На столе бедновато. Бутылка вина а вина я не люблю и два бокала. Ситуацию бы исправили красная, обитая бархатом, коробочка с кольцом, и музыкант с плачущей скрипкой, но от Алана не дождешься.
Позже закажешь, что хочешь, меркантильная моя, вздыхает Алан, и резко поднимается со стула. Заходит мне за спину, и я хочу развернуться к нему, но сильная рука ложится на мою шею, останавливая: Сиди спокойно!
Как можно сидеть спокойно, когда за твоей спиной опасность? Это как дикого зверя оставить не в поле своего внимания того и гляди в шею вцепится острыми как лезвия клыками.
Алан совсем близко. Кожа моя электризуется, того и гляди заискрит от волнения. Плечи напряжены, сбежать хочется со страшной силой что у него на уме? По шее скользит что-то холодное, и я подпрыгиваю он прирезать меня вздумал?
Расслабься, мелкая. Подарок, смеется Алан, и возвращается к столу.
Садится, оглядывает меня самодовольным взглядом, и я опускаю голову. И правда, подарок колье. Тяжелое, дорогое, массивное излишне массивное для моей шеи но безумно красивое. Серебряные или платиновые в темноте не разобрать нити перевиты со снежинками, украшенными крохотными сапфирами.
Алисе бы понравилось. Да и мне, в общем-то
Зачем? Мне не нужны подарки, говорю я.
Ну так выкинь, отмахивается Алан. На ближайшие три месяца ты моя, и за это я привык платить.
Сжимаю ладони в кулаки расцарапать бы ему лицо за такие слова! Платить он привык, тьфу. Первая мысль сорвать его «плату», и швырнуть к ногам, но Алан лишь рассмеется. Глупый, детский поступок.
Да и пригодятся мне деньги после развода, как ни крути. По-хорошему Костя меня не отпустит, и уходить придется с тем, с чем пришла с Алисой. Без гроша в кармане, без образования курсы флористики и икебаны вряд ли помогут мне заработать.
Нет уж, раз Алан платит я эту плату возьму, раз уж не озаботилась тем, как мне самой содержать дочь после возможного развода.
О чем ты хотел поговорить? интересуюсь я, взяв себя в руки.
Спросить хотел, Алан наливает нам по бокалу вина, и придвигает один из них ко мне, хотя знает не притронусь. Зачем я был тебе нужен тогда, в школе. Рядом крутился Костя, который бегал за тобой как собачонка. А ты со мной была. Почему?
«Интересно, все ли мужчины идиоты? думаю я, ошарашенно глядя на Алана. Или это лишь мне так везет на подобных?»
Разве это не очевидно? отвечаю я вопросом на вопрос.
Тяжело говорить о любви, пусть и о любви былой.
Цену набивала себе? «угадывает» Алан. Или меня жалела? А может, и то, и другое?
Ты сбрендил.
Что, не жалела меня, разве? удивляется мужчина, и я опускаю глаза.
Жалела, конечно. Многие женщины такие: любят не тех мужчин, и жалеют тех, кого эта жалость оскорбляет. Алан всегда презирал это чувство с детства. Его жалели сердобольные пожилые соседки, дарившие ему поношенную одежду. Подкармливали иногда, если сами могли себе это позволить и Алан через силу принимал такие подношения.
Не принимал бы не выжил.
Жалела, значит, глухим от ярости голосом произносит Алан, и я ежусь от этого стылого холода. Вот и раскрыта загадка. А я все думал, что ты ко мне прилепилась тогда теперь ясно.
Знаешь, начинаю я злиться, я не люблю, когда в прошлом ищут поводы для обид в настоящем. Да, жалела, и что? Это повод, чтобы свою совесть отчистить, если она у тебя есть?
О чем ты? подается Алан вперед. Меня совесть не грызет, так как я ни в чем перед тобой не виноват!
Ну все! Не виноват выставил меня на улицу, отбросив наши общие пятнадцать лет и не виноват.
Какого дьявола тебе нужно от меня? злюсь я, мечтая выплеснуть на Алана все обиды, накопившиеся за эти годы.
Сама знаешь, не маленькая.
Он медленно оглядывает меня снизу-вверх, и кожа горит от взгляда Алана, проникающего сквозь неприметную одежду. Смотрит на мои губы, и я нервно прикусываю их, заставляя темнеть грозовые глаза Алана.
