Волколак недоверчиво хмыкнул.
С чего бы? Ты еще и их различать можешь?
А как же? Этот своими листьями да ветками против ветра тряс вот я его и углядел. Старый древень-лешак, аль матерая лешачиха такой дурости б не учудили.
Какое-то время ехали молча, в размышлениях. Лис продолжил старый разговор, ровно и не прерывались:
Надумал, что надо объединять силы с Киевом и Мстиславом. В одиночку супротив того, что может нагрянуть не устоять. Русь должна быть заедино как при Святославе и Владимире.
Эвона как? протянул собеседник. Опосля всего что было? Опосля кровищи, что рекой текла в бранях междоусобных? Да и Туров, со всеми его землями на кой ляд он Киеву и боярству? Какая помощь от него, ежель только в дружине одного Киева народу будет раз в десять поболее, чем ратных во всех туровских землях? Какой прок Мстиславу нам помогать? Ты хоть сам-то во все это веришь?
Боярин насупил кустистые брови.
А куда деваться? Надо делать, Лесобор. Мои мальчики кровь проливали свою за земли эти ужель я спужаюсь сложностей?
Коротко помолчал, насупившись.
А на счет Турова и окрестных земель не прав ты польза от них самая прямая.
Эт какая еще? Говорю ж людишек на ратях минувших повыбило, тряхнул кудлатой головой волколак, к чему-то прислушиваясь. Продолжил: Токмо и есть что у нас болото. И вся бяда с ним.
Тьфу, непутевый, хохотнул Лис. От потому-то таких к власти и судам нельзя пущать, что не видите всей картины. Как раз в болотах польза и есть. У гридей да отроков что в походах позвякивает?
Так ить ясно чего? Бубенцы! От неимения баб под рукой, предположил Лесобор.
Я тебя с Ратгоем познакомлю, посулил витязь. Чую споетесь. Нет, дурья башка брони на гриднях и отроках позвякивают. Да хоть на мою погляди откуда руда?
С болот?
Верно с болот наших. Нет у нас рудных жил, что с гор ползут, как у германского императора и прочих. Только крица болотная. Потому и Киеву союз выгоден. Вместе Тьму отбивать сподручнее.
Вон для чего стараешься, понимающе кивнул волколак.
Стараться буду. А уж как выйдет то поглядим. Не зря ж Лиса меня воскрешала, жизнь свою заложив. Авось сгожусь на что.
Волколак хотел сказать что-то еще, но вдруг насторожился, ровно пес охотничий увидевший белку.
Что-то услыхал? Лис приостановил коня, глядя как Лесобор поворачивает голову то одним, то другим ухом. Слух у перевертыша, и уж тем более зрение и нюх, были многократно лучше даже в человеческом обличии, чем у самого витязя.
Вроде дерутся. Впереди, по-тракту.
Далече?
Еще далече.
Ну и пусть с ним, отмахнулся Лис, хотя рука зазудела, соскучившись по привычному теплу рукояти меча. Молодым был на такое бежал как ошпаренный, переживал, когда седьмица-другая и без доброй драки. А сейчас на кой ляд? Нежить днем не нападает, а Камышелог рядом совсем. Сторожа примчит разберется без нас. Не с руки в чужую драку лезть, особенно не зная, кто прав, кто виноват.
Волколак кивнул, и они продолжили путь.
Значит Туров только начало?
Важнецкое начало! Да и с чего-то ж нужно начинать?
Помолчали в своих раздумьях. Волколак повел носом, принюхиваясь.
Однако кровью пахнет. Кровь пролилась, и драка там нешуточная.
Ну в таком случае стоит вздеть бронь, вздохнул витязь и взялся за плотную шерстяную рубаху с коротким рукавом, которую поддевалась под кольчугу. Привычных отроков и гридней не было, и повозиться пришлось несколько больше, чем обычно. К тому же боярин надеялся что, все же, вмешиваться не придется.
Еще дерутся? уточнил он, облачившись, и помогая ворчащему Лесобору влезть в кольчугу Лисы.
На кой ляд мне бронь? зло возмутился оборотень вместо ответа. Лиса плечами и руками не уступала боярину, крепкому мужу, и потому тощий, щуплый на вид Лесобор смотрелся в ней как жердь в накинутых шароварах. Потеснившись, в бронь можно было б всунуть и второго такого же. Я ж волколак? Как я буду в ней оборачиваться в случае нужды?
