Ныне же они, вот уже несколько дней, вступили в земли туровские: бородачей-дозорных больше на дороге не попадалось, да и путников на дороге резко поубавилось, но всадник и здесь был невозмутим к бою он был готов всегда, а об опасности его предупредят заранее. Дорога петляла среди леса и холмов белой лентой, а издали доносился еле различимый звон колоколен стало быть, Камышелог, старинный град вдоль пути к Турову, совсем близко. Мужчина покосился на молчаливого попутчика, мелкого, с виду юркого, чернявого мужичка идущего пешком рядом, вздохнул, покачав головой.
Ну, вопрошай уже. Чего тянешь вижу ж гнет тебя.
Мужичишко какое-то время шел молча, продолжая супиться, но все же, жизнелюбивая, легкая натура взяла свое:
Бес один ты человек в нашем обчестве. Да и то конь, обратился волколак к животному вместо его наездника. Редкий случай лошади обычно боялись Лесобора, но конь боярина, настоящий, боевой, относился к нему ровно и с терпением. Пусть конь, но куда лучше и приятнее с тобой поболтать, чем с твоим упертым и грубым хозяином.
Ну-ну, Лисослав встопорщил усы. Бес и впрямь ладный друг по разговорам. Однако ж и меня избегать долго не выйдет.
Отчего Волшана не позвал с собой? отозвался Лесобор, после короткого раздумья, подозрительно покосившись на витязя. Он тоже перевертыш. Да и покрепче меня будет. Молодой, сильный.
Так и есть покрепче.
И в кругу богатырей был с тобой заедино.
Все так.
Так от чего меня с собой, а не его?
А отчего тебя в кругу не было? грозно улыбнувшись, уточнил витязь.
Опять начинаешь?! Хочешь снова разругаться? взбеленился волколак.
Так я и не ругался. Это ты бесишься как оводом укушенный.
Лис, матушку твою за ногу я думал, что опосля церквы, где я спас твою боярскую голову мы можем доверять друг другу, а ты?!
А я думал, что повидаюсь с Черномором, быстренько побьем всю обнаглевшую Кромку, а главному Кромешнику под хвост раскаленный кол вобьем и по домам. Но ведь так не случилось, верно?
Лис! рыкнул Лесобор и на мгновение у него прорезались не по-людски длинные клыки.
Ты на меня не скалься, погрозил ему пальцем десятник. А то я мастак головы рубать, когда шибко переживать начинаю. Куда как пострашнее видывал, да жив вон еще. Недоверие к тебе, оттого что темнишь ты и недоговариваешь. В страшный момент, когда ты нужен был тебя в круге не случилось. И когда израдец*1 мертвил Черномора, а из Навьи нам сам Ад улыбался и лапами махал тебя тоже не было!
От одного воспоминания перекошенных ревом рож демонов, громадного как гора корабля, из которого во-все стороны шевелились слизистые щупальца Тьмы, а борта топорщились человеческими ногтями, его передернуло. Клятый католик убил единственного, кого можно было расспросить обо всем! Убил и сбежал от его меча за Кромку. Спроста ли? Или то знак какой ему было не разглядеть, но чуйка подсказывала тут-то сказки не конец. Да и не когда было разглядывать: через борт ревущего как целое стадо зверей-элефантусов, корабля, вниз, к ним, избранным богатырям, посыпались его отвратительные обитатели, и там уже совсем стало не до предателя.
Мы такое там зрели ни в одном писании о таком не говорилось! Где был?
Не могу я сказать, волколак поджал обиженно губы. Вот никак не могу. Но плохого никому не творил. Могу, чем хошь поклясться! Поверь никакого зла и в голове не было!
Ишь ты поверь ему, усмехнулся боярин. Ладно-ладно будя. Верю.
Чего это вдруг?
А того старый витязь невозмутимо отмахнул веткой особо нахального слепня, пытавшегося залезть в глаз уже ему, а не коню. Я на рати с измолоду: как батя в двенадцать лет в первый поход взял так из клятых войн не вылезаю! А мне сейчас сорок три года, стал быть, более трех десятков лет ратюсь. Ужель думаешь, что я б дожил до своих лет, коли лжу от правды б не отличал?
Тогда зачем мне кровь портил? вновь вскинулся мужичок.
