- Продвинутому парню? - Райен удивленно поднял бровь.
- А разве нет? Тебе совершенно чужд наш образ жизни,
- Возможно. Но тем не менее у нас с тобой много общего, Эммалин.
- Что именно? — Она ждала, вскинув голову.
Райен слегка усмехнулся.
- Мы оба стараемся прислушиваться к голосу рассудка, — сказал он, указывая на макет. — Кроме того, мне известно, что у тебя изысканный вкус.
Эммалин даже открыла рот от удивления. Райен и сам от себя этого не ожидал. Стараясь как можно быстрее сгладить ситуацию, он непринужденно добавил:
- Первые впечатления имеют большое значение. Я помню все, что ты сказала мне, и поверь, это очень важно.
Девушка отрицательно покачала головой. Ее темные кудри рассыпались по хрупким плечам.
- А вот я считала и продолжаю считать, что первые впечатления часто бывают ошибочными.
- Это правда, но когда они попадают в цель, получаешь истинное удовлетворение.
Эммалин больше не хотелось спорить. Она вежливо попрощалась с гостем и вышла из комнаты.
Райену вдруг до боли захотелось побежать за ней, схватить и поцеловать... Уже несколько дней ему не давали покоя воспоминания о сладком вкусе ее нежных губ. Вот и сейчас ему стоило стольких усилий подавить в себе это желание.
Черт возьми, хоть бы у нее оказалось как можно больше ужасных платьев! Может быть, с их помощью ему удастся избавиться от этого наваждения. Хотя вряд ли...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Всю ночь Эмму преследовали беспокойные сны, в которых Райен играл главную роль. Это не могло не сказаться на настроении девушки. Новый день она встретила в ужасном расположении духа.
Когда в дверь позвонили, она с хмурым видом поплелась открывать.
Довольно упитанный незнакомец лет двадцати с небольшим предстал перед ней. На его лице была заискивающая улыбка, которая выдавала в нем продавца.
- Прошу прощения, но нам ничего не нужно, - сказала Эмма и попыталась закрыть дверь.
Толстяк вытянул руку, чтобы помешать ей.
- Эй, не так быстро. Я ничего не продаю. Я родственник.
- Кто?..
- Родственник.
Нахмурившись, Эмма отрицательно покачала головой.
- Этого не может быть. Я живу здесь почти двадцать лет и никогда не видела вас. — Она снова попыталась закрыть дверь.
Незнакомец вставил ногу в дверной проем, а потом и сам вошел внутрь. Девушку охватила паника. Она уже открыла рот, чтобы закричать.
- Я сводный брат Райена Бенедикта, Франклин, — заявил толстяк, повышая голос. — Позовите его.
Как раз в этот момент в комнату вошли Гилберт, Крис и Райен.
- Привет, большой брат! — крикнул Франклин.
Райен немного помедлил, но потом все же пошел ему навстречу.
- Франклин, что ты здесь делаешь? — В его голосе сквозило напряжение.
- Подумал, что тебе может понадобиться моя помощь.
- А как же твоя работа в Густаго?
Франклин пожал плечами.
- Я знаю, что это прозвучит странно, но она снова не подошла мне.
Выражение лица Райена оставалось непроницаемым.
— Ладно, поговорим об этом позже. Я закажу для тебя номер в местной гостинице.
Вдруг Гилберт, до этого спокойно наблюдавший за всем происходящим, отрицательно покачал головой.
— Что за ерунда. У нас ведь есть комната для гостей. Твой брат может сколько угодно жить в ней.
Очевидно, что у Райена это предложение не вызвало бурю восторга, чего нельзя было сказать о его брате.
— Мистер Мессмер, вы оказываете мне честь своим приглашением. Я уверен, вы понимаете, как мне важно быть рядом с братом.
Глядя на напряженную позу Райена, Эмма поняла, он не горит желанием жить с братом под одной крышей. Но потом, очевидно взвесив все «за» и «против», Райен улыбнулся и слегка кивнул головой.
— Спасибо за приглашение, Гилберт, — поблагодарил он.
— Райен, ты ведь знаешь, как для меня важна семья. Моя дочь скоро выйдет замуж за Криса. Если с «Техасскими Огнями» все получится, я уверен, моя племянница будет на седьмом небе от счастья. Разве все это не повод для радости и веселья? Твой брат будет желанным гостем на нашем празднике.
— Праздник? Похоже, я приехал как раз вовремя, — усмехнулся толстяк, потирая ладони.
Эммалин снова обратила внимание, что настроение у Райена было отнюдь не праздничное. В какой-то момент ей стало любопытно, что же произошло между братьями, но она в сотый раз напомнила себе, что это ее совершенно не касается.