Например, вчерашний звонок от детектива
Когда мама замечает меня, ее лицо озаряет широкая улыбка, и она идет ко мне, чуть прихрамывая в своих босоножках на высоких каблуках и таща за собой чемодан на колесиках, с леопардовым принтом.
Милая! восклицает она, заключая меня в объятия. От нее знакомо пахнет духами «Том Форд» и кокосовым кремом для загара. Я так рада тебя видеть!
Я тебя тоже. Хорошо выглядишь, мам.
Мама отстраняет меня на расстояние вытянутой руки, чтобы окинуть взглядом.
Ты тоже, говорит она, и я посмеиваюсь про себя над удивлением в ее голосе. Похоже, немного располнела Но тебе идет. Знаешь, я всегда считала, что ты слишком худая. Она оглядывается по сторонам. А где Том?
Ждет у машины со Снежком.
Мама берет меня под руку.
Будет здорово увидеть его. А теперь расскажи мне об этих скелетах. Все это звучит совершенно невероятно, да?
Я открываю рот, чтобы заговорить, но она продолжает:
Я имею в виду, если только полиция не нагрянет к твоей бабушке и не расстроит ее кучей вопросов. Скажи, как зовут того полицейского, который беседовал с вами, и я выясню, что именно они собираются делать. Я
Я чувствую, как у меня начинает болеть голова. Я безумно люблю свою мать, но, боже мой, она никогда не умолкает.
Я позволяю ей болтать дальше, пока мы идем к машине. Том стоит, прислонившись к «Мини Куперу», на его лице смущенная улыбка как обычно в присутствии моей матери. Снежок обнюхивает землю у его ног.
Том! восклицает мама, бросаясь к нему и обнимая его за шею, ее звенящие браслеты едва не прищемляют его ухо. Он смотрит на меня поверх ее плеча, подняв брови, и я с трудом подавляю смех.
Рад вас видеть. Хорошо долетели? спрашивает Том, высвобождаясь из ее объятий.
Мама пренебрежительно машет рукой.
Жуткая теснота. Я была зажата между двумя очень широкими пассажирами, но она пожимает плечами, вот я здесь. И должна сказать, что погода здесь лучше, чем в Сан-Себастьяне.
Я смотрю, как мама неуклюже забирается на заднее сиденье, а Том берет ее чемодан и ставит его в багажник. Мы обсуждали, что с появлением ребенка нам действительно стоит сменить машину на четырехдверную, но расширение коттеджа съедает все наши финансы.
Мне не терпится увидеть коттедж, говорит мама, подаваясь вперед и держась за спинку сиденья Тома, когда я выруливаю с парковки. После того как поговорила с тобой по телефону, я нашла документы и сразу позвонила поверенному
Конечно же, она позвонила. Держу пари, мама занималась этим делом с той самой минуты, как я положила трубку. Но я благодарна, что мне не пришлось разгребать это самой.
Судя по всему, твоя бабушка купила коттедж в марте семьдесят седьмого года и жила там, пока не сдала его в аренду весной восемьдесят первого. Потом она купила дом в Бристоле. Мама выпаливает все это без передышки.
Значит, вы с ней какое-то время жили в коттедже? удивленно уточняю я. Ты можешь это вспомнить?
Хм-м Нет, не совсем. Мне было три года, когда мы уехали. Но, может быть, если я увижу его снова, это подстегнет мою память.
Обстановка там несколько старомодная, объясняю я. Особенно кухня, хотя Том превосходно разбирается со всеми остальными помещениями. Я улыбаюсь мужу. К сожалению, в свободной комнате все еще ярко-желтые стены.
Мама смеется.
Это меня в высшей степени устроит. Расскажи мне подробнее, как дела у твоей бабушки?
Я смотрю на маму в зеркало заднего вида. Она сняла шляпу, и ее темно-карие глаза светятся от волнения, но за этим волнением есть и еще что-то боль, которую она пытается скрыть. Мне интересно, что на самом деле происходит между ней и Альберто. У меня постоянно складывается впечатление, будто мама от чего-то убегает.
Я открываю рот, чтобы заговорить, надеясь, что на этот раз меня не прервут.
