А кто у нее адвокат?
Валерия Паолова.
Ох, эта гламурная дамочка жестко дела ведет.
В словах Владимира явно звучало восхищение.
Да, она суперсильный адвокат, согласился Виктор.
Оба помолчали. Но недолго.
Как же мне уговорить Шишманова согласиться пройти собеседование с психологом? задумчиво проговорил Владимир.
Подумаем в офисе. Пойдем, сказал брату Виктор, оплачивая счет и передавая его официанту.
После этого братья поднялись и пошли в офис. Оба выглядели задумчиво-загруженными размышлениями по делам.
На следующий день первым в офис приехал Владимир, и когда он зашел в кабинет, помощник, постучавшись, передал ему газету. На втором развороте была статья «Тайна гибели Андрея Палеева» о том, что у Ирины Ласкариной был первый муж, Андрей Палеев, но он загадочно умер в первый же год их совместной жизни. Автор тот же Эдгар Залихватов вольно писал, что он, войдя в семью Ласкариных, узнал много семейных тайн и стал угрожать обнародовать их, поэтому тесть, Федор Ласкарин будто бы приказал службе безопасности своей корпорации его устранить, и сотрудники этой службы через несколько дней исполнили это поручение. При этом прозрачно намекалось, что жена Андрея Ирина Федоровна знала о таком приказе своего отца и о судьбе своего мужа. И что после этого ее, молодую вдову, отец выдал замуж за Ивана Ватациса.
Как только Виктор вскоре приехал в офис, Владимир вышел в холл и, не давая брату отвлечься на беседы с юристами и сотрудниками, увел его в кабинет, где молча вручил газету, открытую на нужном месте. Виктор очень быстро прочитал статью, молча поднял взгляд на брата и сказал:
Это уже прямой удар без единого доказательства, но напрямую по Ирине Федоровне.
Да, согласился Владимир. Неважно, что без доказательств, важно, что читатели будут считать Ирину Федоровну соучастницей убийства своего первого мужа.
Давай приглашать ее для беседы.
Может, конфколл? предложил Владимир.
Нет, такое по телефону не обсуждается, нужно говорить здесь, где мы с тобой уверены в стенах, многозначительно посмотрев на брата, парировал Виктор и с этим доводом Владимир вынужден был согласиться.
Прочитав статью, Ирина Ласкарина задумалась (братья Синегоровы еще ни разу не видели ее такой спокойной). Потом начала говорить, низко смотря перед собою в стол:
Враги и конкуренты папы говорили об этом сразу же, когда стало известно о смерти Андрея, и распространяли эту информацию.
Поскольку Ласкарина не смотрела на них, братья смогли украдкой переглянуться; они оба явно были озадачены первой реакцией своей доверительницы.
Она же продолжала:
Но все это ложь. Андрей умер сам не выдержал красивой жизни. К делам корпорации он даже и не успел подступиться все праздники были, праздники, в связи с нашей свадьбой. Брак являлся важным, Андрей был сыном важного контрагента папы. И как раз потому, что враги и конкуренты папы стали распространять эту информацию, а мнение родителей Андрея было важнейшим, папа передал его тело Палеевым и попросил их провести все возможные экспертизы, исследования, проверки, обследования все, что можно, чтобы они, Палеевы, сами установили причину смерти своего сына. Они и так доверяли папе, но откликнулись на его просьбу. Все документы есть, я их привезу. Так что эту ложь можно легко опровергнуть.
Ваши враги будут говорить, что вы подкупили Палеевых или запугали их, предположил Владимир.
Нет, это было бы невозможно. Мой свекор до создания бизнеса был генералом, настолько неразговорчивым, что даже жена и сын редко слышали его голос. Андрей пошел в маму был такой же легкий и добрый. Запугать или подкупить Николая Федотовича невозможно вообще.
Ласкарина покачала головой.
Потом она молчала. Синегоровы поняли, что она хочет сказать что-то еще.
Так и было:
Меня больше всего беспокоит, что это удар по Ватацису по Ивану Васильевичу. Почему-то он очень не любит, понимаете, ну очень не любит упоминаний о том, что когда мы женились, я была вдовой после первого брака. Я не хочу, чтобы что-то огорчало Ваню.
Синегоровы удивились (хотя и не подали вида): они впервые слышали, что Ласкарина так по-домашнему говорила о своем супруге, и при этом еще и так заботливо «Ваня». Раньше она всегда называла его «Ватацис»
Ирина Федоровна повторила, с огорчением качая головой:
Он очень расстроится.
Скрыть от него это невозможно? спросил Владимир.
Виктор с укором посмотрел на брата.
Нет, скрыть можно, но это еще хуже он же все равно узнает.
Ласкарина прищурила глаза:
Есть какие-то мерзавцы, которые хотят внести разлад между мной и Ваней, и есть кто-то внутри корпорации или кто-то близкий к нашей семье, кто сообщил тем мерзавцам эту информацию. Их нужно остановить. Я не могу потерять его.
Ваши дяди?
Нет, им такая личная информация никогда не сообщалась.
В словах Ласкариной прозвучало сейчас вот только что не откровенное презрение к ее ленивым дядям.
Она продолжала:
То есть это удар по мне через него, в первую очередь это удар по нему. А люди знают, что я Ватациса в обиду не дам никогда и никому.
Глаза Ласкариной горели таким ярким и холодным огнем, что Синегоровым стало очевидно: людям, организовавшим эту публикацию, задевшую Ивана Ватациса не поздоровится.
Ирина Федоровна меж тем продолжала, явно взбодряясь:
Так, хорошо, что вы мне сразу сообщили. Дайте мне эту газету, и я сразу же поеду к Ване, все ему расскажу лучше я ему расскажу про эту гадость, чем кто-либо иной. Мне важно не потерять его доверие. Все остальное потом.
Ласкарина взяла газету и встала из-за стола.
И обсуждение иска о защите чести и достоинства? спросил Виктор.
Да. Все потом. Сейчас Ваня.
С этим словами Ирина Федоровна уже стремительным шагом выходила из переговорной и потом из офиса бюро Синегоровых.
А братья переглянулись, теперь уже открыто. Надо же, суровая решительная уверенная деловая женщина, истинная бизнесвумен, жестко руководящая крупной корпорацией и у нее такие нежные чувства к мужу (которого обычно она чаще всего называла просто по фамилии).
Как же многогранен бывает характер. И как много всего может быть скрыто в одном человеке.
Но предаваться философско-психологическим размышлениям Синегоровы не могли себе позволить. Владимир отправил помощника купить еще один экземпляр этой газеты, и потом они с братом собрались в кабинете обсуждать новости.
Виктор сказал:
Володь, информацию об адвокатских связях Гусева нужно узнавать поскорее.
Да. Потороплю.
Еще подъезжая к зданию Измайловского суда, Виктор увидел, что Василий входит в двери суда. Виктор вместе с помощником вышел из машины (водитель поехал парковаться) и тоже направился в суд.
На четвертом этаже суда он заметил Василия, беседующего со своей доверительницей. Увидев брата, тот что-то сказал собеседнице и направился навстречу ему. Посередине холла Виктор и Василий поздоровались.
Это мой брат Василий Всеволодович Синегоров, формально представил Виктор Василия своему помощнику.
Однако эта официальная фраза не могла скрыть теплого отношения Виктора к представляемому им младшему брату.