Да он разленился. Они с прежней командой были на гребне волны успеха, что несла их в радужное будущее. Тем страшнее было падение в огненную бездну, сожравшую жизни и конечности, отнявшую друзей и веселье, оставившую после себя лишь несколько выжженных душ и яростную жажду мести Да когда Люцериус ночами не мог заснуть даже в цифровой Вальдире, где этого можно было добиться одной командой в интерфейсе, он вставал и тратил полчаса, а то и час на успокоительный сбор улиток и возвращался в свой ясельный гамак даже радостным и умиротворенным.
Да
Этой же ночью он даже и не вспоминал о драконе. Да это было и невозможно! Стоило ему только представить себе злобную чешуйчатую бестию, как с плота доносился очередной взрыв девичьего смеха, а с дрогнувших пальцев вываливалась очередная удивленная улитка. Люц подхватывал ее, швырял через плечо «в том самом направлении». Тотчас слышался стук панциря о бревна и радостный пьяный возглас какого-нибудь пирата:
Еще одна!
В бульон ее! командовала колдующая над большим котлом Тефнут и тут же добавляла в темноту, где трудился будущий король: Кидай больше! И можно прямо в котел!
Тут же раздавался тонкий вибрирующий смешок утопленной ведьмы, и скрежещущий клыками полуорк не справлялся с очередной добычей. Опять бросок. Возглас. Бульканье. Призыв кидать еще. Противный тонкий смешок
О-о-о-о-о-о
На эшафот! выдохнул Люц где-то после сотой сорвавшейся улитки, сбрасывая с плеч полную тяжелую корзину. На эшафот всех ведьм! Эй! Пираты! Еще корзину мне! А груз на плот!
Есть, капитан!
Я король!
Есть, король-капитан! льстиво проревел Фломш Кров. Вам похлебки оставить?! С перцем и ромом! Вкусная!
Я я потрапезничаю на берегу
Ась?
Тащи жратву сюда! рявкнул король.
Вот теперь понял! обрадованно заголосил бывший пират, бросаясь к котлу. Лучшую порцию нашему господину!
Лучшее мы уже слопали! ответила Тефнут, опуская черпак в котел. Но чего-нибудь ему наскребем.
И долейте гнилой водицы от кашля! заботливо добавила проклятая ведьма.
Дыша с шумом вовсю раздуваемых кузнечных мехов, полуорк сделал небольшой круг по островку, выбирая дерево с наибольшим количеством улиток. Такое обнаружилось через минуту, но под ним сидело безобразное почти голое существо с глазами навыкате, мокрой кожей, длинными руками и подобием рваной набедренной повязки. Попав в свет факела, существо закрыло морду руками и жалобно пробулькало:
Улитки! Улитки есть! А рыбы нет!
Перед полуорком скрючился лохр. Представитель не самой благородной разумной расы водяного шумного народца с безобразнейшими манерами.
Н-на! лохр сгреб сразу десяток жирных улиток и протянул их будущему островному королю. Кушай! Хрусть-хрусть, чавк-чавк, ням-ням!
Набрав в грудь побольше воздуха, Люц выдохнул начало прижившегося у него в клыкастом рту гномьего ругательства:
Шварсс дук ин но вдруг замолк, не договорив, заглянул в жалобные глаза дрожащего от страха существа, медленно протянув ручищу, сгреб подарок, чуть помолчал и спросил: Рыбы хочешь? Много.
Хочу! тут же ответил лохр. Очень хочу!
Имя?
Корнш Грязныйя! А рыба где?
Знаешь вон там платформы большие? Над болотом.
С дымами и башнями, сморщился лохр и часто закивал. Знаю! Как не знать! Меня оттуда пять раз выгоняли А я всего лишь рылся в помойке ну, в последний раз подрался с наглой крысой и черепахами из-за куска сырной лепешки Добычу я отбил, хотя крыса меня так шарахнула задней лапой, что я
Платформы, перебил его игрок. Следующим утром. Мое имя Люцериус. Приходи и я накормлю тебя до отвала.
Я приду! О-о-о-о, я приду! Только ты жди! И не обмани!