Ты не шуми, не шуми, прирыкнул на него боярин. То в назидание. Шляисся где ни попадя, когда весь Свет людской в опасности был. Кто знает не совладали б и тебя б, дурака, тоже б не стало со всеми твоими надобностями. Все, кто в кругу был теперь братья и сестры, а ты отсутствовал, хоть и с оберегом, избранник, мать твою растак!
Мужичок кивнул, виновато потупясь, и боярин продолжил назидательно:
Все братья и сестры, и у всех свое дело теперь: малое ли, великое ли, но каждый свое сдюжить должен. Мы теперь семья богатырей.
И ляхит-израдец тоже семья? не смог не съехидничать все еще обиженный Лесобор.
Боярин посмурнел, будто надкусил что-то кислое.
Клятое дело. И он, как же без него. Семью не выбирают. Коли выбрал амулет его значит, зачем-то, нужен был. А то, что решил такое содеять кто сказывал, что в семье убогих не бывает? И-эх, чтоб на это сказал б Святослав? Позор, да и только.
Так отчего ж Волшана не позвал с собой? Или Андрея он же гридь? Как раз тебе в подмогу общий язык нашли б.
У Волшана и Андрея свое дело назначено, у меня свое. А ты, не успевший мне в поруки в самый раз будешь.
Та накой я тебе?
Старый витязь покосился на волколака.
Я боярин из простых из невеликой семьи, без дара какого смертоносного. Только и умею, что мечом вертеть, да уматерить по макушку при необходимости. Вдвоем и впрямь сподручнее будет в это клятое время.
Так ты ж нежить мертвил толпами?! Я сам зрел?
Мертвил, кивнул боярин. Много для того ума надо? Да и то от оберега силы нахлынули, да от Лисы вот та была сильной ведьмой. Нежить же была сплошь мелки бесы да черти. Я ратный муж. Мой путь путь меча, и в этой схватке с Тьмой, такому как я будет сложно. Но и я желаю быть полезным новой семье.
И что ты надумал?
Нет, ты посмотри на него! вместо ответа встрепенулся в седле полусонный витязь.
На кого? не понял Лесобор, торопливо обшаривая взглядом пространство округ. Какой-то Евин сын*2 узрел то, что он, волколак не заметил? Быть такого не может!
Да вон! кивнул на старое дерево, нависающее опустившее разлапистую мохнатую ветвь над дорогой. Волколак вгляделся до рези в глазах, но ничего не заметил.
Там ни хрена! заключил он, сердито поглядывая на собеседника. Ежель не хочешь отвечать так бы и сказывал, а не придумывал. Ужель такое вместно такому боярину?
Нам и не такое «вместно» при необходимости! Лис озорно подмигнув, потянул из налуча лук стрела свистнула, скрывшись в зеленой кроне. Мгновение ничего не происходило, но потом, с протяжным «у-у-х-х-х!» на дорогу свалилось «нечто». По началу Лесобор решил что богатырь стрелой сшиб заскрипевшую ветку, но когда она вдруг вскочила на три тонкие, ветвистые лозы, выдернула из себя стрелу и с громким, недовольным кудахтаньем, шурша листвой и перебирая тонкими словно паучьими лапами, стремительно юркнуло в лес лицо оборотня вытянулось едва не вдвое.
Какого хрена? проводив взглядом удаляющееся нечто, спросил волколак витязя, невозмутимо убирающего лук на место. Что это?
Лешаченок, ответил десятник. аль не видел таких?
Подобных? Ни разу я ж не с этих земель.
И что у вас там лешаки не водятся разные? подивился Лис.
Водятся, заверил оборотень. Токмо у нас они больше на шишку похожи кедровую. Аль на ящера злого.
Дела, подивился в ответ десятник. А у нас, вишь такие вот хитроваты имеются. Так мелкие пакостники: наловчились у людей и скотины кровь незаметно пить. Сядет такой, на какое дерево, и ждет кто под деревом пройдет аль встанет под него, буде дождь приключится он веткой по уху, аль по шее щекочет. Человек отмахивается, аль ветку на строну отодвигает, и не понимает, что лешаченок кровь с него пьет. Придет такой человек домой и только там заметит маленькие красненькие пятнышки. Словно иголочками кто колол там лесной негодник его и жевал, кровь добывая.
Хитрый бес, признал оборотень.
Не бес, покачал головой витязь. Бесенок почти безобидный для людства. Такие только особо большие могу серьезно вредить да и то совсем надо олухом быть, чтоб позволить такому себя досуха выпить. Но этот не такой молодой, аль баба ихняя.