Еще бы! От всех этих воплей и выстрелов у меня разыгрался волчий аппетит.
В зал как раз вошли четверо негров, в красных, расшитых золотом шароварах и куртках с серебряными арабесками, и внесли богато накрытый стол.
Столовые приборы и блюда были из серебра, бокалы из розового хрусталя, также инкрустированного серебром.
Наместник обращается с нами будто с принцами крови, заметил маркиз, повеселевший от аппетитных запахов, которые распространяли внушительные фарфоровые миски. Внакладе он, конечно, не останется и заставит нас дорого заплатить за караван. Впрочем, нам ли жаловаться?
В последний день Рамадана повара его превосходительства, похоже, совершили настоящие чудеса. Ужин был превосходным, а по марокканским меркам так и вообще настоящим пиром.
Даже бравый Рокко, с сомнением относившийся к африканской кухне, с интересом принюхивался к кускусу. Это национальное марокканское блюдо готовят из крупы, бобов, рубленого мяса, лука, кабачков и приправляют сладкой подливой с ямайским перцем.
Были поданы огромные куски разнообразно приготовленной баранины. А еще курятина, рыба, пахучие жирные соусы, пироги с финиками, сладости, мороженое и фрукты, доставленные из оазисов пустыни.
Вина не было, поскольку оно запретно для последователей Магомета. Зато апельсиновые и смородиновые шербеты имелись в изобилии. Шербет, конечно, далеко не то же самое, что бутылка выдержанного бордо или доброго кампидано, горячо любимого Рокко, но пришлось удовлетвориться шербетами.
Не успели маркиз с товарищами отужинать и раскурить поданные слугой трубки, как им доложили, что караван готов и ждет их у развалин древней мечети за городом.
Наместнику не терпится отослать нас в пустыню, хмыкнул маркиз. Уж не боится ли он бунта?
Боится не боится, но, если он будет продолжать нас защищать, неприятностей ему не миновать, ответил Бен Нартико.
И чтобы избавиться от докуки, он отправляет нас на съедение туарегам. Впрочем, мы в долгу перед наместником. Кто знает, чем бы без его помощи закончилась эта история? Месье Нартико, где мы можем отыскать вашу сестру?
Я уже поручил дворцовому слуге переправить ее в адуар моего друга. К этому часу они должны были покинуть Тафилалет.
А вы, смотрю, времени зря не теряли.
Как и я, господин маркиз, сказал Рокко. Отправил негров за нашими вещами. Думаю, их уже навьючили на верблюдов.
Значит, мы с легким сердцем можем покинуть дворец.
Во дворе товарищей ждали двенадцать всадников, которые должны были эскортировать их за городские стены и в случае чего защитить от горожан. Наместник вышел попрощаться с маркизом.
Доброго вам пути, господин, сказал он корсиканцу. Надеюсь, вы поведаете французскому консулу, что встретили у меня хороший прием?
Не сомневайтесь, ваше превосходительство, ответил де Сартен. Прежде чем пуститься в дорогу, отправлю курьера с письмом в Танжер. И как только доберусь до своего багажа, пришлю вам подарок.
Можете передать его мне с эскортом, торопливо вставил наместник.
Так будет хоть какой-то шанс, что он получит свой подарок, пробурчал Рокко. Жадные и жестокие фанатики, вот кто такие эти марокканцы.
Трое товарищей вскочили в седла и в сопровождении стражи покинули дворец. Эскорт держал копья наперевес. Оставалось стойкое подозрение, что родичи убитых так просто от мести не откажутся.
К счастью, наместник выбрал удобный момент, чтобы избавиться от опасных гостей. Прогремел пушечный выстрел, возвещая, что до окончания поста осталось четверть часа, и все тафилалетцы уже сидели перед обильно накрытыми столами, готовясь отпраздновать завершение Рамадана.
На улицах никого, сказал Рокко, сжимая револьвер. Одни бродячие собаки. Неужто горожане слепо поверили обещаниям наместника?
