9 декабря. На полк была возложена задача обороны Донца от деревни Установки до Белой Горы и наблюдение за рекой до деревни Нижнее. Полк к 10 часам утра перешел к Белой Горе, потом в деревню Мирная Долина. Наблюдение за рекой вел 3-й эскадрон.
10 декабря. По распоряжению командующего армией Сводная кавалерийская дивизия для пополнения и окончания формирования должна была отойти в район Ростова-на-Дону, оставив на фронте сводный дивизион (по эскадрону от полка). От полка оставлен был 3-й эскадрон ротмистра Яновского, пополненный офицерами и гусарами из других эскадронов (всего 90 гусар и 96 лошадей).
3-й эскадрон продолжал нести службу наблюдения за рекой и с отходом армии от Донца до 15 января принимал участие во всех боевых действиях 4-го конного корпуса, где заслужил прочную репутацию отличной боевой части, и только после ухода наших войск за Дон был прикомандирован к штабу корпуса для службы связи.
С 10-го по 18 декабря полк прошел в переходах свыше 200 верст до Чалтыра, где простоял 19-го и 20 декабря. На пути за Дебальцевом, 12 декабря, к полку присоединился обоз 1-го разряда (поручик Строев), сильно расстроенный большими переходами.
20 декабря командир полка, проехавший с фронта в Ростов, получил приказание перевести полк для доформирования за Дон, в район станции Степная, что вызывалось безнадежным положением Ростова.
21-го полк выступил из района Чалтыр и ночевал в деревне Костоге. 22-го в Николаевку и 23-го перешел на хутора недалеко от станции Степная. Здесь к полку присоединился обоз 2-го разряда (хозяйственная часть) с полковником Белевцовым. 27 декабря были высланы квартирьеры для отвода квартир в Ейске (штабс-ротмистр Рудичев).
Переход в станицу Крымскую. 27 декабря получен был приказ о переходе походным порядком в станицу Крымскую, где на части дивизии возлагались задачи по охране железной дороги на Новороссийск и борьбе с «зелеными».
28 декабря командир полка выехал поездом вперед в Екатеринодар и Крымскую для выяснения различных вопросов по укомплектованию, снабжению и размещению полка, а полк под командой полковника Сухина выступил походным порядком и 17 января 1920 года прибыл в станицу Крымскую, пройдя свыше 300 верст.
Пребывание полка в Крымской. Состояние полка было крайне печальное: большинство офицеров перенесло тиф и было надолго не способно нести строевую службу, здоровые гусары были исключением, многие, заболев в пути во время отступления, попали в различные лечебные заведения или остались у жителей, и не было даже известно, где кто находится; потери в лошадях были велики; вследствие плохого ухода за недостатком людей, тяжелых переходов по кубанской грязи и тесных стоянок, появилась чесотка; хозяйственная часть во время хаотического отхода растеряла много полковых сбережений и расстроилась; помощник командира полка по хозяйственной части полковник Шаров заболел и был эвакуирован за границу. Боевой состав полка 10 офицеров, 50 шашек и 30 штыков (не считая 3-го эскадрона), и это при наличии в полку 46 офицеров, до 500 гусар и более 200 лошадей! Полк с большим трудом нес наряд по внутренней службе и высылал разъезды в горы против «зеленых». Принимались все меры для скорейшего приведения полка в боевую готовность, но развал фронта и тыла, разгоравшийся с неудержимой быстротой, и крайне бюрократические порядки во всех тыловых учреждениях парализовали всякую полезную деятельность в этом направлении. Для получения пополнений были командированы офицеры в Екатеринодар, Ставрополь и Новороссийск (пункт наибольшего призыва мобилизованных), но надлежащее начальство в пополнениях отказывало, направляя их в другие добровольческие части. Несмотря на то что в Крымской были расположены учреждения по ремонтированию армии и генералу Крамареву181 была известна крайняя нужда полка в лошадях, под предлогом неполучения разрешения Главнокомандующего он полку лошадей не дал; через 1,5 месяца все его конские запасы погибли при отходе к Новороссийску. Так же безуспешно кончались все ходатайства о снабжении вооружением, снаряжением и обмундированием. Пришлось обратиться к системе ухищрений и подкупов, и таким образом кое-что получалось незаконными путями. Только в конце февраля полк случайно получил от англичан, не успевших разгрузить свои запасы на фронте и собирающихся уже покидать территорию ВСЮР, необходимое количество обмундирования, снаряжения и немного оружия. Для борьбы против продолжающейся заболеваемости был расширен полковой околоток и открыт офицерский лазарет, благодаря чему удалось сохранить при полку и подлечить всех заболевших.
