Купите себе газету и читайте! У меня не публичная библиотека! раздался сварливый голос.
Дал же Бог соседа, а? Я взялся за ручку подстаканника и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Гемайны, Сахель, туземцы И вправду нужно будет зайти в библиотеку или, что ещё лучше, в книжный магазин. Это ведь будет моей жизнью в ближайшие месяцы а то и годы!
В стакане остывал чай, за окном мелькали огни далёких деревень, стучали колёса поезда На душе внезапно стало легко и спокойно, из открытого окна ударил порыв вечернего холодного ветра, и, вдохнув полной грудью, я понял что-то начинается.
Глава 2
Мечты сбываются
Он был как из детских грёз огромный, изящный, белый, с крыльями парусов, барашками волн, разрезаемых форштевнем. Его называли «Гленарван», и он ждал меня настоящий клипер, который направлялся на Сипангу с грузом пушнины, и с почтой для Гель-Гью, Зурбагана и Лисса.
Немногочисленные пассажиры ожидали, когда корабль пришвартуется и перекинет трап на причал, а я смотрел на него и не мог налюбоваться. Всё-таки каботажное плавание на чадящем пароходике, вёрст на пятнадцать-восемнадцать вдоль берега это совсем не то же самое, что настоящее дальнее плавание на настоящем паруснике.
Вы тоже на «Гленарвана»? спросил меня загорелый юноша с живым лицом и чёрными, весёлыми глазами.
Он был одет как местный уроженец: серые брюки со стрелками бритвенной остроты и выглаженная накрахмаленная бежевая рубашка с закатанными рукавами прекрасно сидели на его поджаром крепком теле. Лёгкий дорожный саквояж, плащ-дождевик и кепи в руках говорили о том, что он явно собрался попутешествовать.
Ну да, ответил я.
Молодой человек с первого взгляда вызывал приязнь, а завести знакомство, учитывая перспективы многодневного плавания, было приятной перспективой.
Меня зовут Рафаэль, Рафаэль Мастабай, я горный инженер. Хочу попытать счастья в Натале оттуда приходят новости о каких-то фантастических находках полезных ископаемых. Мой профиль полиметаллические руды О, по вашим глазам вижу, у вас куча вопросов!
Работа такая, улыбнулся я.
Михаэль напрягся. «Вопросы здесь задаю я» эта фраза после режима Ассамблей вызывала у граждан империи приступы жуткой аллергии.
Спецкор «Подорожника», пришлось мне тут же развеять его опасения.
А-а-а-а! ИГО это наше всё. Двигатель прогресса, можно сказать. Мы с вами, считай, коллеги. Нам, горнякам, без географии никуда!
ИГОм называли Имперское географическое общество по аббревиатуре.
«Гленарван» спускал своё белое оперение, приближаясь к берегу, матросы сновали по мачтам, вантам и реям с удивительной ловкостью. Раздавались отрывистые команды.
Принять швартовы! послышался зычный голос, и на причал полетели канаты, которые принимающая сторона тут же принялась крепить к кнехтам.
Борт корабля мягко ударился о кранцы, был перекинут трап, по которому первым сошёл морской офицер в белоснежном мундире. Он поговорил о чём-то с портовым чиновником и скомандовал начинать погрузку.
Пришлось подождать ещё немного, пока начнут пускать пассажиров. Всего нас было не больше дюжины всё-таки корабль не предназначался для перевозки людей, хотя какое-то количество дополнительных кают тут имелось.
С восторженным чувством я ступил на трап, преодолел его и сделал первый шаг по палубе. И с неким сожалением отметил, что паровая машина тут всё же была труба виднелась между мачтами. С практической точки зрения это было замечательно, но с эстетической
Лука! Проводи пассажиров к каютам! приказал офицер, и навстречу нам выдвинулся бывалого вида матрос. Походкой вразвалочку он шагал впереди нас, предупреждая о необходимости наклонить голову, перешагнуть через канаты или не задеть какую-то важную деталь такелажа. Мы спустились на нижнюю палубу и оказались в коридоре, по обеим сторонам которого виднелись ряды одинаковых дверей.
Вам сюда! сказал матрос. У нас не отель, не обессудьте. И хмыкнул.
