Дарвин и любовь ко всему живому. Биография в семи эпизодах - Андреев Алексей Викторович

Кей Харел

Дарвин и любовь ко всему живому. Биография в семи эпизодах

К.Р., с благодарностью за жизнь, любовь и поддержку

Пришла весна одна из тех редких вёсен, которым вместе радуются растения, животные и люди.

Лев Толстой, «Весна»

KAY HAREL

Darwins Love of Life

A SINGULAR CASE OF BIOPHILIA

Публикуется по соглашению с Columbia University Press (a division of The Trustees of Columbia University in the City of New York) и Alexander Korzhenevski Agency.

Дизайн обложки Виктории Лебедевой Использованы иллюстрации Shutterstock

Copyright © 2022 Karen L. Harel

© Алексей Андреев, перевод на русский язык, 2023

© Издательство «Лайвбук», 2023

Предисловие

Наслаждаясь редким цветком

Источник: воспроизводится с разрешения Джона ван Вайха редактора ресурса «Онлайн ПСС Дарвина» / The Complete Work of Charles Darwin Online, 2002, http://darwin-online.org.uk/.

Оригинал рисунка находится в доме ученого в Дауне.

Когда Дарвин позировал в 1816 г. для этого рисунка пастелью вместе со своей старшей сестрой Каролиной, ему было шесть или семь лет. Спустя несколько десятилетий после того, как он изменил наше представление о жизни на Земле, сын ученого, ботаник Фрэнсис, вспоминал: «Я помню, как он постоянно восхищался красотой какого-нибудь цветка. Это была благодарность растению как таковому, любовь к его изящной форме и изысканному цвету. Я даже помню, как он нежно прикасался к восхищавшему его цветку, испытывая совершенно детский восторг». Жена Дарвина Эмма разделяла любовь мужа к цветам, умела их выращивать, а дом был настоящим цветочным раем, как и находящаяся там же ботаническая лаборатория. Больше всего Дарвин любил орхидеи. Он посвятил этим цветам целый том, в котором описал их подробно и с большой страстью: «Устройства, при помощи которого орхидеи опыляются, являются практически такими же идеальными, как и большинство приспособлений животного мира Орхидеи можно считать одними из наиболее уникальных и самых развитых форм». В последнем и наиболее часто цитируемом абзаце труда «Происхождение видов» Дарвин упоминает «густо заросший берег», который был совершенно реальным, располагался поблизости от его дома и на котором росли дикие орхидеи. За изучением этих растений ученый, будучи истинным и восторженным биофилом[1], провел на этом берегу много часов. На этом рисунке, выполненном другом семьи Эллиной Шарплес, Дарвин изображен с экзотической лашеналией алоэвидной (Lachenalia aloides), произрастающей на самом юге Африки.

Эта книга написана по принципу совпадения индуктивных сообщений[2], т. е. получения новых выводов на основе соединения знаний из разных научных дисциплин. В вышедшей в 1998 г. книге «Совпадение индуктивных сообщений: единство знаний» (Consilience: The Unity of Knowledge) Эдвард Уилсон писал: «Совпадение индуктивных сообщений еще не является наукой. Это метафизическая точка зрения Привлекательность такого подхода заключается в вероятности интеллектуального приключения, ценность которого, даже при самом скромном успехе, заключается в создании большей вероятности понимания состояния человека». Я очень надеюсь, что эта книга является интеллектуальным приключением. К сделанным на этих страницах выводам я прихожу на основе таких дисциплин, как антропология, эстетика, философия, физика, поэзия, астрономия, приматология, психоанализ и теоретическая физика.

Для понимания биофилии Дарвина и ее места в жизни и работе ученого достаточно всего лишь одной стихотворной строфы, одной философской теории о происхождении Вселенной; лично для меня они столь же убедительны, как тщательно проведенное исследование в области биологии или полноценный эстетический анализ.

Хотя биофилия любовь к жизни является достаточно туманной концепцией и размытым термином, более близким к искусству, ей отведено серьезное место в теориях нескольких влиятельных мыслителей: психоаналитика Эриха Фромма и нашего современника, естествоиспытателя Эдварда Уилсона. Фромм считал, что биофилия основана на стремлении к выживанию и делал особый акцент на любви ко всему, что этому выживанию способствует, в том числе альтруизме. Уилсон использует это понятие для описания любви к природе, а также единства всех живых организмов. Ряд других теоретиков предлагали схожие определения, но другими словами. Биофилия это многосторонний термин, «двухэтажный», по словам философа Акила Билграми, и именно в таком смысле он фигурирует в моей книге, где я использую его для обозначения целой гаммы понятий от рефлекторного инстинкта выживания до сознательного культивирования чувства прекрасного. Общего, «безразмерного» и устраивающего всех определения биофилии не существует, однако его можно характеризовать описательно. В философии есть старый афоризм: то, что невозможно определить, можно показать путем описания. Именно так я и намереваюсь поступить.

Мой основной тезис заключается в том, что понимание Дарвином эволюции, описанное в его трудах и проанализированное в личных заметках и дневниковых записях, основывалось на принципах биофилии, и это отношение можно назвать биофилией в действии. Именно благодаря биофилии Дарвин смог увидеть то, что не заметили другие. Сам ученый не использовал этот термин как таковой, но описывал его смысл другими словами: «у всех животных существует один инстинкт», «один общий принцип мысли», «один живой дух». Специалист по Дарвину Говард Грубер писал: «Мы должны понимать, какие формы мысли он использовал». В этой книге я покажу биофилию во всех ее формах и проявлениях.

Данную книгу можно назвать мысленным экспериментом, упражнением в развитии воображения, текстовой импрессионистской картиной о восприятии и психологии гиганта мысли. Это не академическое исследование, не научная работа, а книга достаточно личная. Дарвин высокого ценил работы ученого Александра фон Гумбольдта за их «редкое единение поэзии и науки». Именно такими словами я хотела бы описать свой подход к цели и методу работы над этой книгой. Можно сказать, что этот труд ни рыба ни мясо, причудливый гибрид, появление которого объясняется желанием работать по принципам теории совпадения индуктивных сообщений. Я влюбилась в наследие Дарвина, едва начав читать его труд «Происхождение видов», между строк которого увидела удивительного человека: очень аккуратно обходящегося с фактами, но при этом выдвигающего кардинально новую теорию, милейшего, но крайне логичного, точного в выборе своих слов, но описывающего неизведанное, говорящего мягким и спокойным голосом, но развивающего свою мысль с силой и упорством бульдозера. Читая его труды, я задавалась вопросом: «Кто же он такой?» И я решил найти ответ. Во время работы над книгой я неизменно задавала себе и другой вопрос: «Согласился бы сам Дарвин с моими мыслями и выводами?»

Семь глав этой книги являются связанными между собой эссе на тему биофилии Дарвина. В первой главе под названием «Исследование биофилии» я представляю читателю тему и в общих чертах рассказываю о той любви, которую великий ученый питал ко всему живому. В последующих шести главах я обсуждаю разные аспекты биографии и работы Дарвина, а также то, какое влияние на них имела его любовь к живым существам. Вот эти темы: собаки (гл. II), факты (гл. III), мысли (гл. IV), чувства (гл. V) и красота (гл. VI). В последней, седьмой главе вы найдете описание семейной жизни ученого, а также информацию о его жене и наследнице Эмме Уэджвуд, разделявшей чувства биофилии своего мужа. Я опишу их семейную жизнь, а также наполненный любовью дом, являющийся в настоящее время музеем.