Паульми наполнил чашку Конрауда черным, как смоль, кофе.
Это ты занимался расследованием того дела о трупе, что спрятали в леднике Лангйёкютль? поинтересовался он.
Конрауд кивнул.
Вот ты, наверно, обрадовался, когда его наконец нашли. Лет тридцать прошло, так?
Да уж, мы тогда и правда выдохнули, признался Конрауд. Ведь на тот ледник ничто не указывало. Ни единой улики.
Он надеялся, что его слова не прозвучали как оправдание, стыдиться ему было совершенно нечего. Тот случай оказался самым сложным за всю его карьеру.
Так не по тому ли поводу ты ко мне заехал? По поводу нераскрытых дел, я имею в виду.
Даже и не знаю, проговорил Конрауд. Я тут перебирал старые отчеты и решил узнать, не беседовали ли вы с неким Энгильбертом. Ничего такого я не обнаружил, но подумал, что, может, эти подробности в материалы дела просто не попали. Он выдавал себя за экстрасенса, или ясновидящего, ну или как это называется? Не помните такого?
Помнить-то помню, но не поводу того расследования. Это ведь его труп обнаружили в Сюндахёбне? Только тогда кто-то и вспомнил, что во время войны он водил дружбу с твоим отцом. Они вместе занимались какими-то темными делишками, верно?
Кивнув, Конрауд рассказал, что недавно беседовал с дочерью Энгильберта и выяснил, что его нашли мертвым всего несколько месяцев спустя после того, как зарезали отца Конрауда.
Они наживались на вере людей в потусторонний мир.
В потусторонний мир? с сомнением переспросил Паульми. По-моему, в таком направлении расследование никогда не велось.
Я подозревал, что перед смертью отец принялся за старое. А у дочери Энгильберта появилась информация, что они, вероятно, снова стали работать вместе.
У нас, однако, на этот счет ничего не имелось, сообщил Паульми.
А такая версия вообще рассматривалась?
Нам было ничего не известно о связи Энгильберта с твоим отцом, если не считать их альянса в годы войны, ответил Паульми. Тот тип упал в море может, случайно, а может, и намеренно. По крайней мере к твоему отцу тот случай не имеет, на мой взгляд, никакого отношения если тебя именно это волнует.
Даже и не знаю, что меня волнует. Я просто подумал, что имело бы смысл получше с этим делом разобраться. Если они и правда снова взялись вместе прокручивать свои прежние махинации, возможно, появится некая новая линия расследования.
Жена Энгильберта полагала, что тот время от времени околачивается в районе порта. Вернее, поднимается на борт кое-каких суден. Вроде как у него были знакомые, которые обеспечивали его спиртным. Она считает, что муженек, возможно, оступился, когда спускался с очередной лодки на причал, но свидетелей тому не было. По крайней мере к нам никто не обращался. Пара-тройка рыбаков, что ходили в море на траловый лов, общались с этим Энгильбертом, но они и понятия не имели, что с ним произошло.
Значит, в связи со смертью моего отца его никогда не упоминали?
Когда твой отец умер, мы, как я и говорил, попытались побеседовать со всеми, кто его знал, ну или хотя бы о нем слышал, ответил Паульми. Нет, во время расследования имя Энгильберта ни разу не всплывало.
Из разговора с его дочерью мне показалось, что смерть моего отца его очень расстроила, заметил Конрауд. Не просто расстроила, а даже привела в смятение.
Ну, мне-то об этом ничего не известно. Вы давно с ней общаетесь?
Встречались пару раз.
Значит, ты все-таки решил разобраться, что к чему? спросил Паульми с улыбкой, будто всегда знал, что рано или поздно Конрауд обязательно вернется к давнему происшествию.
Последний, однако, пропустил эту реплику мимо ушей.
А больше в тот период не происходило ничего необычного? поинтересовался он. Что-нибудь такое, что потребовало вмешательства полиции? Самозванцы от ясновидения? Случаи насилия? Необъяснимая смерть?
Да нет, задумчиво вымолвил Паульми. Ничего такого, что сравнилось бы с убийством твоего отца. К счастью, убийства у нас редкость и сейчас, и тогда. Нет, ничего не припоминаю.
А какие-нибудь странные происшествия?..
