Не сомневаюсь, но что ты делаешь, мам? Зачем нарядилась? И к чему эта скатерть?
Что-то я не поняла твоего вопроса, Эми. Она кажется искренне сбитой с толку.
Я спросила, что за представление ты устроила и в какие игры играешь? отчеканиваю я, с трудом сдерживая раздражение.
Не понимаю, повторяет она. Что не так?
Ты уже давно ничего не готовишь, напоминаю я ей.
Не так уж и давно это было
Больше семи лет, мама!
Я тебя чем-то расстроила? Она опускает взгляд в тарелку. Прости, дочка, я лишь хотела поужинать. Как раньше.
Как раньше, шепотом повторяю я за ней, коря себя за очередной срыв. Ты хорошо себя чувствуешь?
Лучше, чем когда-либо, уверенно отвечает мама. Я полна решимости все исправить.
Ты это уже говорила. Прямо перед встречей с прошлым врачом.
Я этого не помню.
В понедельник ты встретишься с еще одним специалистом.
Знаю и с нетерпением жду нашей встречи.
Ты должна быть честна с ним, мама.
Конечно, я всегда честна с врачами, которых ты для меня находишь.
Не справившись с внутренним напряжением, я отставляю тарелку и встаю из-за стола. Это не первый раз, когда ей становится лучше и она выглядит вполне здоровой. Но такого сильного прогресса на моей памяти еще ни разу не случалось. Я напугана и не знаю, как с этим справиться. Мне страшно, что после этого внезапного улучшения ей станет в десятки раз хуже, и тогда уже никто из нас не сможет ей помочь.
Ты не доела, сокрушается она, провожая меня печальным взглядом. Похоже, я разучилась готовить. Совсем немудрено после такого долгого перерыва
Дело не в супе, мам. Я просто не привыкла к такому.
К чему именно?
К семейным вечерам и нашим разговорам.
Мы говорим каждый день, дочка.
Но не так. Прости, мам, но ты никогда этого не поймешь, как и я никогда не пойму тебя.
Потому что каждый из нас несет свое бремя, ставшее настоящим проклятием.
Я бы хотела это изменить, говорит она, вставая из-за стола. Что я могу для тебя сделать?
Не знаю. Пожимая плечами, я вдруг вспоминаю о Тамазе. Можешь рассказать, почему я должна держаться подальше от парней?
Я тебе уже говорила, им нельзя доверять. Ее лицо преображается: на нем будто разом отражаются все существующие оттенки ненависти. Эта тема у нас под запретом, Эми.
Ты сама сказала, что хочешь изменить наши отношения.
Это никак не относится к нам с тобой, огрызается она.
Неужели? Ты хоть представляешь, что натворила, мама?
Я спасла тебе жизнь.
Шутишь? Нервно рассмеявшись, я подхожу ближе, чтобы заглянуть в ее расширенные от вспыхнувшей злости глаза. Я чувствую себя сломанной и понятия не имею, как с этим жить. О каком спасении ты вообще говоришь?
Я не жду, что ты поймешь. Но, поверь, настанет день, когда ты придешь и скажешь мне спасибо.
Этого не будет.
Прищурившись, она качает головой и вдруг становится той версией себя, которая пугает меня больше всего.
Я явственно вижу, что кто-то хочет тобой овладеть. У него похотливый темный взгляд и длинные потные руки. Не успеешь оглянуться, как он подчинит твою волю и сделает тебя своей игрушкой.
Прекрати, процеживаю я сквозь стучащие зубы.
Ты сопротивляешься недостаточно сильно, он уже запустил в тебя свои корни. Она проводит ладонью по низу моего живота.
Хватит! сбросив с себя ее руку, я делаю несколько шагов назад. Ты меня пугаешь!
Я лишь говорю, что вижу, невинно улыбается она. Ты не следуешь нашему правилу, Эми, о чем очень скоро горько пожалеешь. Только будет поздно.
Нет. Всхлипнув, я опускаюсь на колени, пораженная тем, как быстро сегодня сломалась. Не говори так, пожалуйста.
Не плачь, дочка. Сев рядом, мама обнимает меня за дрожащие плечи. Еще не поздно себя спасти. Нужно только перестать общаться со сбежавшим от дьявола отродьем с поцарапанным лицом.
Я перестану, мама, обещаю, что перестану! Уверяю я ее сквозь слезы.
Я тебе верю, искорка. Только не подведи мое доверие. И помни, что я все равно обо всем узнаю, потому что карты никогда не врут.