Заглянув в предназначенную мне каморку, я остался вполне доволен даже круглое окошечко-иллюминатор имелось, и в нём было видно море! Ну а койка, рундучок и небольшой стол так и вовсе казались предметами роскоши.
Заперев свой багаж на замок в рундуке, я отправился на верхнюю палубу наблюдать за тем, как корабль отчаливает.
С погрузкой почты закончили быстро, ждали только свежего ночного бриза, чтобы выйти с ним из гавани. Свободные от вахты матросы находились в увольнительных на берегу и собрались на пирсе только к вечеру.
Я никогда не задумывался о таких нюансах суша остывает быстрее, и давление над ней повышается, соответственно, ветерок начинает дуть в сторону моря, над которым воздух остаётся тёплым, а давление низким Парусники до сих пор пользуются этим природным явлением, причаливая днём и отчаливая в темное время суток.
Наконец пирс и палубу накрыла рабочая суета. За процессом наблюдал сам капитан внушительный грузный мужчина с пышными бакенбардами.
Отдать швартовы! раздалась команда, а затем набор зубодробительных морских терминов.
Матросы полезли по вантам наверх, паруса распустились белыми лепестками, корабль дёрнулся, приводимый в движение порывом ветра, и устремился вперёд, рассекая волны.
Я, чёрт побери, был счастлив то, о чём мечталось так давно, теперь происходило наяву.
* * *
Меня выворачивало наизнанку. Перегнувшись через фальшборт, я пытался сдержать спазмы, но тщетно морская болезнь плотно насела и отпускать не собиралась. Теперь я мечтал, чтобы после того, как сдохну, патологоанатом, вскрывая меня, хоть чего-нибудь нашёл.
Хватило четырёх часов плавания в открытом море при умеренном волнении, чтобы я проклял тот день, когда ступил на палубу «Гленарвана», и захотел отправиться в Зурбаган пешком. Каннибалы и рабовладельцы теперь казались мне меньшей из проблем.
А, это вы? Рафаэль был бодр и свеж. Принести вам воды? Говорят помогает.
Нет-нет, спасибо Я утёр лицо и почувствовал вкус соли брызги волн долетали до верхней палубы.
Да вы совсем зелёный! Пойдёмте, выпьем тёплого чаю с лимоном всяко станет полегче, даже если вы продолжите разговаривать с морским дьяволом и дальше.
Он ещё и шутил! И его совершенно не смущала качка. Вальсирующей походкой горный инженер двинулся в сторону кормы там располагалась кают-компания. Хватаясь за любую опору и теряя равновесие каждую секунду, я двинулся за ним.
Кажется, даже звёзды на небе потешались надо мной. Как же, героический офицер, вся грудь в крестах и блюёт дальше, чем видит! Стыдоба! И почему раньше, на пароходах, со мной такого не случалось?
Идёмте, чай готов!
В каюте таких несчастных, как я, имелось несколько их легко было отличить от бывалых морских путешественников по бледно-зелёному цвету лиц.
А вы что, часто в море? спросил я у Рафаэля.
В первый раз! пожал плечами он и принялся наливать чай в чашки, не уронив ни капли мимо.
Ну надо же!
* * *
Хэйа даг! поприветствовал я Рафаэля, когда он, постучавшись, вошёл в мою каюту. Гло йа ин Год?
Чего? удивился он.
Я отложил самоучитель языка гемайнов и сел на койке.
Верите ли вы в Бога? сказал я уже по-имперски. Говорят, им этот вопрос заменяет приветствие.
Кому «им»?
Коренным жителям Наталя гемайнам.
А-а-а-а! И что нужно отвечать?
Еэр аан дие вадер, ен зин, ен дие хейлиге геес, если я правильно разобрался с произношением.
Аминь! кивнул Рафаэль. А если бы я был неверующим?
Тогда у вас не получилось бы вести дела с гемайнами.
А почему вы назвали их коренным населением? Там же сплошь белокожие бородачи, потомки переселенцев из Оверэйссела, так?
Но заселили-то они пустые земли, м? Четыреста лет назад лаймы завезли аборигенам холеру и оспу в обмен на рабов и слоновую кость, и народ там вымер. И пустынный берег без людей и живности не интересовал никого. Кроме гемайнов, которым жить под тевтонами не улыбалось вот и выселились, чуть ли не целым народом.