Вчера вечером мне позвонил детектив. Сержант Мэтью Барнс. Он был весьма вежлив, однако сообщил, что поговорил с директором дома престарелых, Джой. Она дала полицейским совет: бабушку лучше расспрашивать на месте, в «Элм-Брук», где она чувствует себя в безопасности. И при этом должны присутствовать ты или я. Предполагается, что она достаточно в своем уме, чтобы ответить на вопросы, поскольку у нее бывают моменты просветления и она многое помнит из прошлого, так что может сообщить что-нибудь полезное.
Я буду там, твердо говорит мама.
Хорошо. Как долго ты планируешь оставаться в Англии? И как же твоя работа?
Мама негромко фыркает.
Я взяла неделю отпуска. Думаю, случившееся в моем коттедже можно отнести к смягчающим обстоятельствам, верно?
Я ну, да но это всего лишь формальность. Полиция намерена поговорить со всеми, кто жил в доме в течение этих двадцати лет.
Знаю. Но было бы здорово провести с тобой немного времени, милая. Я не видела тебя толком с самого Рождества.
«И это Рождество было полным кошмаром», думаю я. Но, сказать по правде, мама была не виновата. Виноват был скорее тот идиот, которого она называет бойфрендом: он вел себя грубо и пренебрежительно, всем своим видом показывая, что предпочел бы валяться на пляже в Испании, а не проводить целый день в нашей крошечной квартирке в Кройдоне. И в прошлом, когда мама приезжала ко мне, у меня неизменно складывалось впечатление, что она с нетерпением ждет, когда вернется к своей суматошной жизни.
Краем глаза я вижу, что Том смотрит прямо перед собой, и на его лице написано «не втягивайте меня в это».
Я сворачиваю на объездную дорогу вокруг Лонг-Эштона. Я ничего не могу сказать. И не то чтобы я не хотела проводить время с мамой, но сейчас у меня просто нет сил на ее ну, энергию. Она никогда не говорит о том, что не одобряет мою рано пробудившуюся тягу к созданию семьи, да ей и не нужно ничего говорить, я знаю это без слов. Когда мы с Томом съехались несколько лет назад, мама пыталась отговорить меня от этого. А когда я сказала ей, что мы копим деньги на первый взнос, чтобы купить дом, она предупредила меня о том, что я «связываю себя ипотекой слишком рано». Очевидно, что, родив меня в шестнадцать лет, мама сама лишила себя радостей юного возраста. Судя по ее фотографиям в «Фейсбуке», сейчас она пытается наверстать упущенное.
Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, говорю я, стараясь не обращать внимания на тянущее ощущение в животе.
* * *
Сорок минут спустя мы въезжаем в Беггарс-Нук. Мама, затаив дыхание, рассматривает через окно машины здания из котсуолдского камня.
Какое потрясающее место! Странное название Немного жутковатое[11]. Не знаю, почему это место кажется мне таким знакомым может быть, потому, что оно напоминает мне те милые деревушки из «Агаты Рэйзин» Отсюда далеко до ближайшего города?
Я мысленно закатываю глаза. Так я и знала. Она, вероятно, уже планирует, как целый день будет ходить по магазинам. Эта деревня для нее слишком уединенная.
Чиппенхэм, семь или восемь миль отсюда.
Восемь миль? Ничего себе! Мама оглядывается по сторонам с немного паническим выражением в глазах, как пони, который вот-вот сорвется с места.
Мы едем через центр деревни, и, когда проезжаем главную площадь, мама ахает.
Что это? спрашивает она, указывая на каменное сооружение кубической формы со сквозным проходом, увенчанное крышей со шпилем. Оно стоит перед церковью на краю площади, где сходятся три главные улицы. Это очень приметное строение, к которому со всех четырех сторон ведут каменные ступени.
Это «рыночный крест», отвечает Том, его явно радует возможность поделиться интересными фактами. Я как следует рассмотрел его, когда мы только переехали сюда. Он построен в четырнадцатом веке. Такие «торговые кресты» довольно часто встречаются в рыночных городах и деревнях, хотя я никогда не видел такого красивого, как этот.