Права психически больного - Алтунин Александр Иванович

Александр Алтунин

Права психически больного

Страшное чудовище набросилось на Сергея и начало его кусать. От ужаса, боли и собственного крика Сергей проснулся В роли страшного чудовища казался сосед по палате здоровенный детина под два метра, которому "голос" вдруг сказал, что Сергей хочет на него напасть. И тот решил это сделать первым Уже через несколько минут буйный больной был фиксирован и "накачан" лекарствами. В этот день дневную сонливость Сергея как рукой сняло. И еще дней десять он засыпал с гигантским напряжением ему казалось, что еще кто-нибудь захочет "просто" задушить его или еще что-нибудь сотворить в этом роде.

От лекарств он ощущал постоянную сильнейшую слабость, от которой хотелось прилечь и забыть обо всем. И все бы ничего, но днем всех больных санитары выгоняли из палат в коридор и те, как неприкаянные, слонялись часами из угла в угол, т.к. сидячих мест хватало только на одного из пяти. С первых же дней у Сергея появились в отделении психозов "опекуны", которые знали, что больны шизофренией и поэтому не подлежат наказанию, исходя из чего они и чувствовали себя безнаказанными. Сергей числился в сознательных больных, поэтому ему разрешалось пить лекарства самостоятельно, чем и воспользовались "опекуны", которые половину циклодола (корректора побочных действий у него отбирали. А без него Сергея мучали непрерывно странные ощущения: ему то хотелось куда-то бежать, то он не мог усидеть на одном месте больше 1-2 минут (и лежать тоже), то мышцы наливались свинцом и каждый шаг требовал непомерных усилий, то они натягивались как струны, вызывая резкую боль во всем теле.

Сигаретами ведали мед.сестры и санитары, которые выдавали их по своему усмотрению, во-первых очень ограниченно ("не важно, что они ваши"), а во-вторых, только после определенной работы по отделению. Если во время сончаса кому-либо требовалось в туалет, санитары окриками и оплеухами загоняли больных, как стадо баранов, обратно в палаты. Продукты, принесенные родителями, Сергей мог получить только в строго определенное время, а не тогда, когда испытывал чувство голода. Да и каждый раз он обнаруживал, что наиболее ценных продуктов становилось с каждым разом все меньше и меньше. Ну и опекуны, да и просто "бесхозные" (без посещения родственников) больные участвовали так или иначе в процессе поглощения продуктов Сергея. То, что это относилось не только к нему, его утешало слабо. Постоянное унижение со стороны персонала, держащих в страхе всех больных, бесконечно усиливало уже имеющийся душевный дискомфорт Сергея. Он пытался поговорить об этом с лечащим врачом, с зав.отделением, но это кроме формальных отговорок с их стороны, ничего не изменило.

С матерью тоже было не просто. Она настаивала на продолжении его лечения в отделении. На его просьбы о переводе на спокойную половину отделения заведующий вначале отвечал, что еще рано, а потом, что там пока нет мест. Сергей понял, что заведующему не понравились его критические замечания относительно условий пребывания больных в отделении. Это была своеобразная месть "инакомыслящяму". Дни шли за днями, лечащий врач приходил буквально на несколько минут и поэтому особенно и не интересовался тем, что на самом деле было на душе Сергея. Ситуация все больше и больше в представлении Сергея становилась тупиковой. В один их дней, когда на его глазах одного больного избили до потери сознания другие больные, "науськанные" санитарами, неприятные ощущения в теле стали особенно невыносимыми, да еще санитар разбил ему нос, он взял простыню, сделал из нее петлю и в самом начале сон-часа решился на отчаянный шаг. Его уход в мир иной стал известен лишь через полчаса

Шло совместное заседание районной, городской и областной ВТЭК. Рассматривался конфликтный вопрос.

 Почему вы считаете, что больного следует перевести на группу инвалидности?  спросила председатель заседания.

 Потому, что я наблюдаю Алексея Ч. (28 лет) уже 2 года и считаю, что ему необъективно была назначена 2-я группа,  ответил его нынешний лечащий врач, сотрудник одного из НИИ (где в связи с конфликтной ситуацией находился больной).

 Чем же тогда, по-вашему, руководствовалась ВТЭК по месту его жительства?

 Мнением местного психиатра, с которым у больного получился чисто житейский конфликт. Было явное предвзятое отношение к больному со стороны психиатра.

Один из экспертов ВТЭК с более чем 20-ти летним стажем сказал: "Да этого больного надо закрыть в отделении особо строго режима и не выпускать до конца его жизни"

В последующем, под мощным давлением научного сотрудника при явном противодействии большого числа присутствующих экспертов больной был переведен на 3 группу, успешно работал, принимал безобидное поддерживающее лечение. Никаких неадекватных действий (и тем более агрессивных) за ним замечено не было. Вот так, одним росчерком пера можно было решить судьбу неплохого человека сделать его полезным для общества или оставить его в состоянии полного антагонизма к врачам и обществу (со второй группой его не брали на работу даже грузчиком).