И они с призраком обнялись. Говорили долго; словно и не было тут никого, кроме них. Так, как разговаривают люди, не видевшие друг друга без малого семьдесят лет.
Они не заметили, как некромант медленно подошел к ним; они никого не замечали.
Ансгар Фридрихович выпростал бледные в рассветном свете руки из-под плащ-палатки, покатал что-то в пальцах, раздавил. А потом воткнул каждому в плечо жестом, каким медсестра вонзает шприц.
Тут же обе фигуры стали зыбкими, потускнели, начали исчезать то ли в свете, то ли в темноте рассыпаться. И продолжали свой стихающий разговор, пока все, кто остался на поляне, не услышали жуткий, беззвучный крик как будто всей Вселенной вправили давний болезненный вывих. И как будто Вселенная, глубоко тоскуя, так и не решила хорошо это или плохо.
Татьяна тихо заплакала.
Доктор Мерц вернулся. Теперь, прислонившись к дереву и сложив руки на груди, он ждал, глядя в землю.
А Ваня следил, чтоб не погасли свечи воскрешаемого бизнесмена.
Зато вы теперь точно знаете, что проживете еще сорок девять лет, утешал Ваня воскрешенного. А это не всем известно.
Но как я буду спать с женой? возмущался Павел Петрович. Я ж холодный!
Я уверен в том, влез Ансгар Фридрихович с сермяжной правдой, что ваша двадцатилетняя жена будет счастлива, не чувствуя больше необходимости разделять интимные услады с жирным и обрюзгшим самодуром. Ваших денег ей будет вполне достаточно для хороших отношений. А дети у вас уже есть.
Павел Петрович задумался, словно прислушиваясь к чему-то в своей голове.
Этак, пробормотал он, я к старой жене вернусь
Ваня насторожился. Характер Павла Петровича действительно несколько «повело». Вернуться к жене. Это ж надо.
А друзья? спросил клиент жалобно. Мои друзья? Они же
Ваня закрыл глаза. Вот, вот оно. Такие моменты он очень любил. За них он обожал шефа.
Они тоже ничего не знают Впрочем, так им и надо, христопродавцам! прорычал Павел Петрович. Присосались к матушке-России как клещи!
Он еще много говорил. Детей, мол, с заграницы заберу нечего им там делать. Пусть у себя дома прибираются. Новую жизнь строят. И еще он думал, что Ансгар Фридрихович фокусы показывает. Спор у них с другом вышел правда это или нет. Вот Павел Петрович и решил победить в споре. А получилось, что проиграл. Но он не чувствует себя проигравшим. Его жизнь только начинается, он воин. Паладин, да.
Павел Петрович расплатился, пошел к машине. Остановился, окинул взором деревню.
Эх, сказал он, хорошо-то как! Куплю здесь земли. Построю дом, людей наберу.
Его охрана переглянулась видимо, им еще предстояло привыкнуть к переменам, произошедшим в характере босса.
Ближайшая свободная, говорите Ваня покосился на пустующий дом Генциана Виолетыча.
Только бы он эту разруху не купил по старой памяти, поморщился Ансгар Фридрихович. Я не выдержу рядом с собой паладина. И химией не увлекся.
Ваня задумался, а потом вдруг сказал загадочное:
Получается, вы все-таки правите страной немного. А я думал, что вы ее совсем уж не любите.
Думать больше не пробуй, наказал ему Ансгар Фридрихович. В твоей стране интеллект вырастает до размеров, несовместимых с жизнью, но тебе это, к сожалению, уже не страшно.
И ушел спать.
А по-моему к счастью, сказал Ваня, вешая на забор сигнальную кастрюлю.
Надо было сходить проведать, как там Кирилл. Тем более что для него поспела свежая и прекрасная легенда.
Глава 4. Живущие во сне.
Дорогие дети! Сегодня у нас будет интересный урок. Нам пришли календарики с террористами, поэтому каждый, кто получит сегодня пятерку, сможет выбрать один из них. Машенька, какой твой самый любимый террорист?
