Фанатики вновь притормозили. Речь уже шла не о еврейской собаке, перед ними стояли европейцы. Может, англичане, а может, французы или итальянцы. Короче говоря, те, кто мог обратиться за помощью к наместнику султана. Происшествие могло закончиться появлением у стен Танжера линкоров, что вряд ли понравится правителю.
Прочь! зловеще зашипел кто-то из фанатиков. Еврей наш!
Брюнет молча выхватил из кармана револьвер, направил его на марокканца и спросил у товарища:
Ты готов, Рокко?
Сделать из этих кретинов отбивные? Всегда готов! ответил великан. Я, маркиз, голыми руками с ними справлюсь.
Исступление толпы достигло предела. Так наводнение грозит прорвать плотину.
Смерть неверным! раздались вопли.
Смерть! Смерть! завопили в ответ фанатики и, намереваясь разделаться с евреем и европейцами, бросились вперед, размахивая ятаганами и кинжалами, с которых капала их собственная кровь.
Назад, негодяи! крикнул брюнет, заслоняя собой юношу. Вы не прикоснетесь к этому человеку.
Смерть европейским собакам! заорали фанатики.
Ах так? По-хорошему, значит, не хотите? разгневался маркиз. Тогда получайте!
Выстрел из револьвера поразил первого марокканца, и он замертво рухнул на землю. В тот же миг на толпу с кулаками кинулся «геркулес» и двумя ударами свалил еще парочку буянов.
Браво, Рокко! похвалил брюнет. От тебя пользы побольше, чем от моего револьвера.
Наткнувшись на неожиданное сопротивление, фанатики застыли и со страхом уставились на гиганта, похоже отлично умевшего драться и собиравшегося вновь пустить в ход свои кулачищи.
Юноша-еврей пододвинулся поближе к европейцам и на безупречном итальянском произнес:
Господа, благодарю за помощь, но, если вам дорога жизнь, бегите.
Я бы с радостью, ответил брюнет, было бы куда. У нас нет дома. Не правда ли, Рокко?
Нету, хозяин. Не нашли пока.
Тогда позвольте пригласить вас к себе, сказал юноша.
И далеко ваш дом?
Здесь, в гетто.
Тогда ведите.
Выстрел из револьвера поразил первого марокканца, и он замертво рухнул на землю.
Да поскорее, прибавил Рокко. Люди продолжают вооружаться, и скоро нам мало не покажется.
Действительно, кое-кто, наведавшись в соседние дома, выходил оттуда с карабинами, саблями, ятаганами, а то и просто с мясницкими ножами.
Дело принимает серьезный оборот, согласился маркиз. Отходим!
Они бросились бежать по рыночной площади. Впереди еврей, быстрый, точно олень. Вслед беглецам загрохотали выстрелы. По счастью, меткость стрелков оставляла желать лучшего.
Опомнившись, фанатики и их поклонники кинулись вдогонку, вопя:
Смерть кафирам! Месть! Месть!
Все трое бежали без устали, показав, что у них стальные икры. Однако положение становилось все более угрожающим, и маркиз начал сомневаться, что удастся уйти невредимыми.
Толпа росла. Из узких проулков выбегали мавры, арабы, негры И были они отнюдь не безоружными. Новость, что иностранцы злодейски убили трех дервишей, молниеносно распространилась по городу, и весь Тафилалет собрался воздать по заслугам ненавистным кафирам.
Не думал я, что вызову такую бурю, прокричал на бегу маркиз. Если вдруг не появится гвардия наместника, моя миссия на этом завершится.
Беглецы миновали площадь и хотели свернуть на одну из улиц, но проход оказался перекрыт отрядом мавров, вооруженных саблями и карабинами. Они сразу бросились наперерез беглецам, намереваясь зажать их меж двух огней. И им это вполне удалось.
Рокко! Маркиз остановился. Мы проиграли.
Путь перекрыт, мрачно сказал еврей. Вы погибнете, и все из-за меня.
Ну пока-то мы живы, возразил великан. У меня пять пуль, у маркиза шесть. Давайте где-нибудь забаррикадируемся.
Где? спросил маркиз.
Да хоть вон в той кофейне.
Начнется осада.
Попробуем продержаться до прибытия стражи. Наместник три раза подумает, прежде чем бросит нас на произвол судьбы. Мы европейцы, представители двух стран, которые могут создать кучу неприятностей марокканскому императору. Но не будем терять времени! Они готовятся стрелять.