Давай уже покончим с этим! выпаливаю я, и подхожу к мужчине вплотную. Хочешь бери, что хочешь делай! Три месяца я потерплю!
Потерпишь, значит? Ты и тогда лишь терпела меня? бьет он своими словами наотмашь. Вышла за это ничтожество, ребенка родила, выкинув меня из своей жизни! Чего ты еще ждала, возвращаясь в Россию?
«Знал бы ты, кому я родила ребенка, думаю я горько, вспоминая дочь. Но лучше тебе не узнать этого никогда!»
Говори, что делать, Алан, повторяю я, и Алан поднимается со стула.
Возвышается надо мной такой чужой и родной. Обхватывает мою шею рукой, поглаживает большим пальцем чувствительную кожу. А мне перестает хватать воздуха кажется, что сейчас умру на месте слишком давно он меня касался.
Сейчас, Арина, ты меня поцелуешь, Алан смотрит своим гипнотическим взглядом. Потом опустишься на колени, и хорошенько отсосешь. Как раньше. Приступай!
Шея огнем горит от его прикосновений. Алан чуть надавливает, заставляя меня податься вперед для поцелуя, а я понимаю, что эта ласка меня сломает.
Пожалуй, обойдемся без поцелуев. Хочешь минет пожалуйста, только отпусти, твердо произношу я, и с темным удовольствием наблюдаю, как меняется выражение лица Алана.
Лучше так. Сразу.
Боли будет меньше.
Отвожу взгляд от глаз Алана слишком тяжелый у него взгляд, полный неизбывной тоски и ярости. Опускаюсь перед ним на колени, и понимаю это я смогу сделать. Так странно
Мне легко было бы поцеловать незнакомца, но Алана невозможно. И минет кажется почти послаблением.
«Чувствую себя Вивиан из «Красотки», думаю я, и берусь за пряжку ремня Алана. Та тоже, помнится, была против поцелуев.»
Арина, подожди, Алан останавливает меня, держит за подбородок. Ты хочешь так? На мою совесть давишь, или цену хочешь себе набить?
Ремень расстегнут. Держусь пальцами за верхнюю пуговицу его брюк, и смотрю снизу-вверх на лицо Алана.
Вор всегда подозревает других в воровстве, как и предатель в предательстве, замечаю я, устав спорить с ним.
Зачем я так унижаюсь? Ради чего? Встать бы и уйти, ведь с Костей меня ждет разрыв
не делай аборт! Арина, я помогу, горячится Костя. Держит меня за руки, на краю пропасти держит, не позволяя упасть. Буду рядом всегда, ребенка воспитаю как своего, веришь? Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую!
Киваю. Знаю, конечно. Все школьные годы я гонялась за Аланом чуть ли не молилась на него. А Костя гонялся за мной. И сейчас приютил разбитую, беременную и брошенную. Не нужную никому, как оказалось.
Прости, не время для всего этого, шепчет Костя, и укутывает меня в плед. Я как друг буду рядом, а о деньгах для себя и маленького не беспокойся ты ни в чем не будешь нуждаться. Просто позволь рядом быть
Сейчас самое время, перебиваю я Костю. Если я тебе нужна я твоя.
Клин клином, как говорят
Перед глазами проносятся кадры нашей совместной жизни: временами счастливой, а временами больной. Не могу я не помочь тому, кто вытащил меня из ямы. Даже несмотря на все измены Кости да и в них ведь есть моя вина.
Он все ждал, что полюблю. Мужем был хорошим другим на зависть. Ждал, надеялся, и устал, должно быть. Костя тоже захотел сделать мне больно вот и не скрывает свои измены.
Алан, ты ведь сам сказал, чего хочешь, напоминаю я. Так зачем мешаешь?
Встань, он отступает на шаг.
Упираюсь ладонью в пол, и поднимаюсь. Странно, я ведь уже готова была ко всему.
С послушной куклой неинтересно, поясняет Алан, и нажимает кнопку вызова официанта. Хватит играть роль исполнительной и принципиальной проститутки, Арина. Ты ведь любишь секс хороший секс. В этом ты меня не обманешь. Помню, как ты стонала подо мной, какой ты можешь быть вот, чего я хочу! Не тупой отсос, а страсть!
В наше странное и пугающее уединение входит официант, кажущийся неуместным здесь и сейчас. Чуждым нам и нашему миру, или это мы здесь чужаки? Оба мы я и Алан.
Ты слишком много хочешь, произношу я, когда официант нас покидает.