Павел Петрович Мухоротов! отрапортовала Машенька. Он, прямо во время очередного заседания, растворил в кислоте Государственную Думу Российский Федерации
Проснувшись, Ваня сел на своем коврике. Этак и ожить со страху недолго.
Дождик за окном тихо постукивал по кастрюле.
Иногда Ваню посещали тяжелые предчувствия что вот-вот что-то случится, что-то ужасное Ничего не происходило, и от этого становилось еще тяжелее. В этих случаях Ваня считал, что мировое добро сохраняется исключительно благодаря закону подлости.
Раньше между некромантами проводились турниры, сказал доктор Мерц, рассматривая себя в зеркале, что над раковиной. Он только что повесил полотенце на крюк в виде косточки, взял полотенце бумажное и теперь насухо вытирал раковину чтобы не осталось ни одной капли. Собирались со всего мира. Воскрешали обычно Тутанхамона. Потом вышел Кодекс, запретивший поднимать личностей, оказавших влияние на историю, если с момента их смерти прошло больше трех недель.
Ваня думал, что при жизни его, наверно, раздражала бы привычка шефа изводить по рулону бумаги в день на протирку вещей, о состоянии которых сам Ваня никогда бы беспокоиться не стал. Инициативы Ансгара Фридриховича касались зеркал, раковин, плитки в ванной и даже ручки входной двери некромант полировал ее после ухода каждого из своих клиентов. На даче эта славная немецкая традиция была отчасти поглощена местной, более близкой к палеолиту культурой, однако до конца не сдалась и затаилась где-то в квартире. Дождавшись же осени, явилась и поработила Ансгара Фридриховича с новой силой. Что и говорить в это время года даже креативность некроманта пробуксовывала, поэтому последний его агитационный плакат гласил не более чем «Вечная жизнь даже для грешников» и «Смерть не помеха вашему бизнесу».
Эти фразы вызывали оскомину даже у него самого, но переделывать их он не желал из упрямства.
И что, никто не пытался воскресить, скажем, Сталина? спросил Ваня, собирая использованные, абсолютно чистые, на его взгляд, бумажки в мусорный мешок. Да, при жизни это раздражало бы его. Теперь нет. Ужасно, когда тебя ничего не раздражает.
Исторический факт, охотно поделился Ансгар Фридрихович профессиональной тайной. В то время в Советском Союзе работал некромант по имени Витольд, его и попросили. Но Сталин получился с диссидентским характером то ли Есенина, то ли Маяковского. А коварство его осталось прежним. Поэтому, вызнав у Витольда способ уничтожения самого себя, он воспользовался им той же ночью.
А с Витольдом что стало?
В расход, скомкав последний клочок, Ансгар Мерц двумя пальцами запустил его в подставленный пакет. Сильный был некромант, но всего лишь человек. Ровесник века. С тысяча девятьсот восемнадцатого его мертвотворящие крылья смыкались над Москвой, нарушая природные причины и следствия. Он называл воскрешенных «живущими во сне». Он говорил, что где-то есть мир, где ты спишь и тебе снится, что тебя подняли из могилы.
А вот если сделать некроманта «живущим во сне», задал Ваня наболевший вопрос, он будет работать?
Я уже отвечал на подобный вопрос. Воскрешенный Пикассо не пишет картин. Воскрешенный дизайнер не выдаст ни одного проекта хотя, глядя на иные проекты, Доктор Мерц покосился на окно, за которым строился торговый центр, увешанный лесами и рекламой, видно, что даже лежачий покойник сделал бы их лучше.
Так сложилась традиция, согласно которой некроманты прячут свои могилы. Точнее, завещают спрятать. Витольд не смог, поскольку рядом с ним в момент смерти не было никого, кому бы он доверял, но его могила все равно потерялась, хоть и была на самом гм Словом, наше общество никогда не умело беречь таланты.
А если как раз именно мертвый некромант умеет то, что не умеет живой? невежливо перебив шефа, Ваня запихнул пакет в мусорное ведро. Например, полное восстановление? В живого человека?
Ансгар Фридрихович распечатал новый рулон бумаги, посмотрел на Ваню.