Забывчивой войны досуга,
Под ленью права проводить
Искусственной души пример,
На взглядах робости по тлену,
Что мучает опять его
Избитый край морали поколений,
На человеческом роду собрав,
Тот схожести мотив и ренессанс,
Что гложет нас в попятный шаг,
Но в мире нет предела сердцу,
И только мифы льют вопрос
Как бы задав его и встречей
Ты миром смотришь на лицо
Культуры возраста наречия,
Заискивая в том опять истцу
Им ходит, смертный пафос лиры,
Под монолог прохлады милой,
Оценки взглядов за собой,
По философской разнице вопроса
Считает каждый ворох бед
Из стен крамольных над собой
Культуры новый постамент,
Особы внеземной на райском
Шагу, где встретит впереди
Искусство, как один вопрос
Столетий мира перед ролью
Разворошившей боли стон,
И опыт сердца через звук
Искусственного проявления наук,
Когда то проходивших над тобой,
И частной волей след былин
Забыл про чёрный цвет прибоя,
Что унося мотив с собой
Забрал и свод зеркальной лиры
Под ветром ренессанса в нас
За справедливостью и временем,
Так ожидали в прозе мы
Искусный фарс забытого прибоя,
Но уникальный возраст к ним
Не слеп и ворошит могилы,
На чёрных снах пародий мнимых
За онтологией, из права быть судьбой.
Ложь в безличностной тоске свободы родословной
Право ложью ждёт восторг,
На роду противной тени
Ходит истина, за теми,
Кто рискует праву в стать
Облекать, в свои пределы
Формы социальной меры,
И исторгнув поле счастья
В том, разбить сердца над пропастью.
Если хочешь упиваться правом,
Чести ли, тебе исполнит декаданс,
Будут слёзы обращать твоё пространство
Мерным днём и жизни словом пополам.
Твой, не верен выбор в правде,
Ложью слеп за историю оправдан,
Смерти тлен, на пробе о твои
Кровные обиды поколений,
Не как счастье видит каждый,
Кровь за тлением проходит,
Как исток пробудит сложно
Выбор: доблести и лжи,
И на прошлый выбор сходит
Твой росток, за негой памяти.
По умам, как чувствам страха,
Обращаешь преткновение нам вослед,
Светел правом мерным звоном
Долгий шаг, за бренной дрожью,
Вечностью окован, сложно обращать
Кровь за истинной моралью будешь на
Исторической природе, за того,
Кто на выбор службу волей
Тянет в Солнце на исток мира,
Выбор твой не твой удел, невдомёк,
Оставаясь за оправой стен былых
Философский ветер скован на умах,
Оттого и миф твой болен ролью,
Права соглашать свой страх,
На ряду и силой сломлен, перед ним,
Ты оправдан и по крови за своим
Ждёшь свободу и упрёка, как они,
В снах господства мило терпят,
Жало смерти, в нём лишь тело,
На ряду и маской теплит
Твой союз, что встретил смерти,
На свободах жизни каждой,
Болью лишь испросит камнем,
В том окне глазами права,
На вине и мести, в паперти,
Родословные печали сходят там,
Будем мерить, по отчаянию веком тыл,
Как ты был внутри отчаян,
Словом встал, и наверно одичал временно,
Обращаемый за вечным как родник.
Водных скал и судеб жизни пробудил,
В усыпальнице не виден свет один,
Ты лежишь и стынет воздух надо сном,
Лжи спокоен господин, мерно спит
Родословную увидел, как магнит.
Ты поставишь слогом правым свой удел,
Для народа будешь славным,
Крови стен различали крики боли,
Но отмеренное вторит словом на
Жизненной опоре крови сил
Обнимать свои устои, словно край
Поднимает Небо воли за собой,
Дав идеям статный возраст о прогресс,
Ты, правитель опыт прежних от лица,
В лицедействе помнит факты после нас.
Для одних, по крови капает как родник
Воздух обращения за памятью ты возник,
Личность, в будущем истории нас ведёт,
Роль проявит аллегории на почёт,
И не сном то будет склонно, нам одним
Ты достоин крови, словно чести сил
Метафизика, в том склонна быть внутри,
Объясняя человеку жизни смысл
На крови и слепках роли от истории,
Будут смыслы проводить нам довольно
Жизни объективность правом вольно.