Прогремели выстрелы. Пуля пробила берет Рокко.
В конце площади стояло небольшое квадратное строеньице с террасой. В чисто побеленных стенах ни одного окна. Перед входом плетеные корзины, служившие сиденьями посетителям кофейни.
Все трое кинулись туда, столкнувшись в дверях с хозяином-арабом. Старик некстати выглянул наружу, привлеченный криками и выстрелами.
С дороги! рявкнул маркиз. Это тебе!
Швырнув арабу пригоршню золотых монет, он оттолкнул его и вбежал внутрь. Рокко и еврей за ним. Снаружи подбегала толпа:
Смерть! Смерть кафирам!
Глава II
Трое против тысячи
Кофейня, занятая беглецами без разрешения хозяина, состояла из двух тесных комнат, забитых мешками с кофе, стульями, корзинами, глиняными и медными кувшинчиками и чашками, в основном оббитыми и потрескавшимися.
Кроме того, имелись массивный прилавок, койка и железная жаровня, на которой закипал котел с кофе. Маркиз осмотрелся:
Рокко, сможешь забаррикадировать дверь?
Пожалуй, стойки хватит. Она тяжелая, из доброй ореховой древесины, в которой крепко застрянут пули.
Сказав это, великан легко оторвал прибитую к полу стойку и подтащил к выходу. Проход оказался прикрыт до половины. Еврейский юноша взялся за кровать, маркиз торопливо подтаскивал мешки с кофе.
Дело сделано, заключил Рокко.
Вовремя, отозвался маркиз. Вот они, эти проклятые фанатики. Ни дать ни взять стая бешеных шакалов.
Снаружи доносились жуткие вопли. Фанатики и их последователи, натолкнувшись на баррикаду, вконец взбеленились.
Пристрелим их! завизжал кто-то.
Угомонись, дружище, невозмутимо посоветовал маркиз. Мы не фазаны, чтобы спокойно подставляться под выстрелы. У нас тоже есть пули, и уж мы найдем им применение.
А заодно этому кипятку, добавил Рокко. Можно подняться на террасу и вылить его им на голову.
Сейчас так и сделаю, вызвался юноша.
Послушайте, не показывайтесь им на глаза. Сдается мне, вас они ненавидят больше, чем нас.
Это потому, что я еврей.
И много у вас врагов в Тафилалете?
Ни одного, господин. Я прибыл сюда всего два дня назад и
Выстрел не дал ему закончить фразу. Один марокканец сумел незаметно подобраться к двери, прокравшись вдоль стены, и выстрелил в щель между мешками. Свистнула пуля, едва не задев маркиза и еврейского юношу.
Рокко схватил со стойки револьвер и пальнул вслед убегающему марокканцу. Тот завопил, однако не упал и тут же затерялся в толпе. Горожане сгрудились на площади шагах в пятидесяти от кофейни и не переставая выкрикивали страшные угрозы.
Промазал? поинтересовался маркиз.
Не совсем. Я его ранил, ответил Рокко. У нас на Сардинии стрелять умеют.
У нас на Корсике тоже, засмеялся маркиз.
Да, не поспоришь. Ловко вы отправили прямиком к Магомету того фанатика, всадив ему тридцать граммов свинца в тыкву.
И вы еще можете шутить? воскликнул юноша, пораженный невероятным хладнокровием своих спасителей.
Что тут такого? Мы с Рокко развлекаемся вовсю, ответил маркиз.
Не думайте, что марокканцы оставят нас в покое.
Не оставят, говорите? Ну это мы еще поглядим.
Они перережут нас как цыплят.
Вы их боитесь?
Нет, господин маркиз, не боюсь. Клянусь в этом. Однако мне жаль вас и свою сестру, вздохнул юноша.
А, так у вас есть сестра? Где же она?
В доме одного моего единоверца.
То есть в безопасности?
Надеюсь.
В таком случае выше нос, дружище. Вы еще с ней увидитесь. Гвардейцы наместника не позволят толпе растерзать двух европейцев.
Европейцев, вероятно, да. Что до меня Я-то еврей. Меня наместник с чистой совестью бросит толпе.
Скажите-ка, вы марокканский подданный?
Да, я из Танжера.
В Тафилалете вас кто-нибудь знает?