А ты не будешь, прости Господи, предостерег боярин. Неча людей пугать понапрасну и так все пуганые дальше некуда. Добрая бронь никогда в схватке лишней не будет от стрелы шальной, аль от рогатины спасти может. Дерутся, говорю?
Да, кивнул оборотень. Еще как. Конные. И Пешие.
Там никак целое сражение, а Комышелог спит отчего-то, покусал ус, раздумывая вслух Лис. Иэх где наша не пропадала айда, глянем чего там? Все одно по пути. Смотри не отставай!
Боярин пришпорил коня и, звеня доспехами, поскакал крупным наметом.
Сначала нагрузил бронью, а теперь не отставай! проворчал Лесобор, однако припустил следом.
За яром, на поляне вдоль дороги, кипела сеча. Две приземистые лошадки, что волокли по телеге каждая, были в мыле и, казались на последнем издыхании. Вокруг развернулся конный бой: десять человек одетых в звериные шкуры, разномастно вооруженных всевозможным оружием смертоубийства, как стая злобных псов, кружили и кидались поочередно с разных сторон, на шестерых воинов в бронях, с щитами и копьями. Кто были и те, и другие, было решительно непонятно, так как одни более всего походили на разбойников, а другие не походили на привычных дружинников из-за не местных круглых и конических шлемов. Самым главным, без сомнения, у последних, был высокий рыцарь в коническом шлеме с длинной пластиной наносника доходившего до обрамленного короткой бородой подбородка. Он, прикрываясь большим, вытянутым книзу щитом, отмахивался длинным мечом от обступивших его разбойников, а другие прикрывали его копьями. Отбивались они, надо отдать должное, слаженно и успешно четверо в шкурах уже валялись под копытами убитые или издыхающие, но и один из чужеземцев так же лежал сраженный вражеским копьем. Еще один чужеземец, спешенный, зажимал рану меж ребер, опираясь спиной на телегу.
Однако, поморщился Лисослав. Он был в полутора сотнях шагов от побоища и пока его никто не видел. Вмешиваться было рискованно, да и непонятно было кто кого грабит, а Лис был не из тех, кто верит в то, что могучие герои не гибнут по-дурацки в мелкой стычке. Кроме того после случившегося с Черномором, Лис весьма подозрительно относился ко всякого рода чужакам, оказавшимся в местных краях. Особенно к чужакам-ратникам. Боярин уже хотел было пустить коня в объезд по лесу, ну ее к бесу ту схватку, когда заметил в телегах шевеление. Дальнозорко приглядевшись, он углядел прячущихся людей: чернявые, перепуганные, несколько баб, мужиков и ребятишек, они прятались за мешками. Мужики боязливо сжимали бесполезные против конных топоры, и в схватку не лезли, прикрывая собой семьи. Выходило так, что чужаки оберегают телеги с людьми, а вовсе не добычу оттого и сгрудились на месте, прикрывая собой и не пытаясь атаковать.
Больше не раздумывая, Лис потянул из налуча тугой степной лук. Со вздохом потянул это то немногое, что у него осталось от верного побратима, пускай и бабы. Уж она б разбойников с такого расстояния быстро б пощелкала! Консулу больше нет, как нет множества близких и друзей сгинувших за десятилетия сражений и войн. Впрочем, предаваться думам времени не было пусть нет могучей воительницы, но есть ее лук, а стрелять из лука за те же десятилетия, боярин наловчился немногим хуже погибшей степнячки. Дон! Дон! Дон зашлась тугая тетива и легкими росчерками молний крылатые вестники смерти полетели в спины ничего не подозревающим разбойникам. Как раз вовремя поняв, что без большой крови врага не взять, дикое воинство, подозрительно слаженно отступило, берясь за сулицы страшное оружие вблизи, пробивающее даже лучшие кольчуги.
Боярин выпустил разом с полдюжины стрел, промахнувшись лишь раз под вопли раненых и убиваемых, первыми сориентировались чужеземцы: поняв, что стрелы выбивают не их, а разбойников, рыцарь, первым подавая пример, ринулся в бой. Прочие всадники последовали за ним, безжалостно рубя длинными мечами оробевших врагов. Пара минут и только лошади с пустыми седлами разбегались в разные стороны.