Это вряд ли, ответил маркиз.
Я тоже так думаю, согласился юноша.
Господин, вон там ждет тебя твой караван.
Они скакали по опустевшим улицам. Из каждого двора доносились громкие возгласы, пение и музыка, террасы освещались множеством разноцветных ламп. Никто не выглядывал в окна и двери, заслышав частый стук копыт, не выходил на балконы и веранды. Люди веселились и воздавали должное кушаньям и напиткам, потому что конец Рамадана для магометан все равно что Пасха для христиан: отличный повод собраться всей семьей за праздничным столом.
Минут через двадцать показались городские стены и полуобвалившиеся зубчатые бастионы. Солдаты назвали дозорным пароль, и отряд без происшествий покинул Тафилалет.
В безоблачном небе висела только что взошедшая луна, и равнина впереди была освещена, как днем. Нигде ни верхового, ни пешего. Места казались пустынными, однако это еще не была настоящая пустыня: тут и там вырисовывались четкие контуры алоэ и огромных опунций, акаций или великолепных пальм с листьями, напоминающими веера.
В стороне, в низине, можно было разглядеть несколько поставленных в круг палаток адуар. В полном безветрии далеко разносились сладкие звуки теорб[7] и монотонный перезвон бубнов.
Арабы пустыни тоже справляли Рамадан.
Еще с полчаса отряд скакал по почти бесплодным песчаным пустошам, где лишь изредка попадались участки, поросшие жесткой травой. Наконец командир поравнялся с маркизом и показал на небольшую мечеть, тонкий минарет которой белел на фоне неба:
Господин, вон там ждет тебя твой караван.
Прекрасно. Маркиз перевел дух. Полагаю, теперь мы в безопасности. Рокко, если полковник все еще жив и находится в пустыне, мы его найдем, верно?
Конечно, хозяин.
О каком полковнике вы толкуете, господин де Сартен? поинтересовался Бен, услышавший их разговор.
О полковнике Флаттерсе, тихо произнес маркиз. Мы отправляемся на его поиски.
И, не говоря больше ни слова, пришпорил коня, направляя его к мечети.
Глава IV
Караван
Маркиз Гюстав де Сартен был прирожденным авантюристом. Впрочем, таковы все корсиканцы.
Неугомонный и пылкий юноша быстро понял, что родной остров слишком мал, тогда как окружающий мир огромен и полон возможностей. Гюстав был крепок телом, до безрассудства смел и, что немаловажно, богат. Еще мальчиком он совершил кругосветное путешествие, гонимый ненасытным желанием пережить увлекательные приключения, непременно рискованные.
К пятнадцати годам Гюстав два раза пересек Атлантический океан, надеясь отыскать героев, о которых читал в книгах Фенимора Купера и Гюстава Эмара. К восемнадцати побывал в Индии и Китае. К двадцати четырем стал лейтенантом взвода спаги[8] и воевал на границе Алжира против берберов-кабилов.
Он как раз собирался подать в отставку и отправиться в Австралию, ибо уже и Алжир прискучил неугомонному корсиканцу, когда непредвиденное событие заставило его переменить намерения.
Случившееся точно громом поразило ученый мир, а также французских военных. На экспедицию полковника Флаттерса, отправленную в 1881 году в пустыню с целью разведки будущей трассы Великой Транссахарской железной дороги, напали разбойники.
Партия, состоявшая из самого полковника, капитана Массона, инженеров, проводников и охраны, была предана алжирскими наемниками и частью захвачена в плен, частью убита туарегами. Ужасную новость принесли проводники, которых нашли умирающими от голода и жажды на границе пустыни, куда они сумели добраться за несколько недель жуткого бегства от дикарей, висевших у них на хвосте.
Сначала все посчитали, что Флаттерс погиб в сражении. Однако поползли слухи, сначала робкие, затем все более настойчивые, что туареги пощадили полковника и увели его в Тимбукту, город, прозванный Царицей Песков.