Может, папе нужна помощь?
Ерунда это всего лишь молодой олень! Дядюшка управится с ним в мгновение ока. Подойдя к краю уступа, Йен крикнул: Мы с Бри пойдем поохотиться на индеек, a bràthair mo mhàthair![11]
Внизу наступила мертвая тишина, а затем из колючих кустов высунулась всклокоченная голова Джейми: спутанные волосы упали на глаза, раскрасневшееся лицо оцарапано в кровь руки тоже. Вид у него был крайне недовольный.
Йен, послышался наконец строгий голос, достаточно громкий, чтобы перекрыть звуки леса. Мак Йен мак Йен!..
Мы скоро вернемся! Поможем отнести мясо! прокричал в ответ племянник, весело махнув рукой. Затем взял дробовик и, встретившись глазами с Бри, мотнул подбородком в сторону вершины скалы. Бри глянула вниз, но отец уже скрылся в зарослях потревоженные ветки продолжали качаться по инерции.
И куда подевались все ее навыки поведения в дикой природе? Утес казался абсолютно неприступным, но Йен карабкался вверх с ловкостью мартышки. Поколебавшись, Бри двинулась следом, хватаясь за те же выступы, что и брат. Ноги то и дело соскальзывали, обрушивая комья земли.
Йен мак Йен мак Йен?.. удивленно спросила она, взобравшись на скалу и вытряхнув набившуюся в ботинки грязь. Сердце колотилось от непривычной нагрузки. Это примерно как я называю Джема «Джеремайа Александр Йен Фрэзер Маккензи», когда сержусь?
Что-то вроде того. Йен пожал плечами. «Йен, сын Йена, сын Йена» Смысл в том, чтобы указать на недостойное поведение мол, позоришь предков.
Он был в грязной ситцевой рубашке с оторванными рукавами; на загорелом плече виднелся белый шрам в виде четырехконечной звезды.
Откуда это? спросила Бри.
Скосив глаза на рубец, Йен пренебрежительно отмахнулся и зашагал вперед через небольшой горный хребет, показывая дорогу.
Пустяки, сказал он. Один ублюдок-абенаки пронзил меня стрелой в битве при Монмуте. Денни через пару дней ее вырезал. Дензил Хантер, уточнил Йен, поймав ее непонимающий взгляд. Брат Рэйчел. Он врач, как и твоя мама.
Рэйчел! Твоя жена?
Лицо кузена расплылось в улыбке.
Она самая. Taing do Dhia. Йен быстро глянул на сестру, неуверенный в ее знаниях гэльского.
Я помню фразу «Слава Богу», заверила она. И не только! Большую часть плавания через Атлантику Роджер повторял со мной Gàidhlig Па сказал, что Рэйчел из квакеров, обронила Бри, перепрыгивая с камня на камень через небольшой ручей.
Так и есть. Йен сосредоточенно смотрел под ноги; восторга и гордости в его голосе поубавилось. Брианна сделала вид, что не заметила. Даже если у супругов и возникали из-за этого конфликты а они просто не могли не возникнуть, учитывая характер кузена и особенности мировоззрения квакеров, вопросы лучше отложить на потом.
Однако Йен не обладал подобной деликатностью.
Вы приплыли из Шотландии? Когда? бросил он через плечо. Но тут же осознал двусмысленность вопроса и, изменившись в лице, скорчил виноватую гримасу.
Мы отплыли из Эдинбурга в марте, ответила Бри максимально кратко. Остальное расскажу чуть позже.
Йен кивнул, и они продолжили путь. Иногда шли рядом, порой кузен забегал вперед в поисках оленьих следов или обходных троп когда заросли становились совсем непролазными. Брианна радовалась возможности идти за братом: теперь можно сколько угодно его разглядывать, не смущая пристальным вниманием.
Он изменился. Впрочем, ничего удивительного. По-прежнему рослый и худощавый, Йен повзрослел, превратившись из юноши в мужчину; рельефные мускулы на руках перекатывались под кожей при каждом движении. Потемневшие каштановые волосы заплетены в косу, подвязанную тонким кожаным шнуром, и украшены индюшиными перьями. На удачу?.. Йен подобрал оставленный ранее на вершине утеса лук и колчан со стрелами; колчан болтался теперь у него за спиной.