Нет А что ты подразумеваешь под словом «странные»?
Ну не знаю. Что угодно.
Пожары, например?.. Был на моей памяти такой случай как раз в те годы. Тогда еще погиб один старичок. Причиной возгорания была газовая плита. Тебя что-то такое интересует? Ну и самоубийства случались, к сожалению. Уж не без этого. А еще девочка в Тьёднине утонула.
Девочка?
Да, двенадцати лет.
Она что, провалилась под лед?
Нет, это случилось в конце лета. Видимо, она уронила в озеро куклу и попыталась ее достать.
Вот как?
Да, труп обнаружили прямо под мостом. Вот тебе необъяснимая смерть свидетелей же не было. Но это ведь никак не связано с твоим случаем. Совершенно никак.
10
На обратном пути в Рейкьявик Конрауд пытался дозвониться до Марты, но она не ответила возможно, у нее как раз была планерка. Он испытывал угрызения совести из-за того, что до сих пор не связался с бабушкой и дедушкой Данни, но заявиться к ним безо всякой информации у него не хватало духа, поэтому он надеялся узнать у Марты последние новости о расследовании. Вообще-то, встречаться с пожилой парой ему совсем не хотелось, но он понимал, что сделать это необходимо хотя бы из чувства долга. В таких ситуациях Конрауд всегда терялся становился косноязычным и не мог подобрать слова участия и поддержки людям, которых практически не знал. Он даже не представлял, как начнет с ними диалог. Он подумал было заехать по дороге в цветочный магазин, но потом отказался от этой мысли: в конце концов для него это всего лишь визит вежливости, после которого какое бы то ни было общение между ними сойдет на нет, по крайней мере со стороны Конрауда.
Потом он позвонил своему сыну Хугоу, который поинтересовался, не посидит ли Конрауд на следующей неделе с близнецами, пока они с женой будут в театре. Тот, разумеется, согласился ему доставляло удовольствие возиться с внуками. Врач по профессии, Хугоу справился о здоровье отца. Конрауд ответил, что ни на что не жалуется. На том они и распрощались.
Марта перезвонила, когда Конрауд уже парковал машину возле дома родственников Данни, и осведомилась о причине его звонка. Он объяснил, что хотел выяснить, как продвигается расследование смерти девушки, но Марта сообщила, что расследование, строго говоря, еще и не начиналось: вскрытие только предстояло, а поиски Лаурюса Хинрикссона пока результатов не принесли. Единственное, что удалось выяснить, это то, что в последнее время ни его родственники, ни друзья с ним не встречались и никаких известий от него не получали. При попытке дозвониться до Лаурюса по зарегистрированному на него номеру, автоответчик сообщал, что в данный момент абонент не доступен.
Тебе не кажется это странным? спросил Конрауд. То, что вы его до сих пор не нашли, я имею в виду.
А что тут странного? ответила Марта, которая, судя по раздававшимся из трубки причмокивающим звукам, устроила себе перекус. Мы его всерьез-то пока и не искали. Куда он денется?
А по поводу той партии наркотика, что девушка ввезла из-за границы, удалось что-то выяснить?
Нет, возможно, она предназначалась для личного пользования как бы банально это ни звучало. Но мы не исключаем и той версии, что у нее был заказчик.
А о ее связи с Лаурюсом вы что-нибудь узнали? задал очередной вопрос Конрауд. Я собираюсь зайти к ее родственникам может, есть что им передать?
Я буду держать их в курсе, устало вздохнула Марта. Они звонят сюда беспрерывно.
Выключив мотор, Конрауд направился к дому. На пороге появился дедушка Данни, который пригласил его войти. Выглядел мужчина так, будто постарел на несколько лет. Его жена сидела в гостиной у стола, на котором были веером разложены фотографии из находившегося тут же семейного альбома. На снимках были изображены дочь и внучка пожилой пары. Многие из них были сделаны во время домашних праздников дней рождения или Рождества а также в зарубежных поездках, в копенгагенском парке Тиволи или на фоне Эйфелевой башни. Стоя на почтительном расстоянии, Конрауд переводил взгляд с одной фотографии на другую. На некоторых из них мать держала на руках маленькую Данни, и они обе счастливо улыбались.