Не обману.
Громадины обманывают часто!
Не обману, повторил Люц и шагнул к соседнему дереву. Завтра
На этом их беседа закончилась, и следующие четыре часа более чем упорный игрок очищал деревья от пожирающих их улиток. Он наполнил три здоровенные корзины, дважды съел двойную порцию пересоленной похлебки и вскоре после полуночи вернулся на погруженный в беспробудный сон плот. Девушки спали у бочонка, пираты вповалку лежали на корме. Кое-как держался только верный Фломш: с трудом стоя на ногах, он опирался на шест всем телом, качаясь вместе с ним. Толкнув пирата в плечо и тут же поддержав, чтобы тот не упал, игрок прижал палец к губам и кивнул на шест. Чуть очнувшийся от сна пират понятливо кивнул, и вскоре они вдвоем изо всех сил налегали на вонзенные в дно шесты. Тяжелый плот, к счастью, не завяз в грязи, и вскоре им удалось вытолкать его на место поглубже и лечь на курс, ведущий к родной платформе, где всех их ждали залатанные гамаки, немного рома и хороший отдых.
Изредка поглядывая на спящих прямо в игре девушек, король умело работал шестом и мудро использовал инерцию плота для маневров, а опытный в лавировании пират ему помогал.
Скоро я выйду в море и уже не вернусь на это болото, тихо произнес будущий король.
Проведя по мокрому пьяному лицу пятерней, Фломш хрипло поинтересовался:
А меня возьмешь?
Мне нужен боцман.
Возьмусь.
Тогда добро пожаловать на борт, кивнул Люц, и на этом их беседа закончилась.
Они вели плот широкими протоками по почти «зеленому» маршруту, что позволило избежать драк с крокодилами и прочими здешними тварями. Изредка слышались голоса и крики сражающихся вдалеке игроков, были видны всполохи боевой и защитной магии, но сами плотоводы держались в тени, потушив все факелы. И когда рядом с ними свистнула стрел, они знали, что стреляли не по ним просто отряд агров охотился на очередных бедолаг-добытчиков. Возможно, среди агров были и те, кого прикончил недавно Люц, получив за это достижение. За своими пожитками на тот островок они так и не вернулись скорей всего, там не было ничего достаточно ценного
* * *
Ночью будущий король спал нервно. Сначала ему мешали собственные тяжкие мысли, а затем тревожили плаксивые завывания безутешной хозяйки приютного древа, что так и не получила пока свой топор хотя Люцериус уже обещал его вернуть и никак не мог взять в голову, чего тогда рыдать? Но необъятную могучую толстуху не мог утешить даже забористый черный ром, а рыдала она так горестно, что разбередила души даже лягушкам. Заснуть удалось только под утро хотя, надо признать честно, игрок просто не торопился погружать себя в целительный цифровой сон, впервые за долгое время решив заново перетряхнуть весь придуманный еще в больнице план.
Тогда продумывание глобального многоходового плана было единственным, что помогло не свихнуться. Как только ожил его ослепленный виной и болью мозг, отупелая безразличность начала отступать, сменяясь жаждой мести куда более огненной и жгучей, чем та боль, что терзала его искалеченное, обожженное тело.
Люц не забыл. Люц не простил. И никогда не простит
Потратив несколько часов на обдумывание, король написал пару коротких писем, после чего наконец заснул, зная, что завтра ему понадобятся все накопленные силы и нервы проклятые ведьмы
Раннее утро застало его зевающим во весь рот и подносящим к губам кружку с крепчайшим кофе. Люц оседлал пивной бочонок и, прихлебывая напиток, ждал, когда молодой повар зажарит ему десяток самых жирных болотных улиток, и заодно следил, чтобы ничего не напутали с простеньким рецептом. Масло для жарки огорчало судя по запаху, оно было даже не третьего отжима, чего уж тут вспоминать про благословенный первый холодный отжим Когда улитки были спрыснуты соком плода любеа и поданы на треснувшем глиняном блюде со слишком простым узором, полуорк досадливо поморщился, но честно рассчитался, вложив в протянутую мозолистую ладонь серебряную монету.