Первым делом Руби попросила пива. Еще не было двенадцати, но такие мелочи, как социальные нормы или мнение общества, Руби не интересовали никогда. Она и не пыталась оправдаться, в отличие от любого из наших соседей, все-таки сейчас лето, по одной баночке пропустить можно, им важно получить одобрение общества или привлечь к мелкому разгулу кого-то еще.
Она стояла перед холодильником, вдыхая холодный воздух изнутри.
Ох, как же здорово!
Она явно соскучилась по пиву. Закрыв глаза, Руби присосалась к бутылке, а я наблюдала, как подрагивает ее горло при каждом глотке. Потом ее взгляд наткнулся на кухонный нож, на арбузные кубики. Она подхватила кубик и забросила в рот, жевала нарочито медленно, с явным наслаждением. По комнате расплылся сладкий аромат, она облизнула губы, и мне тоже захотелось, чтобы во рту было сладко.
Наверное, такие моменты могут длиться бесконечно: каждая вещь, каждое воспоминание, когда-то привычное, воспринимается как что-то новое. Круто.
Около раковины звякнул мой телефон. Никто из нас не отреагировал.
Как думаешь, скоро все узнают? Она облокотилась на стойку, уголок рта нервно дернулся. Догадалась, что это кто-то прислал сообщение.
Скоро. Здесь долго не бывает. Как только ее кто-то увидит, об этом узнают все, если уже не узнали. Если покупаешь дом в Холлоуз Эдж, автоматически становишься членом местной Ассоциации жильцов. Это официальная и самостоятельная группа, которая выбирает правление, решает вопросы бюджета, собирает взносы, разрабатывает правила и следит за тем, чтобы они исполнялись.
Ты сразу получаешь доступ к местной доске объявлений, неофициальной, в свое время ее создали из лучших побуждений. Но после смерти Брэндона и Феоны Труэтт эта доска стала совсем другим зверем.
Ты хочешь, чтобы они узнали? спросила я. Что ты вообще здесь делаешь? И сколько намерена здесь пробыть?
Рано или поздно они все равно меня заметят. Она закинула ногу на ногу. Никто никуда не делся?
Я кашлянула.
Более или менее все на месте.
Арендаторы при первой возможности смылись, а все остальные сейчас свой дом продать не могут разве что с большими потерями. Дом Труэттов, рядом с моим, так и стоит пустой. Руби Флетчер, жившую когда-то в Холлоуз Эдж, обвинили в их убийстве. Да, обоих сразу. Если бы жертвой пал кто-то один из них, возможно, мы бы это как-то пережили, но двое
Тейт и Хавьер Кора, мои соседи слева, собрались было переезжать, но их дом стоял через один от места преступления, и риелтор посоветовал им не торопиться. Но кое-кто потихоньку испарился. Исчез чей-то жених. Перестал появляться муж, которого здесь и так редко видели.
Дело раскрыли, но раскрылись и некоторые не относящиеся к делу подробности.
Не вдаваясь в детали, я сказала:
У Уэллменов пополнение. Малыш.
Руби улыбнулась.
Наверное, уже не такой и малыш.
Я поджала губы, изображая улыбку. Что еще сказать, каким тоном?
Тейт беременна.
Руби застыла, не донеся бутылку с пивом до рта, подняла бровь.
Подозреваю, она сейчас вся на взводе.
Так и есть, но говорить об этом Руби я не буду. Я всегда пыталась сгладить острые углы, как-то снять напряжение. В своей семье я давно играю роль миротворца. Так что эту тему лучше оставить, есть другие, нейтральнее, к ним и обратимся.
Старшая дочка Шарлотты окончила школу, так что к осени еще одним жителем тут будет меньше.
Я просто заполняла паузы, слова вылетали из меня, почти спотыкаясь друг о друга.
Может, вместо нее выгоним кого-то другого? спросила она, и я засмеялась. Наверное, у нее готов целый список. Кто там на первом месте? Полагаю, Чейз Колби.
Словно и не прошло столько времени. Руби всегда была такой: обаятельной, непредсказуемой. Завораживающей, как сказал прокурор. Все мы жертвы, нас нельзя винить в том, что мы выступили единым фронтом.
Я часто это повторяла, пытаясь оправдать себя.