Вместо полковника Шарова помощником по хозяйственной части был назначен прикомандированный к полку полковник Милович.
Всеми принятыми мерами и энергией должностных лиц к середине февраля полк стал понемногу приводиться в порядок и с прибывшим к этому времени 3-м эскадроном имел боевой состав до 250 шашек. 29 января в полк пришло печальное известие о смерти старого мариупольского гусара полковника Семенихина, умершего от сыпного тифа 27 января на станции Тихорецкая.
В начале февраля деятельность «зеленых» значительно усилилась и, помимо большого наряда для охраны станицы, пришлось принимать постоянное участие в экспедициях против «зеленых», совместно с другими частями дивизии.
20 февраля ночью «зеленые» напали на квартиру полковника Сухина и увели его в горы. Высланный для преследования 2-й эскадрон «зеленых» не настиг; на предложение выкупа «зеленые» ничего не отвечали; известно, что в течение нескольких дней они предлагали полковнику Сухину перейти к ним на службу, на что он всегда давал категорический отказ. 23 февраля полковник Сухин был расстрелян, о чем «зеленые» сообщили командиру полка за подписью «Партизанский отряд «Гром и Молния». За всегдашнюю доблестную боевую службу и верность долгу полковник Сухин был произведен в генерал-майоры. 26 февраля вместо ушедшего из полка по болезни штабс-ротмистра Лаврова полковым адъютантом назначен был штабс-ротмистр Соцевич.
Конец февраля и первые дни марта прошли в тревожной работе по охране железной дороги и борьбе с «зелеными», что совершенно исключало всякую возможность вести необходимые занятия по подготовке к походу.
Последние дни на Кубани. 5 марта 1920 года приказом Главнокомандующего полк был включен в состав Добровольческого корпуса182 генерала Кутепова (Сводная кавалерийская дивизия бригадой вошла в 1-ю кавалерийскую дивизию генерала Барбовича). К этому времени совершенно ярко обрисовался полный развал фронта, и высшее командование, вследствие небоеспособности большинства частей, не могло провести никакого определенного плана. Последняя надежда удержаться за рекой Кубанью исчезла, и теперь предстояло только решить отходить ли по Черноморскому побережью на Туапсе и дальше в неизвестность или перекинуть все боеспособное в Крым, обороняемый на Перекопских позициях войсками 3-го корпуса генерала Слащева. При такой тяжелой обстановке генерал Деникин, прежде чем остановиться на каком-либо решении, пожелал узнать мнение об этом частей Добровольческого корпуса, с каковой целью 6 марта на станции Крымская, в поезде штаба Добровольческого корпуса, был созван военный совет из старших начальников корпуса.
Совет был открыт заявлением генерала Кутепова, что при создавшейся почти безвыходной обстановке, когда участники борьбы, главным образом офицеры, собравшиеся в Добровольческой армии, попали в самое трагическое положение, Главнокомандующий считает своим главнейшим долгом принять все меры к спасению всех, кто, не оглядываясь и не размышляя, шел за ним, а потому решение, которое окончательно примет генерал Деникин (побережье или Крым), будет зависеть от мнения частей Добровольческого корпуса, каковое необходимо высказать для скорейшего о том доклада Главнокомандующему.