Ведьма
Утром, когда раздается звонок в дверь, мама сама впускает Лилию в квартиру. Я слышу, как она делает комплимент ее кудряшкам и предлагает выпить лимонного чаю. Как только они оказываются на кухне, я тихо прокрадываюсь в гостиную и, заметив на столе зажженные свечи, подхожу ближе. Мне на глаза попадаются две карты, лежащие в стороне от других. Суд и Жрица. Мама наверняка знает, что означает их сочетание. Но иногда мне кажется, что ее толкования отличаются от общепринятых и она видит лишь то, что хочет.
Несмотря на случившуюся у меня накануне истерику, я осмеливаюсь не только покинуть пределы комнаты, но и встретиться с мамой перед выходом из дома. Она появляется в коридоре с белоснежной кружкой в руках и умиротворенной улыбкой на губах. В ее синих глазах ни намека на раскаяние за содеянное. Наоборот она будто гордится собой, потому что искренне верит в совершаемое благо.
Уже уходите в университет? интересуется Лилия, стоящая рядом с мамой. Меня удивляет не то, что они поладили, а то, как быстро это произошло.
Нет, сегодня придется пропустить занятия, мне нужно на утреннюю тренировку, потому что вечером у нас с подругой другие планы.
Планы? уточняет мама, прищурившись.
Мы идем на вечеринку в бар, я тебе уже говорила об этом.
Еще свежи воспоминания о вчерашнем вечере, когда я вдруг не выдержала и дала слабину, но сейчас мне удается сохранять спокойствие и даже вернуть голосу привычную твердость и уверенность в каждом произносимом слове.
Он тоже там будет, утвердительно заявляет мама.
Я не понимаю, о ком ты говоришь.
Поверить не могу, что ты так быстро забыла о данном обещании, удивляется она. Я думала, мы все выяснили.
Я иду туда с Виолеттой. Не помню, чтобы обещала тебе с ней не общаться.
Как ты не понимаешь, что он опасен?
Простите, что вмешиваюсь, говорит Лилия, сделавшая шаг вперед, чтобы встать между нами. Могу я узнать, о ком идет речь?
Ох, Лили, это долгая история, отвечает мама, качая головой.
Не такая уж и долгая, вмешиваюсь я. Карты сказали, что мне грозит опасность. И поэтому я должна избегать любых контактов с каким-то несуществующим парнем с поцарапанным лицом из маминых снов.
Несуществующим?! негодует мама, но я даже рада, что смогла вывести ее на эмоции на глазах Лилии. Пусть знает, с кем имеет дело. Ты же сама сказала, что прекратишь с ним общение!
Мне пришлось так сказать, чтобы ты успокоилась.
Не ври мне, Эмилия. Не ври.
Я знаю, что еще немного, и ее начнет трясти от страха и злости.
Мне нужно идти, вернусь поздно, говорю я и, повернувшись к Лилии, добавляю. Спасибо, что согласились задержаться.
Нет проблем, Эми, отвечает она, с тревогой поглядывая на маму. Только будьте на связи.
Обязательно.
По дороге на тренировку я прокручиваю в голове собственные слова и понимаю, что перестала придерживаться стратегии, которую мне помог выработать один из маминых врачей.
«Не пытайтесь с ней спорить и доказывать свою правоту. Вы должны понять и принять тот факт, что она мыслит и видит все иначе. Любая конфронтация усугубит ее состояние, потому что каждое неверное слово, которое вы произносите, наносит непоправимый вред. Я рекомендую вам быть мягкой и осторожной в выражениях до тех пор, пока не будет поставлен точный диагноз и мы не начнем полноценную психотерапию».
Следуя его советам, я лишь иногда напоминала маме, что карты и сны могут ошибаться, но никогда не упрекала ее в болезни и тем более в том, как сильно ее состояние влияет на меня саму. А сейчас все пошло прахом.
Не хочу быть грубым, но ты совсем не сосредоточена, говорит Лука после моего неудачного проката произвольной программы.
Он стал хореографом нашей группы совсем недавно, но за это время я успела привыкнуть к его присутствию на льду.
Когда мама услышала о Луке впервые, то буквально спятила и даже предложила мне перейти в другой тренерский штаб или вовсе завершить спортивную карьеру. Я не знала, смеяться мне или плакать от ужаса, в который она впадает при мысли, что рядом со мной окажется человек мужского пола. Не понимая, как ее успокоить, я сделала то, за что до сих пор не могу себя простить. Поэтому теперь, каждый раз видя Ингу, мое сердце предательски сжимается, готовое в любой момент разорваться от чувства вины.