Давний опыт времени культуры
Культура слов располагала свой портрет
Из клетки обнищания ума,
Задолго до того как силуэт
Сварливой памяти искал беду,
Нарочно и оправданно в бреду
За давностью, которой превзошли
Моральный свет той юности тоски
Походы слова философии к уму.
Над древним сном он кажется опять
Кинжалом сердца времени в аду,
Понять который видимо ему
Настолько сложно памятью вещей,
Что опыт дорожит породой лет,
Не исчезающих с картины постоянства
На риск забыв огульный светоч лиц
Рассказом смерти подлинной души,
При долгих разговорах опыт их
Системы постоянства лепит мир,
Над вольностью природы анархизма,
Словесной волей очерка под стих,
Как звук былого разумом проник
На вечный диалог культуры нравов,
Что благородству почерка за давней
Моралью боли снова задаёт,
Как тень вопроса медленной тоски,
Горит ей стих расправив мир своих
Рассказов идеала болью в том,
Что словом разделяло слог потом,
На вечности из жизненной души,
Так близко пропадая, где цветы
Усталого подъёма ренессанса
Дождались свой последний довод
Сказать ли, в том материальной теме
Об идеальном свете памяти вещей,
В столетиях расправив день над ним
Откуда правда сложной маской
Управила их декаданс напрасно,
Что ожидает день тиски,
Проблем и разноречий права воли.
За давней клеткой обнищали мы,
В пародии служившего приветом
Страдания сказать о чувствах при
Вопросах жизненной тоски,
Имеющей свой признак и восторг,
Что было бы на лицах обещанием,
В огульном притчей символизме,
Служившего частицей под умами
Так близко и достойно к одному,
Что ад под посторонней белизной
Струился разночтением одной
И той же демагогией однажды,
Не списанной фортуны над собой
Творению, за качеством пощады
При обличении уважить свет земной,
И пробой посторонней над умом,
Ты возжелаешь стать её культурой,
Над миром и преградой к одному
Моральному притоку славы памяти,
Ей опыт декаданса свет любви
Затмил и через будущее мифом
Струится лёд не обгоревшей тьмы,
На том аду к себе опять прибивший
Вопросы аллегории, что там
Спускались древним миром на одно
Создание искусства перед формой
Твои униженные роли быть собой.
На их картинах вольностью одни
Случайности почили в знак мечты
Разгульной памяти на гордые поля,
Опять за властью воли психологии
Считать то время манией своих
Безумных черт онтологической природы,
Волнительной над солнечной порой,
И упорядоченной новому на сердце
Рассказом древности культуры совладать
В предметах апологии и мифов,
Что свет определённый как покой
Над серой маской нежности волной
Раскачивает столп седины смирной,
И ценит памяти историю под нас,
Загадывая будущее со старинной
Определённой формой разногласия ума.
В нём свет пародии достиг
Вещественного казуса и лирики,
К чему тот облик проводить ещё
Под долгий ренессанс опоры мира,
На собственной пощаде ото зла
Считать свой гневный монолог
Отличием, что умственно далёк
От бледной тени различения культуры,
Её обыденной, моральной глубины
Притворства стать как нежности черты,
В готическом рассказе между словом,
Внутри риторики, что судьбам уготован
Ещё один виток пародий лирики,
Где каждому из права быть собой
За давностью логической основы
Черты ведут на большее от слова,
Пощады различать искусство снова
Обратно становясь одним умом,
Им казус сердца снова разделён
На мифы рассмотрения обычной тени,
И темноты от права поколений
Учесть тот давний правила урок
Наследия по собственной разлуке
Культуры между формой и умом,
Разыгрывая нежности покой
Обычной волей думать внеземной
Картиной мифа каждой глубины
От большинства утопии мечты,
Не прочитавшей вольности науки,
Что сделал в том, на самом дне
Природы обезличенный манер
Искусственного ада между толком,