В памяти невольно всплыли строки:
Но сложенный хорошо человек выражен не только в лице;
Он выражен в членах, суставах своих, изящно выражен в бедрах, запястьях,
В походке своей, в осанке, в гибкости стана, колен, его не скрывает одежда[12]
Эта поэма всегда вызывала в воображении образ Роджера, но сейчас Бри вдруг подумала, что под описание подходят и Йен, и отец несмотря на то, что все трое были очень разными.
Они поднялись еще выше; лес поредел, подул свежий ветерок. Йен неожиданно замер и подозвал ее чуть заметным движением пальцев.
Слышишь? прошептал он ей на ухо.
Брианна слышала, покрывшись мурашками от радостного предвкушения. Негромкие, резкие крики, напоминающие собачий лай. А в отдалении прерывистое курлыканье, по звуку похожее на мурчание огромной кошки или на работу маленького мотора.
Советую снять чулки и обмазать ноги грязью, шепнул Йен, указывая на ее шерстяные чулки. Лицо и руки тоже.
Она кивнула, приставила дробовик к дереву и сгребла сухие листья с небольшого участка почвы достаточно влажной, чтобы намазать ею кожу. Йену подобный камуфляж не требовался: его загорелое лицо и так было цвета оленьей шкуры. Он бесшумно удалился, пока Брианна втирала грязь в лицо и руки. Когда она подняла глаза, кузен куда-то исчез.
Затем послышались странные звуки будто ржавые дверные петли скрипят на ветру, и в тот же момент Бри увидела Йена. Он застыл как изваяние за амбровым деревом в тридцати шагах от нее.
На мгновение все стихло, даже царапанье веток и шепот листьев. А потом раздалось сердитое кулдыканье, и Бри как можно медленнее повернулась на звук. Высунув из травы бледно-голубую голову, индюк вертел ею из стороны в сторону, тряся ярко-красной бородкой и высматривая нарушителя спокойствия.
Затаив дыхание, она не сводила глаз с Йена, который молча и неподвижно стоял с приставленными ко рту ладонями. Брианна затаила дыхание и перевела взгляд на индюка; тот издал еще один громкий клекот вдалеке отозвался эхом другой индюк. Первый индюк посмотрел в сторону звука, вытянул шею и крикнул; мгновение прислушался и опять нырнул в траву. Переглянувшись с Бри, Йен едва заметно покачал головой.
Через шестнадцать медленных вздохов она считала! Йен снова кулдыкнул. Индюк тут же высунулся из травы и с налитыми кровью глазами отважно засеменил по усыпанной листьями земле, распушив перья на груди и потрясывая веером хвоста. На секунду замер, словно демонстрируя восхищенному лесу свое величие, а затем начал вышагивать туда-обратно, издавая резкие, воинственные крики.
Не поворачивая головы, Брианна переводила взгляд с индюка на двоюродного брата: выверяя каждое движение, тот медленно снял с плеча лук, замер, взял в руку стрелу, снова замер и, наконец, натянул тетиву, отсчитывая последние секунды птичьей жизни.
Но все пошло не по плану. Йен пустил стрелу и в тот же момент испуганно вскрикнул совершенно человечьим голосом. Что-то большое и темное свалилось с дерева, и он едва успел отскочить, иначе ему на голову приземлилась бы огромная индейка. Вытянув шею, взъерошенная от испуга птица ринулась к не менее шокированному индюку, с которого вмиг слетела спесь.
Бри инстинктивно вскинула дробовик и выстрелила. Однако промазала: обе птицы скрылись из виду в зарослях папоротника. Их крики напоминали стук маленьких молоточков по дереву.
Когда возмущенное эхо растаяло в отдалении, снова послышался шелест листьев на деревьях. Йен посмотрел на свой лук, а затем на стрелу, бессмысленно торчащую из земли между двух камней. Встретившись глазами, брат с сестрой расхохотались.
Что ж, поделом нам, философски заметил он. Не надо было оставлять дядю один на один с колючими кустами.
* * *
Брианна прочистила ствол и вновь зарядила дробовик картечью, пытаясь унять дрожь в руках.