У двенадцатой квартиры Алёна остановилась. Рита тяжело дышала. Подъем на четвертый этаж дался ей с большим трудом.
Мы на месте. И последний вопрос. Вы готовить умеете? Максим Андреевич любит сытно покушать. Предпочитает русскую кухню.
Умею, соврала Рита.
Дверь открыл симпатичный, одетый во флисовый спортивный костюм мужчина. Был он коротко, аккуратно подстрижен: русые волосы зачесаны назад, виски и затылок оголены. Куцая бородка на его гладком, свежем лице казалась излишеством, а добрая, широкая улыбка располагала к общению.
Приятно познакомиться, сказал Артур и пригласил женщин в зал.
Рита осмотрелась по сторонам: типичное жилье честных пенсионеров, наживших скромное добро в далеком советском прошлом. Полированный на скошенных ножках сервант, на стене бордовый узорчатый ковер, полинялые обои с тусклыми ромбовидными блестками, архаичная мебель. На подоконнике-два глиняных горшка герани и плющ, пустивший плеть вокруг высокой фарфоровой статуэтки.
В вашем распоряжении эта обитель, обратился Артур к Рите, будто та уже согласилась взвалить на себя обязанности сиделки и домработницы. Раздельный санузел, уютная кухня, балкон. Деньги на питание, хозтовары и лекарства лежат в серванте. Он открыл стеклянную дверцу и приподнял крышку заварного чайника. Берите столько, чтобы хватило на двухнедельное проживание. Если выйдете из бюджета, дайте знать. На питании не экономьте. Дядя всеяден, но аппетит иногда теряет. После аварии замкнулся, ушел в себя. На глазах потерял сына, три года назад похоронил жену. Артур указал гостьям на диван. Тормошите его, пытайтесь втянуть в разговор, пусть даже он будет молчать, отворачиваться, капризничать. Завтрак у него с девяти до десяти, обед с двух до трех, ужин не позже семи. Послезавтра придет медсестра обрабатывать раны в местах проколов. Проблема там вылезла. Сначала говорили, ничего страшного выделение сукровицы, обычное в таких случаях дело, а на днях пошел гной, пока умеренный. Но кто знает, что будет дальше? В общем, решайте до завтра, беретесь ли вы за нашего мужчину или мне продолжать дежурство. Я торчу тут третью неделю, беспокойно заворочался в кресле Артур, а человек я занятой, живу в области, у меня три продуктовых магазина, семья, дети.
Может, представим Риту Максиму Андреевичу? предложила Алёна.
Рита встала, почуяв, что от нее требуют определенности. Ситуация в доме явно дошла до критической точки. Артур заметно нервничал, в процессе разговора с дамами не раз глушил мелодичные звонки телефона. Алёна тоже куда-то спешила, хотя, как подозревала Рита, торопилась эта особа всегда, такие дерганые личности встречались ей регулярно. Обычно были они людьми поверхностными, но планы имели грандиозные и невыполнимые. В мозгу трезвомыслящей Риты почти не осталось места авантюрным поступкам, деловой жилки она лишилась, закончив предпринимательскую деятельность, но тут встрепенулась неловко было отказывать людям, которые, по сути, снабдили ее работой, не заглянув в куцее профессиональное прошлое, да еще пообещали достойную зарплату.
Максим Андреевич лежал в маленькой темной комнате на двуспальной кровати. Был он мрачен и худ. Вид имел немощный, страдальческий и будто поглядывал на вошедших в комнату посетителей из-под тусклой восковой маски, наложенной небрежными слоями на малоподвижное лицо. Его впавшие, сильно ужатые к подбородку щеки пестрели россыпью колючей редкой щетины. Волос на его голове, лежавшей на двух основательно промятых подушках, почти не осталось, но жесткие брови все еще были густы и нависали над красноватыми веками проволочными полукружьями. Левая рука Максима Андреевича, загипсованная от плеча до запястья (казалось, длинные, прижатые друг к другу пальцы недавно прорвали гипс), покоилась на байковом одеяле, накрытом до груди; скрюченные пальцы правой ноги упирались в спинку кровати, от щиколотки до бедра вытянутую ногу окольцовывал аппарат Илизарова. В четырех местах из его нержавеющих ободов в ногу впивались тонкие распорные спицы и винты, притянутые гайками к каркасу. Зрелище было не из приятных. Но Рита не растерялась. По сравнению с копошением крыс под рампой на заднем дворе магазина измученный облик Максима Андреевича был не таким уж жутким и вызывал всего лишь жалость. Правда, и некоторая брезгливость при виде металлической конструкции, вонзившейся в изувеченную ногу старика, прочитывалась на Ритином дородном лице.
