После завтрака я вызвалась помыть посуду. Раз у мамы с папой столько дел, надо немножко их разгрузить. Я составила все тарелки и чашки в раковину и включила горячую воду. Я, наверное, странная. Но мне нравится мыть посуду.
Из глубины дома доносились громкие сердитые голоса. Джош опять спорил с папой. Шумела вода, так что я слышала только обрывки их бурной перебранки.
Баскетбольный мяч лежит в одной из коробок, втолковывал Джошу папа.
Джош чтото ответил. Я не расслышала. Потом снова раздался папин голос:
Откуда я знаю, в какой?
Джош чтото сказал. Я опять не расслышала. Потом снова ответил папа, и, судя по голосу, Джош его уже достал:
Нет, сейчас у меня нет времени. Как это ни прискорбно, но поиски твоего мяча не значатся в списке первоочередных дел.
Я поставила последнюю тарелку в сушку и поискала глазами полотенце, чтобы вытереть руки. Но полотенца не было. Видимо, мама их еще не достала.
Я вытерла руки о халат и пошла к себе одеваться.
Я буду готова минут через пять! крикнула я Джошу, который все еще препирался с папой в гостиной. И мы можем идти.
Я поднялась уже на середину лестницы и вдруг отпрянула.
На верхней площадке стояла незнакомая девочка. Примерно моих лет. С короткими темными волосами. Она смотрела на меня и улыбалась. Только улыбка ее была не дружелюбной, а холодной и жестокой.
И очень страшной.
8
Ктото тронул меня за плечо. Я резко обернулась. Это был Джош.
Без мяча я никуда не пойду, заявил он.
Джош перестань. Ты уже всех достал.
Я покосилась на верхнюю площадку. Девочки уже не было.
Мне вдруг стало зябко. Ноги сделались ватными. Я ухватилась за перила.
Папа! Пожалуйста, иди сюда! позвала я.
Эй, что я такого сделал? возмутился Джош.
Нет ты ни при чем, успокоила я брата и снова позвала папу.
Аманда, мне некогда, с этими словами папа все-таки вышел к лестнице.
Папа, я видела девочку. Там, на площадке.
Аманда, это уже не смешно, сморщился папа. Хватит выдумывать небылицы. В этом доме только мы четверо и еще, может быть, мыши.
Мыши?! вдруг оживился Джош. Правда? А где?
Папа, я не выдумываю. Я правда видела девочку Голос у меня сорвался. Мне было до слез обидно, что папа мне не верит.
Аманда, а ну посмотри, сказал папа, глядя на площадку второго этажа. Что ты там видишь?
Я проследила за папиным взглядом. На площадке лежала груда моей одежды. Наверное, мама только что ее распаковала и еще не успела положить на место.
Это просто одежда, раздраженно проговорил папа. Не девочка. Просто одежда.
Да. Я пошла по лестнице. Извини.
Но я не чувствовала себя виноватой. А вот растерянной да. Я уже ничего не понимала.
И еще мне было страшно.
Могла ли я принять груду одежды за девочку?
Вряд ли.
Я же не сумасшедшая. И у меня прекрасное зрение.
Что же тогда происходит?
Я зашла к себе в комнату и зажгла свет. Хотя было утро, на улице было серо и пасмурно, и в комнате царил полумрак. Занавески на окне шевелились, как будто их раздувал ветер.
«Неужели опять?» подумала я в испуге.
Я бросилась к окну. Но на этот раз окно было открыто.
Кто его открыл?
Наверное, мама.
Воздух за окном был теплый и влажный. По небу плыли серые тучи. Пахло дождем.
Я повернулась к кровати и застыла на месте.
На постели лежала моя одежда. Вытертые джинсы и голубая майка.
Кто положил их? Мама?
Я выглянула в коридор:
Мама! Мама! Это ты положила мне джинсы?
Она чтото крикнула мне снизу, но я не разобрала слов.
«Успокойся, Аманда, уговаривала я себя. Не психуй».
Конечно, их положила мама. А кто же еще?
И тут я услышала шепот. Из стенного шкафа.
Шепот и приглушенное хихиканье.
Это было последней каплей.
Что здесь происходит? завопила я не своим голосом, подскочила к шкафу и рывком распахнула дверцу.
В шкафу никого не было.
Мыши? Папа говорил, что в доме много мышей. Может быть, это они шебаршились?
Я переселюсь отсюда, сказала я вслух.