Вскоре я поняла, зачем она выспрашивает, кто не уехал и уезжать не собирается. Руби решила остаться здесь.
По правде говоря, я не задумывалась над тем, куда она отправится после освобождения. Мне и в голову не приходило, что она захочет вернуться сюда после всего, что здесь произошло. Последний раз мы разговаривали в суде, я давала показания, да и это разговором не назовешь когда я проходила мимо, она одними губами сказала мне «спасибо».
Я сделала вид, что не заметила.
Я могла бы предположить, что она поедет к отцу во Флориду. Или забьется в какой-нибудь гостиничный номер, который оплатят юристы, что ее вызволили, будет выяснять подробности дела со своим адвокатом. Или просто исчезнет с концами вот он, шанс начать жизнь с чистого листа, объявиться где-нибудь у черта на рогах совершенно новым человеком. Человеком без прошлого.
Я взглянула на часы над холодильником стрелки переползли за полдень и нервно постучала пальцами по крышке стола.
Ждешь кого-то? спросила она, снова оглядев стол с угощением.
Я покачала головой.
Хотела отнести это к бассейну.
Отличная мысль. Бассейна мне точно не хватало.
Внутри у меня все оборвалось. Конечно, ей многого не хватало: холодного воздуха из холодильника, бассейна, меня. Так и будет все перечислять, поигрывая ножом?
Я сейчас, сказала она и пошла в туалет у основания лестницы.
Едва она вышла из комнаты, я вымыла нож это уж слишком, лежит себе молча на столе, словно издевается над нами. Я подхватила телефон, проглядела набежавшие сообщения.
От Тейт: Почему не сказала, что она возвращается?
От Шарлотты: Позвони.
Они уже знают.
Но отвечать им я не стала, а быстро настрочила Маку дрожащими от адреналина пальцами: Не приходи.
Интересно, она надолго? Вещи Руби стояли возле входа в кухню. Может, напрямую не спрашивать, сама догадаюсь? Из туалета доносились звуки бегущей воды, но в доме было до жути тихо. Где-то наверху с дивана спрыгнула кошка, Кода, в деревьях за домом глухо стрекотали цикады.
Я медленно расстегнула ее сумку, что побольше, заглянула внутрь. Пусто.
Харпер?
Я быстро отдернула руку, зацепив пальцем молнию. Голос Руби долетел с верхней площадки лестницы, но с места, где я стояла, была видна только ее тень. Вряд ли под таким углом она что-то видела?
Я отошла от ее сумок, и она тут же появилась, медленно спускаясь по лестнице, скользя рукой по перилам.
Хочешь мне что-то сказать?
Про ее голос говорили в ходе расследования: кто-то назвал его завораживающим, кто-то коварным или даже злобным. Но сейчас все эти интонации слились вместе, голос словно вибрацией отражался от лезвия бритвы. Он так или иначе заставлял тебя насторожиться и настроиться на волну Руби.
О чем? спросила я, слыша биение своего сердца. Мне было что ей сказать:
Все до сих пор считают тебя виновной.
Не знаю, зачем тебя сюда принесло.
Я спала с твоим бывшим.
Мои вещи, Харпер. Где мои вещи?
А-а Я еще не успела ей рассказать. Да и не думала, что этот вопрос возникнет. Что она будет ждать чего-то другого. Я говорила с твоим отцом. После всего.
Она замерла у нижней ступеньки, вопросительно подняла бровь:
И?
Я кашлянула.
Он велел мне отдать твои вещи на благотворительность.
Не то что я ей не сочувствовала, но двадцать лет это очень долго. Она ведет себя так, будто ее не было неделю, а на самом деле четырнадцать месяцев!
Руби на миг закрыла глаза, медленно вздохнула. Это она в тюрьме так научилась? Раньше Руби Флетчер встречала разочарование по-другому.
Мак за чем-нибудь заглядывал?
Не поймешь, что у нее на уме! То одно, то другое, какая тут вообще связь?
Давай отвезу тебя в магазин. Купим все, что тебе нужно, предложила я. Конечно, куплю ей новую одежду, туалетные принадлежности. Могу поселить в гостиницу, дать денег, пожелать всего наилучшего. И больше никогда ее не видеть.