Артур заговорил первым:
Вот такой адский каркас. С виду ужасный, а кости сращивает надежно.
Если бы еще эта железяка не причиняла людям столько боли! в сердцах бросила Алёна. А сколько осложнений вызывают спицы! Не дай бог, начнется серьезное загноение, она внимательно осмотрела ногу Максима Андреевича, выставленную из-под одеяла, тогда болванку снимут и закручивать винты по новой будут рядом, в здоровые участки тела. Неспроста кольца пропер-форированы. Сколько страданий людям! Доспехи с иголками! Терпите и не вякайте!
Я сам не в восторге от этой конструкции, согласился Артур. Если винты начинают двигаться внутри мягких тканей, он стонет. Вот ходунки. Артур придвинул к кровати хлипкое с виду устройство. Дядя пользуется ими редко. Судно стоит под кроватью.
Он у вас вообще спокойный? спросила Алёна, заметив, что Рита с подобострастием рассматривает пластмассовый горшок.
Вполне, заверил однокурсницу Артур.
Но Риту это не убедило. Она вдруг представила, каким гигантским ощипанным деревом нависнет над ней Максим Андреевич, если встанет с кровати. А сколько звуков издаст его поврежденная фигура, когда сдвинется с места! «Франкенштейн», чуть было не сорвалось с ее длинного языка. Указательным пальцем Рита поправила очки на влажной переносице и еще раз окинула сухого неподвижного пациента беспокойным взглядом.
Артур подошел к комоду и взял с наклонной пластмассовой подставки черно-белую фотографию, на которой волейболист застыл в высоком прыжке над сеткой, блокируя ладонями удар соперника.
Дядя играл в волейбол. Выступал за область, тренировал детей, потом возглавлял городскую федерацию. Иногда он просматривает фотоальбом, случается, комментирует прошлые матчи, так что не пугайтесь, когда раздастся что-нибудь вроде «Мяч в первую зону!» или «Играй, Володя!».
Услышав знакомые слова, Максим Андреевич зашевелился. Не таким уж беспомощным он был на самом деле, смекнула Рита, видно, дедок почувствовал, что к нему скоро подселят постороннего, потому слегка обиделся на Артура, напустил на себя горестный вид, мумифицировался.
«Утомил, похоже, племянника. Ничего, опустим на пол блокирующего, набралась смелости Рита. Не таких еще приводили в чувство».
Она прожгла тело Максима Андреевича беглым, шарящим взглядом, потом уставилась в его потухшие глаза и сказала:
Что ж, попробуем поработать.
Ой как здорово! просиял Артур. Максим Андреевич, знакомься! Это Рита. Будет за тобой ухаживать. Человек она порядочный, проверенный. Не с улицы, не волнуйся из агентства, понесло на радостях племянника. Как ваша контора называется?
«Надежда плюс», сообщила Алёна, которая, как и Артур, не ожидала от замкнутой Риты получить столь быстрое согласие.
Рита так Рита, безразлично выцедил Максим Андреевич, неожиданно зевнул и, содрогнувшись, окропил одеяло струйками мелкой обильной слюны.
Будем считать, знакомство состоялось, удовлетворенно заметил Артур. Жду в понедельник к девяти. Не забудьте вещи, мыльные принадлежности. Постель имеется. Аккуратно взяв под локоть, он вывел Риту из спальни. О всех мелочах переговорим детально.