Эта комната сводила меня с ума.
Нет. Комната здесь ни при чем. Я сама придумываю себе всякие ужасы Всему есть логическое объяснение. Всему.
Я стала одеваться, твердя про себя, как заклинание: «Всему есть логическое объяснение». Я столько раз повторила эту фразу, что в конце концов она потеряла всякий смысл, превратившись в набор слов.
Успокойся, Аманда, успокойся.
Я сделала глубокий вдох и досчитала до десяти.
Бу!
Джош перестань дурака валять. Я ничуть не испугалась.
Однако мой голос звучал не так твердо, как бы мне хотелось.
Пойдем скорее на улицу! Джош стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу. У меня от этого дома уже крыша поехала.
Да? И у тебя тоже? Вообщето я не удивилась. А у тебя почему?
Он собрался чтото сказать, но осекся. Вид у него был растерянный и слегка ошалелый.
Да так, ерунда, пробормотал он.
Нет, скажи, не унималась я. Ты же чтото хотел сказать. Вот и скажи.
Джош опустил глаза и зашаркал ногой по полу.
Мне тоже сон нехороший приснился, через силу признался он.
Брат поднял глаза, но смотрел он кудато мимо меня. На колышущиеся занавески.
Сон? Я невольно поежилась, вспомнив кошмар, который приснился мне.
Ага. Будто у меня в комнате двое мальчишек. Они были плохие. Злые.
И что они делали?
Не помню, замялся Джош, отводя глаза. Знаю только, что мне было страшно.
А что потом? Я повернулась к зеркалу, чтобы причесаться.
А потом я проснулся. Он помолчал и нетерпеливо позвал: Пойдем скорее. Чего ты возишься?
А эти мальчишки тебе чтонибудь говорили? спросила я.
Джош на секунду задумался.
Нет, помоему Они просто смеялись.
Смеялись?
Ну, скорее, хихикали. Джош снова помолчал. Не хочу даже говорить об этом. Мы идем или не идем?
Идем, идем! Я отложила щетку и еще раз взглянула на себя в зеркало. Вперед, на минное поле!
Мы с Джошем пошли по коридору к лестнице. Проходя мимо груды одежды, сваленной на лестничной площадке, я вспомнила про девочку, которую видела здесь. И тут же вспомнила про мальчика, которого вчера видела в окне. И про мальчишек, которые приснились Джошу.
Да, наверное, нам с братом и впрямь трудно дался этот переезд. Вот и мерещатся всякие ужасы.
Это у нас просто глюки.
А что еще может быть?
9
Сначала мы пошли на задний двор, чтобы забрать Пити. Он, как всегда, встретил нас восторженным лаем, прыгал на нас, грязными лапами испачкал нам чистые джинсы, очумело бегал кругами. Забавный пес! Стоило только увидеть его, как сразу улучшалось настроение.
Хотя небо было затянуто тучами, было жарко и душно. Ветра никакого. Старые темные деревья стояли, точно каменные изваяния.
По дороге на улицу мы с Джошем бороздили старые листья, а Пити несся вприпрыжку, выписывая немыслимые зигзаги. Он то забегал вперед, то слегка отставал от нас.
Хорошо еще, папа не заставил нас разгребать листья, сказал Джош.
Не беспокойся, заставит, утешила я его. Просто он еще не распаковал грабли.
Джош скорчил кислую гримасу. Мы вышли на улицу и остановились на тротуаре, глядя на наш дом. Два больших полукруглых окна на втором этаже смотрели на нас, точно два пристальных глаза.
Теперь я как следует разглядела соседний дом, погруженный в густую тень деревьев. Он был очень похож на наш, только не кирпичный, а обшитый досками. Занавески в гостиной были задернуты. Почти все окна второго этажа закрывали ставни.
Куда пойдем? спросил Джош, бросая Пити палку.
Давай сходим к школе, предложила я. Посмотрим, что там есть.
Улица полого поднималась вверх. Джош подобрал большой сук и шел, опираясь на него, как на трость. Пити вертелся под ногами, норовя цапнуть сук зубами.
На улице было пусто. Во дворах, мимо которых мы проходили, тоже. По мостовой не проехало ни одной машины.
Мне уже представлялось, что мы идем по пустому городу, покинутому всеми жителями, как вдруг мы увидели идущего навстречу мальчика.
Мы с Джошем так и не поняли, откуда он взялся. Он появился неожиданно, словно изпод земли.