. Не то что материнская Баба Яга со своими дворянами.
* * *
Поездка на природу была организована студкомом, чтобы перезнакомить всех друг с другом оба потока первого курса истфака и филфака. Артур прикатил к своим на велосипеде. Историки были люди солидные и политически подкованные, они воспринимали себя как тот самый передовой отряд им смешно было смотреть на филологов: жалкие девчонки с хвостиками, а мнят себя черт знает кем.
Пикник удался на славу. Запасы еды исчезали на глазах. Артуру ничего не досталось. Сейчас жизнь в его семье стала заметно скуднее. Белую французскую булку покупали только для сестры она маленькая, ей нужно. А ему не нужно? У него растущий организм, и он постоянно хочет есть. В школе им давали бесплатно бублики он даже сестре приносил. А на факультете столовая есть, но это ему не по карману. Можно, конечно, взять чай-сахар, соль и хлеб на столах. Коммунизм.
Вот Лариса получала что-то из дома. Однажды она попросила съездить с ней на Курский вокзал принять от проводника передачу.